По моему лицу текут слезы, в голове стучит. Он сжимает мои пальцы, я отвечаю тем же. Жизни, погубленные жизни… Тесса забрала Куинн. И мы не знаем, где они.
Подняв глаза, я вижу Джессику, ее платье в красно-синюю полоску. Она пробирается через приемный покой с телефоном в руке. Увидев нас, она останавливается и оглядывает меня с ног до головы.
— Я выехала тут же, как ты позвонила, но пробки просто ужасные. Ты уже была у врача?
Я отпускаю руку Бена и приподнимаю кислородную маску.
— Пока только анализы взяли. Мартинес в курсе? Куинн не нашли?
— Мартинес знает про пожар, она приехала, когда вас увезли в больницу. Она пытается найти Тессу. И ты больше не подозреваемая, Морган.
Я не смею поверить в это.
— Теперь мы знаем, как ты связана с Николь. На сайте «Возможно, я мама» ты разместила пост о том, что хочешь усыновить ребенка. Николь писала тебе сообщения, а ты ей отвечала. Все эти сообщения были найдены в твоем аккаунте на жестком диске телефона. Проверили компьютер Николь, ее жесткий диск, и нашли тебя по сообщениям. У нее был ник Потерянная-в-смятении.
О господи! О господи, тот сайт! Я смотрю на Бена. Все встает на свои места. Потерянная-в-смятении!
— Да, теперь я вспомнила. Мы никогда не виделись, но между нами установилась связь. Но этого же недостаточно для того, чтобы отдать мне опеку над Куинн. Я даже не знала, что она из Чикаго, не говоря уже об имени. Ей было так одиноко!
Как и мне. Но я оттолкнула ее.
— Вот именно по этой странной причине ты больше не подозреваемая. Шестого августа Николь пришло сообщение от кого-то, как будто бы от тебя. Николь писала, что хочет отдать тебе ребенка, и П.-из-Чикаго согласилась. Она написала, что встретится с Николь завтра на станции «Гранд-Стейт». Но только твой ник — Печальная-из-Чикаго, а не П.-из-Чикаго. Вот такой прокол.
Значит, мы все-таки были знакомы с Николь, я даже чувствовала к ней симпатию. И это я, именно я подвела ее.
— Боже, она ведь тянулась ко мне! Она спросила, как меня зовут! А я испугалась и спряталась, перестала отвечать на сообщения. Если бы я ей ответила, возможно, она бы…
Джессика прикасается к моей щеке, я чувствую тепло ее пальцев:
— Перестань, Морган. Ты не сделала ничего плохого. Кто-то взломал твой аккаунт.
Телефон Джессики звонит, она слушает, потом протягивает его мне:
— Морган, с тобой хочет поговорить Мартинес.
— Зачем? — качаю я головой. — Я не хочу с ней говорить! Она все поворачивала так, будто я виновата. Может, и сейчас думает, что я замешана в смерти Николь.
— Пожалуйста, Морган, — просит Джессика, — тебе нужно это услышать.
Бен придвигается на своей каталке и наклоняется ко мне:
— Поговори с ней. Я здесь, рядом с тобой, и я тебе верю.
Тогда я киваю Джессике, и она отдает мне телефон. Я сразу включаю громкую связь.
— Морган, простите, что все так сложилось, мне очень жаль. У вас есть мысли по поводу того, что могла сделать Тесса?
Можно торжествовать, но этому мешает страх за Куинн.
— Даже не представляю себе, — отвечаю я. — Мне известно только то, что она была лучшей подругой Николь и работает в «Дыхании». Я не знаю, почему она забрала Куинн. Вы должны найти ребенка.
— Погоди, — сипит Бен и жестом просит меня придвинуть телефон к нему, — о рыжей журналистке нам рассказала Донна. Может быть, они с Тессой заодно, тогда они вместе сейчас. И Куинн у них.
— Я видела, как рыжая женщина маленького роста выскочила из дома Грега через заднюю дверь как раз перед тем, как все загорелось. Теперь мы знаем, что это не Мелисса. Возможно, они у Донны, в Кеноше.
Я сажусь на каталке, готовая нестись туда.
Узнав адрес, Мартинес говорит:
— Я сейчас же выезжаю туда. А вы оставайтесь на месте.
Джессика, опустив телефон в карман, добавляет:
— Вам обоим нужно ждать доктора. Это все, что вы сейчас должны делать. Я буду держать вас в курсе.
Погладив меня по ноге, она уходит.
Мы с Беном остаемся одни среди множества больных и раненых. Нам плохо, синяки и ссадины болят, но мы не сломлены. Мы будем сломлены, только если не найдем Куинн.
— Нам надо ехать, Бен, — говорю я.
Он достает телефон.
— Ладно, сейчас я нас отсюда вытащу.
Мы вернем Куинн, даже если это будет последнее, что мы сделаем в своей жизни.
Глава тридцать четвертая
Николь
Седьмое августа
— Ты мое солнышко, мое единственное солнышко. Пожалуйста, не отнимайте мое солнышко у меня! — пела Николь, держа на руках Куинн. Лампа от «Тиффани», стоявшая рядом с диваном, освещала личико девочки золотистым светом. — Я люблю тебя, моя малышка. Ты отправишься в безопасное место, где никто не причинит тебе вреда.
Она поступает правильно. Отдать ребенка — это правильно, но как же больно!
Совет директоров «Дыхания» прислал ей письмо с предложением уйти в отставку и продать акции за приличную сумму. Николь бросила это письмо в мусорную корзину. Она не позволит никому отнять «Дыхание» у ее дочери. Сегодня все узнают, что Куинн всегда будет частью этой компании. Николь тщательно проверила все детали.
Она перечитала сообщение, которое вчера пришло от Морган.
П.-из-Чикаго: Я так, давно хочу ребенка, и я приму твое предложение. Встретимся завтра внизу на станции «Гранд-Стейт» в 17:30. С благодарностью, Морган Кинкейд.
Николь улыбнулась. Все хорошо, и все идет как надо.
То, что она сделает, гораздо важнее построенной ею бизнес-империи. Она станет настоящей матерью для своего ребенка. Это станет лучшим поступком в ее жизни. Она еще не знала, что будет делать после того, как отдаст Куинн в руки Морган. Она убежит, исчезнет. Это самое главное.
Она тихо сидела, охраняя мирный сон Куинн. Когда девочка проснулась, она искупала ее в детской ванночке, бережно вымыла ей шейку и ножки, волосики, которые всегда смешно топорщились. Малышка радостно хлопала по воде, не подозревая, что вот-вот произойдет. Дочь не запомнит ее, но Николь постаралась вложить в свои действия всю огромную любовь к этому крошечному существу, которое стало для нее всем.
Время шло быстро, а не тянулось, как обычно. Вот уже настала пора выходить. Она пошла приготовить смесь для Куинн. Проходя мимо тостера, увидела в никелированной поверхности свое искривленное отражение и подумала, что оно идеально соответствует ее нынешнему состоянию.
Вдруг на «Гранд-Стейт» кто-нибудь узнает ее? Николь положила Куинн в шезлонг, взяла с деревянной подставки кухонные ножницы и стала обрезать свои красивые черные волосы, которые никогда раньше не стригла. Она кромсала и кромсала их, пока лезвия не начали царапать ей голову.
Теперь она стала совсем не похожа ни на Николь Мэркем, ни на Николь Лейтон.
Она пошла в кладовую и посмотрела на стену, оклеенную фиолетовыми листочками, которые так и не помогли ей понять, что происходит.
«Карточка с именем». «Рыжая». «Пропавшие таблетки». «Письмо». «Мобиль». «Дверь». «Разбитая люстра». «Фотография». «Коробка». «Записка». «Больше нет сил». «Помоги мне». «Приют». «Вдова». «Морган Кинкейд».
Она добавила на стену еще одно слово: «Мать».
Сегодня годовщина смерти Аманды, и это последний день, когда Николь видит свою дочь. Она готова попрощаться.
Глава тридцать пятая
Морган
Среда, 9 августа
Бен и я вышли из больницы на освещенную солнцем улицу. Мы уже можем дышать без маски, легкие очистились. Идти все равно трудно, но мы полны решимости найти Куинн, хотя не знаем, куда ехать и что нам делать дальше. На такси добираемся до наших машин, оставленных на улице Норд-Эстор возле дома Грега, который превратился в руины.
— Что нам теперь делать? — спрашиваю я.
Бен пожимает плечами:
— Думаю, ждать звонка Мартинес или Джессики.
