Слезы текли по щекам Эйвери:
— Это моя вина, — ответила она. — Не смей брать ее на себя, Роуз. Виновата только я. Я твоя мать и я обещаю, что все исправлю.
Они плакали, держась за руки, и только сейчас Эйвери целиком ощутила всю тяжесть, которая медленно стискивала ее вокруг шеи все эти годы. Теперь это ощущение, наконец, покидало ее. Она поняла, что восстанавливается от этих чувств куда больше, чем от поимки какого-нибудь убийцы.
Они говорили и говорили, как в старые времена, и не отпускали друг друга в течение нескольких часов. В конце концов, Эйвери почувствовала, что снова настало время жить.
* * *
Рамирес снова приехал в районе полудня. Он выглядел еще более расслабленным в дизайнерских джинсах, светло-розовой футболке с пуговицами и белых сникерсах.
— Эй, Эйвери, — сказал он, будто и не уходил, — я принес обед, — указал он на корзинку для пикника. — Надеюсь, я не доставляю тебе неудобств, но моя мама всегда говорила, что путь к сердцу женщины лежит через желудок.
— Ты пытаешься добраться до моего сердца? — спросила Эйвери.
— Ты знаешь, — ответил он, избегая ее взгляда. — Ты спасла мою жизнь. Ты мой напарник. И я спас твою жизнь.
Он поднял голову.
Темно-карие глаза искали искренности в ее взгляде.
— Если не хочешь, чтобы я остался, — продолжил он, открывая корзину с жареной курицей, вишней и содовой, — я просто могу пойти домой.
Эйвери улыбнулась.
В тяжелые периоды жизни она всегда хотела встретить такого человека, как Рамирес.
«Нет, — подумала она. — Не именно его. Остальные были какими-то угловатыми, игроками, более заинтересованными в сексе, чем в реальных отношениях. Но Рамирес, он милый и хороший. И, кажется, он действительно заботится о ней».
«Он твой напарник!» — противился ее внутренний голос.
«И что? — непринужденно размышляла она. — Это новая ты, а новая ты может делать то, что хочет».
— Останься, — произнесла она вслух, игриво улыбаясь. — Мне нравятся обеды.
В пятницу Эйвери выписали.
Рамирес встретил ее и подвез до машины, которая была припаркована в половине квартала от дома маньяка. Когда они проезжали мимо, Эйвери долго и торжествующе смотрела на здание.
— Все в порядке? — спросил Рамирес. — Ты же не теряешь самообладание или что-то в этом роде?
— Все хорошо, — ответила она.
Она не просто хорошо себя чувствовала, она чувствовала себя отлично.
Все в жизни теперь казалось другим, лучшим. Она планировала вскоре снова встретиться с Роуз. Рамирес навещал ее каждый день. Открыток, которые она получила, лежа в больнице, была целая куча. Оказывается, столько людей желали ей скорейшего выздоровления, что она поняла, что даже когда чувствовала себя одиноко в последние три года, это никогда не было так на самом деле.
Эйвери выпрыгнула из машины и улыбнулась Рамиресу, выглядывая из-за капота.
— Что ж, — сказала она. — Это моя остановка. Спасибо за все.
— Ты поедешь в офис?
— Да.
— Хочешь, чтобы я поехал за тобой?
— Нет, — ответила она. — Все хорошо. Наслаждайся свободным временем. Уверена, что скоро снова поставлю тебя в ситуацию на краю жизни и смерти.
Рамирес обаятельно улыбнулся:
— Надеюсь.
Возвращение в офис было довольно эмоциональным для Эйвери. Ее мыслями завладели волнение и страх. Несмотря на то, что она раскрыла дело, она несколько раз нарушила протокол: она проигнорировала прямые указания ее руководителя и оставила место преступления, чтобы добраться до Эдвина Пеша.
«Все будет хорошо, — подбадривала она себя. — Ты же взяла его».
В гараже департамента полиции, копы одобрительно смотрели на нее, поднимали пальцы и кулаки в знак приветствия, когда она проходила мимо.
— Молодец, Блэк, — крикнул кто-то.
Лифт на второй этаж поднимался прямо с парковки через цокольный этаж участка А1. При виде входящей Эйвери, половина копов зааплодировали. Некоторые все же проигнорировали ее, занимаясь своей работой, а кто-то стоял с таким видом, будто их вынудили радостно приветствовать ее вместе с остальными коллегами. Но, по большей части, Эйвери упивалась этим моментом.
Она подняла руку, опустив взгляд:
— Спасибо.
На втором этаже ее приняли еще более воодушевленно. Как минимум на минуту жизнь в убойном остановилась. Все встали и начали аплодировать, одобрительно кивая.
— Укротительница серийных маньяков! — выкрикнул кто-то из коллег.
— Ты сделала его, Блэк!
— Хорошо, что ты вернулась.
Финли подбежал к ней и, несмотря на то, что хотел дотронуться до нее или приобнять, перед другими все же повел себя более профессионально, похлопав по спине, и произнес, указывая на нее:
— Это мой напарник. Слышали? Мы ловим преступников. У долбанных маньяков нет шансов, когда Блэк и Финли берутся за них.
— Возвращаемся к работе, — хлопнул в ладоши О’Мэлли из своего кабинета. — Блэк, — махнул он ей рукой, — зайди ко мне.
Коннелли наблюдал за ней со своего места, лишь кратко кивнув Эйвери перед тем, как повернулся обратно к столу. На самом деле это выглядело так, будто он просто перекладывал бумаги с места на место, пытаясь выглядеть занятым. Она задержала на нем взгляд. Через несколько секунд, как она и предполагала, он снова повернулся. Поняв, что она поймала его, он что-то прорычал и ушел прочь.
— Закрой дверь, — сказал О’Мэлли, — и садись.
Эйвери так и сделала.
— Хорошо, что ты вернулась, — произнес он, отводя глаза. — Как себя чувствуешь?
— Лучше, спасибо.
— Как я уже сказал тебе в больнице, у нас будет несколько вопросов, чтобы связать все воедино. Давай для начала пройдемся по ним.
Он что-то прочитал на обрывке бумаги:
— Почему ты оставила место преступления в доме Виласко?
— Это был не наш парень, — ответила она.
— Откуда ты могла это знать? — спросил он, с любопытством глядя на нее. — Парень убил себя выстрелом в голову. Он работал в Devante. Дело могло быть закрыто.
Эйвери нахмурилась.
— Мне казалось, что-то не складывается. Он говорил что-то о семье. Я не могу вспомнить точно его слова, но это звучало так, будто он покрывал кого-то. В доме не было места для обработки тел, не было и минивэна. Он выглядел очень одиноким, одиноким и напуганным. Это не давало мне покоя и я ничего не могла поделать. В списке, который дал мне Макгонагалл был еще один подозреваемый, которого стоило проверить.
— Каким образом Эдвин Пеш стал подозреваемым?
— Он жил в Уотертауне. Если обратить внимание на маршруты убийцы из парка Ледерман и Кембриджа, то создавалось впечатление, что он должен был жить либо в Уотертауне, либо в Белмонте.
— Получается, что ты покинула место преступления просто из-за предчувствия, оставила там своего напарника и направилась одна в Уотертаун?
— Я не хотела.
— Подожди, — перебил он. — Не сейчас. Сначала ответь на вопрос.
— Да, это так, — сказала она.
— Почему ты позвонила Рамиресу? Он же на больничном? И в 911?
— Я позвонила Дэну как только увидела минивэн. Я поняла, что мне может понадобиться помощь. 911 я набрала уже из дома. Я была окружена животными.
— Почему ты не связалась с Коннелли? Или Томпсоном? Даже Финли? Все они были в твоей команде.
Эйвери взглянула наверх:
— Честно? Я не была уверена, что смогу довериться им.
— То есть ты решила доверить жизнь парню, который только отходил от ножевого ранения? Не самое умное решение, Эйвери. Но это сработало. Рамиресу хватило ума вызвать подкрепление, но я ожидал чего-то большего от человека, которого я назначил ведущим по делу. Они все твои новые партнеры в команде и тебе стоит научиться работать с ними.
Когда Эйвери работала адвокатом, там каждый был сам по себе. Даже когда ее назначили в исследовательскую группу, все всегда пытались перещеголять друг друга, чтобы как-то выделиться перед начальством. Это была беспощадная, бездушная схватка, которая последовала за ней в А1.
— Я буду стараться, — ответила она.
— Да, что ж. Никто особо не приветствовал тебя, когда ты пришла сюда. Я заметил это. И, пока ты лично не взялась за вестсайдскую банду, ты оставалась для них персоной нон грата. Теперь все изменилось, Эйвери. Ты только что раскрыла действительно громкое дело.
— Могу я вернуться в убойный? — спросила она.
О’Мэлли поднял брови:
— «Могу я вернуться в убойный?» Серьезно? Ты плюнула на мои приказы оставаться подальше от дела. Ты покинула место преступления. Ты проигнорировала свою команду и практически была убита. Думаешь, ты заслуживаешь работы в убойном?
— Да, — ответила она с блеском в глазах, — заслуживаю.
О’Мэлли улыбнулся:
— Как я могу отказать герою? — сказал он. — Конечно же ты можешь. А теперь убирайся отсюда, отдохни остаток дня. Вернешься в понедельник и начнешь новую неделю. И пока будешь купаться в лучах славы, сделай мне небольшое одолжение, — он потрепал бумагу в руках. — Позвони мэру, вот его личный телефон. И Майлзу Стендишу тоже, владельцу Devante. Я обратил внимание, что они оба отправили тебе цветы и открытки.
