Соньер встал.
Он никогда не видел такого богатства. Какое состояние свалилось на его голову! Но ему надо воспользоваться им, не привлекая подозрений. Для этого потребуется время. И нельзя допустить, чтобы кто-то еще обнаружил склеп.
Он наклонился, взял лампу и подумал, что вполне может начать этой ночью. Золото и камни можно вынести и спрятать в доме священника. Как перевести их в деньги, он подумает после. Соньер вернулся к лестнице, осматривая помещение по пути.
Его взгляд зацепился за одну из гробниц.
Он подошел к ней и увидел, что там покоится женщина. От нее остались только череп и кости, покрытые саваном. Рядом с гробницей было начертано:
МАРИ Д’ОТПУЛ ДЕ БЛАНШФОР
Он знал о графине. Она была последней из рода д’Отпулов. Когда она умерла в 1781 году, закончилась власть ее семьи над Ренном и окружающими землями. Двенадцать лет спустя Революция навеки уничтожила дворянскую собственность.
Но как же тогда…
Он быстро выбрался на поверхность. Запер за собой двери церкви и под проливным дождем поспешил по церковному двору к могилам, надгробные камни которых словно парили в живой черноте ночи.
Он дошел до той, которую искал, и прочитал надпись.
* * *
— Мари д’Отпул де Бланшфор была похоронена и снаружи, — закончил Кларидон.
— Две могилы одной женщины? — поинтересовалась Стефани.
— Видимо, да. Но тело было погребено в склепе.
Малоун припомнил, что вчера говорила Стефани о Соньере и его возлюбленной: они убрали могилы с церковного двора и уничтожили надписи на могильных камнях.
— Значит, Соньер раскопал могилу на церковном дворе.
— Так думал Ларс.
— И она оказалась пустой?
— Мы этого никогда не узнаем, но Ларс думал, что да. И история, по всей видимости, подтверждает его выводы. Женщина такого социального статуса, как графиня, не могла быть похоронена в земле. Ее должны были положить в склеп, что и было сделано. Могила на кладбище предназначалась для других целей.
— На надгробном камне было послание, — промолвила Стефани. — Мы это знаем. Вот почему книга Эжена Штиблейна так важна.
— Но если вы не знаете историю о склепе, могила на кладбище не вызовет интереса. Просто обычный памятник, один из многих. Аббат Бигу был умен. Он спрятал свое послание на виду у всех.
— И Соньер сумел прочесть его? — спросил Малоун.
— Ларс считал, что да.
Они поехали дальше, проехали еще немного по шоссе, потом свернули на запад и пересекли медленно текущую Рону. Перед ними вздымались крепостные стены Авиньона, в вышине светился папский дворец. Малоун свернул с переполненного проспекта в старый город, миновал рыночную площадь, на которой располагалась книжная выставка, которую они посетили сегодня днем. Они направлялись в сторону дворца и припарковались на той же подземной стоянке, что и раньше.
— У меня глупый вопрос, — произнес Малоун. — Почему никто не произвел раскопки под церковью в Ренне или не использовал подземный радар, чтобы определить, есть ли там что-то?
— Местные власти не позволят. Подумайте сами, месье. Если там ничего нет, то что будет с тайной? Ренн живет за счет легенды о Соньере. Весь Лангедок имеет с нее доход. Последнее, чего хотят местные жители, — это получить доказательства. Их благополучие зависит от этого мифа.
Малоун сунул руку под сиденье и извлек пистолет, который он отобрал у своего преследователя прошлой ночью. Проверил магазин. Осталось три пули.
— Это необходимо? — поинтересовался Кларидон.
— Я себя лучше чувствую, когда у меня есть оружие. — Он открыл дверь и выбрался наружу, пряча пистолет под пиджак.
— Зачем нам идти в папский дворец? — спросила Стефани.
— Там хранится нужная нам информация.
— Может, объясните нам?
Кларидон открыл дверь:
— Пойдемте, и я вам все покажу.
Франция, Лавлане
19.00
Сенешаль остановил машину в центре деревни. Последние пять часов они с Жоффруа извилистым путем ехали на север. Они специально проехали мимо больших селений вроде Фуа, Киллана и Лиму и предпочли остановиться в маленьком поселке, укрывшемся в уединенной низине, куда туристы редко заглядывали.
Покинув апартаменты магистра, они вышли через потайной ход в районе главной кухни. Выход был хитро замаскирован в кирпичной стене. Жоффруа сказал, что магистр поведал ему, где расположены тайные пути, которыми пользовались много веков назад для побега. Последние сто лет об этих путях знали только магистры.
Выбравшись наружу, они направились в гараж, позаимствовали одну из машин, принадлежавших аббатству, и выехали через главные ворота до того, как с полуденных молитв на рабочие места вернулись братья, ответственные за автопарк. Учитывая, что де Рокфор лежал без сознания в своих покоях, а его сопровождающие ждали, когда кто-нибудь откроет дверь, у них была солидная фора во времени.
— Нам надо поговорить, — заявил сенешаль, и по его тону было ясно, что он больше не потерпит отговорок.
— Я ГОТОВ.
Они выбрались из машины и направились в шумное кафе с уличными столиками, под могучими вязами. На них уже не было сутан, час назад они сделали краткую остановку и купили одежду. Подошел официант принять у них заказ. Вечер был теплым и приятным.
— Ты понимаешь, что мы натворили? — продолжал сенешаль. — Мы ранили двух братьев.
— Магистр сказал мне, что насилие будет неизбежно.
— Я знаю, от чего мы бежим, но куда?
Жоффруа сунул руку в карман и извлек конверт, который ранее показывал де Рокфору.
— Магистр велел мне отдать вам это, когда мы окажемся на свободе.
Сенешаль принял конверт и разорвал его со смешанным чувством жадности и тревоги.
«Сын мой, и я действительно во многом считаю тебя таковым, я знал, что де Рокфор одержит победу на конклаве, но было важно, чтобы ты бросил ему вызов. Братья вспомнят об этом, когда твое время действительно наступит. Сейчас же твоя судьба в другом месте. Брат Жоффруа будет твоим спутником.
Я полагаю, что перед уходом из аббатства ты взял два тома, привлекшие твое внимание в последние годы. Да, я был в курсе твоего интереса. Давным-давно я тоже читал обе эти книги. Похищение собственности ордена — это серьезное нарушение устава, но давай рассматривать это не как кражу, а как одалживание, поскольку я уверен, что ты вернешь их на место. Информация, которая в них содержится, вместе с тем, что ты уже знаешь, крайне важна. К сожалению, только благодаря этому загадку не решить. Есть и другие части головоломки, которые тебе предстоит отыскать. Вопреки твоим предположениям, я не знаю ответа. Но нельзя допустить, чтобы Великое Завещание нашел де Рокфор. Он знает много, включая все, что ты сумел извлечь из наших записей, поэтому не недооценивай его решимость.
Это необыкновенно важно, чтобы ты вышел за пределы нашей монашеской жизни. Тебя ожидает многое. Могу предположить, что твой уход был сопряжен с насилием. Делай все, что необходимо, для завершения твоего поиска. Магистры столетиями оставляли последний завет своим последователям, не исключая и моего предшественника. Из всех, кто был до меня, только ты имеешь достаточно ключей, чтобы разгадать эту загадку. Я бы хотел достичь цели вместе с тобой, но, к сожалению, это невозможно. Де Рокфор никогда не одержит победу. С помощью брата Жоффруа ты преуспеешь. Я желаю тебе удачи. Будь осторожен и позаботься о Жоффруа. Будь с ним терпелив, потому что он делает только то, к чему я обязал его клятвой».
Сенешаль перевел взгляд на Жоффруа и спросил:
— Сколько тебе лет?
— Двадцать девять.
— Для такого юного возраста на тебе лежит очень большая ответственность.
— Я испугался, когда магистр сказал мне, чего он от меня ожидает. Я не хотел этого долга.
— Почему он не сказал все прямо мне?
Жоффруа ответил не сразу.
— Магистр сказал, что вы отступаете перед лицом разногласий и уклоняетесь от противостояния. Вы еще не знаете себя так, как должно.
Сенешаль был уязвлен этим замечанием, но выражение лица Жоффруа — прямота и невинность — придавало еще больше силы его словам. И это была правда. Он никогда не искал схватки и всегда избегал ее.
Но не в этот раз.
Он вступил в прямую конфронтацию с де Рокфором и застрелил бы его, если бы француз не среагировал так быстро. На этот раз он вступит в бой. Он прочистил горло и спросил:
— Что я должен делать теперь?
Жоффруа улыбнулся:
— Для начала мы должны поесть. Я голоден как волк.
Сенешаль ухмыльнулся:
— А потом?
— Это можете сказать только вы.
Сенешаль покачал головой в ответ. На самом деле он уже сделал следующий шаг, когда поехал на север от аббатства. И когда он понял, что есть только одно место, куда он может пойти, успокоительная решимость охватила его.
