— Ах да, — нахмурился Майлз. — Настолько глупая мысль, что я совершенно о ней забыл., — Верно, глупая мысль… Подумай-ка, Майлз: мы можем положить деньги под три или четыре процента и, когда Эбби подрастет до колледжа, запросто оплатим его. Разве это не чудесно?
— Не обязательно вкладывать все деньги. Половины суммы хватит для Эбби. Думаю, остальное следует потратить на себя.
— И на что же?
— Ну, во-первых, купим тебе мойку для посуды, — улыбнулся Майлз.
— Не возражаю. Мойку! Наконец-то сбываются мечты!
— А во-вторых, как давно мы были с тобой в отпуске? В настоящем отпуске?
Глаза Полы радостно округлились.
— Майлз, мы в самом деле можем себе это позволить?
— Почему бы и нет? Мы его заслужили. Не очень долго, но, скажем, дней десять на Барбадосе…
— Нет, на Бермудах! Знаю, сейчас это не модно, но мне нравится и это недалеко. Плывем на Бермуды!
— Пусть Бермуды! Сможем ли мы оставить Эбби с Мэгги?
— А почему бы не взять ее с собой?
— И сорвать с занятий?
— Пожалуй, ты прав. Она останется с Мэгги… Бермуды! — снова просияла Пола. — Майлз, когда же мы отправимся?
— Как только придет чек.
— Это похоже на наш второй медовый месяц. Тропическое солнце, коралловые пляжи. Боже, как я этого хочу!
Майлз наполнил ее бокал. Она смотрела на пляшущие в вине веселые пузырьки и в голове у нее вдруг промелькнули кожаные корешки книг из библиотеки Дункана. «Саддуцизмус Триумфатус» Жозефа Глэнвиля — надпись на одной их них; «Де ля Демономаниа дес Сорсьерс» Жана Бодена на другой.
Медленно глотнув шампанское. Пола спросила:
— Майлз, тебе не кажется, что «нетрадиционная» религия Дункана как-то связана с сатанизмом? Казалось, он удивился.
— С чего это ты взяла?
— Знаешь, я увидела в его библиотеке пару книг и, похоже, они касались демонологии и теперь мне, вдруг, показалось, будто он имел какое-то отношение к оккультизму. В общем, если припомнить странный ритуал на похоронах…
— Да, он интересовался этим, но не думаю, что он это практиковал.
— Интересовался? Что ты имеешь в виду?
— Ну, у него это было чем-то вроде хобби. Он говорил, что собирает оккультные книги, но вообще-то, делает это шутки ради. Он никогда не относился к ним серьезно. Да и кто относится?
— Наверно, ты прав, — согласилась она, вновь пробуя шампанское. — Я не разбираюсь в таких вещах, но мне это кажется глупостями. И все же хотелось бы узнать конфессию Дункана..
Слегка улыбнувшись, Майлз поднял бокал.
— Судя по завещанию, он верует в меня.
— Слава Богу! — подтвердила Пола.
Вопреки сомнениям Полы, пролившийся над ними «золотой дождь» оказался реальностью и через три дня Майлз позвонил ей в «Бич Бам», чтобы сообщить о намечающейся днем доставке в дом рояля.
— Но как же они внесут его в дверь? Рояль настолько огромен..
— Они поднимут инструмент лебедкой и втянут внутрь через окно.
— Пожалуй, я приеду. Не попросить ли заодно вывезти наше пианино?
— Можно и попросить.
Пола повесила трубку и Мэгги спросила:
— Какой рояль?
Не доверяя удаче. Пола держала завещание Дункана в тайне от подруги. Теперь она рассказала о нем Мэгги. Компаньонка едва не задохнулась от изумления.
— Пятьдесят тысяч долларов?
— Разве это не чудо? — подтвердила Пола. — Плюс один из его концертных роялей и все его ноты — бесценные, как считает Майлз, с собственноручными пометками и примечаниями Дункана…
Мэгги облокотилась о прилавок.
— Почему же со мной не происходит ничего подобного? Дорогая, я очень за тебя рада… Нет, лгу: я просто позеленела от зависти, но все же…
— И если мы действительно получим деньги, то отправимся в отпуск на Бермуды.
— Будь добра, помолчи, иначе меня вытошнит. Не удивительно, что Майлз был с ним так любезен.
— Майлз не ублажал его, — нахмурилась Пола. — Это Дункан ублажал Майлза. Он всегда хотел сына и, осознав, что умирает, решил как бы усыновить Майлза.
— Я вовсе не хотела тебя обидеть…
— О, знаю. Послушай, тебе нравится наше пианино? Звучит оно ужасно, но твоим малышам может понравиться.
— Ну конечно. Сколько?
— Нисколько.
— Не глупи.
— Перестань. Возьми его, оно не стоит и пятерки. Набросив пальто, Пола направилась к дверям.
— Помни, теперь я наследница — Леди Баунтифул, раздающая подарки. Не заказать ли перевозку пианино к тебе на дом?
— Хорошо. Я позвоню привратнику. И — спасибо, Пола! От души поздравляю!
Пола послала ей воздушный поцелуй и торопливо выскочила на Бликер-стрит.
«Как весело быть богатой, — подумала она. — Богатство обладает явным преимуществом перед бедностью!»
* * *
Собравшаяся около дома порядочная толпа наблюдала за тем, как рабочие ловко поднимали «Стенвэй» на лебедке к окну третьего этажа. Огромный черный ящик медленно вращался на ремнях. Следившей за ним с тротуара Поле казалось, что он вот-вот рухнет, но перевозчики знали свое дело. Через час «Стенвэй» занял место в зале верхнего этажа, а пианино оказалось в фургоне. Грузчики согласились отвезти его на квартиру Мэгги за двадцать пять долларов, выплаченных им Майлзом.
— Да он занял всю комнату! — простонала Пола, глядя на установленный под световым люком рояль.
— Верно, — согласился Майлз, присаживаясь к инструменту. — Но он того стоит. Не правда ли, — красавец?
— Всего лишь одна модификация пианино. Но мне неясно, сможем ли мы теперь устраивать вечеринки?
— Что ж, позволим гостям посидеть а-ля Элен Морган на рояле. — С этими словами Майлз пробежал пальцами на клавиатуре, а затем атаковал Этюд для черных клавиш. Он пару раз ошибся, но сыграл на удивление хорошо.
— Тебе нужно снова заниматься, — заметила Пола, когда окончилась пьеса. — Прозвучало лучше, чем я когда-либо слышала.
Он поднялся, разминая пальцы.
— Давно не занимался. Чертовски закостенели мышцы. Дело в том, что на этом рояле у любого прозвучит прилично.
Опустившись на колени, он принялся вскрывать пять больших коробок, доставленных вместе с инструментом. В них находились все партитуры Дункана Эли и большинство были довольно старыми. Подняв одну из тетрадей, Майлз перелистал ее.
Второй концерт для рояля Брамса. С пометками о темпе и фазировке рукой Дункана. На первой странице надпись: «Исполнено в Альберт-Холле, февраль 1923, с оркестром Бичема». Представляешь? Бичем! Подобные вещи бесценны…
— Удивительно, что он не завещал их Джульярдскому колледжу или кому-нибудь, кто сможет ими воспользоваться.
— Я смогу извлечь из них пользу, — спокойно заметил Майлз.
* * *
Чек пришел заказным письмом на утро следующего понедельника. Майлз положил всю сумму, за исключением двух тысяч, на счет под проценты, а две тысячи — на текущий счет. К среде Эбби оказалась у Мэгги, а Майлз с Полой — на пути к Бермудам. Они остановились в Элбоу Бич. Погода была прекрасной и в первый же день они поджарились на солнце.
— Я всегда остаюсь на солнце слишком долго, — пожаловалась Пола. — Когда же я поумнею?
— Я тебя вылечу, — пообещал муж.
Они находились в своем номере на четвертом этаже и смотрели из окна спальни на океан. Майлз расстегнул на ней крючки купального костюма.
— Что ты делаешь, безумец?
— Натру тебя «Нокземой». Ведь ты не хочешь, чтобы пострадал купальник?
Она замерла, и Майлз принялся нежно втирать «Нокзему» в ее покрасневшие плечи и спину. Затем обошел ее спереди и обработал лицо, грудь и живот.
— Довольно сексуальное ощущение, — промурлыкала она. — Но зачем наносить «Нокзему» на грудь? Она вовсе не загорела.
— Потому что мне это нравится, — ответил он. — А теперь намажь немного на меня.
Она подчинилась, помассировав кремом его сильные руки и спину и перейдя к мускулистым груди и животу. Потом он обнял ее и прижал к себе. Скользкая от «Нокземы» плоть соприкоснулась с чмокающим звуком. Он медленно потерся торсом о ее грудь. Это было совершенно необычное ощущение.
— Майлз, — прошептала она, — что за дикость… Он поцеловал ее и повел к двухспальной кровати.
— Милый, да мы же перемажем «Нокземой» все простыни!
— Это проблема отеля. Ведь у нас — второй медовый месяц, не так ли?
Он стянул плавки. Как обычно, она замерла при виде его стройной наготы.
— Чудесный медовый месяц, — согласилась она, вышагивая из купальника.
Когда все кончилось, она счастливо потянулась в постель.
— Майлз!
— Что?
— Можно я выкурю сигарету?
— Нет.
— Жадина!
Она прикусила губу и глубоко вздохнула. Мэгги говорила, что это лучший способ перебороть тягу к никотину. Через три минуты глубокого дыхания желание утихло.
