— У меня еще есть ликер.
— Ну, тогда давай пойдем купаться?
— Это можно, — ответила Джессика.
И, взявшись за руки, они забежали в теплое и ласковое Карибское море, такое же притягательное и сладкое, как ликер «Кюрасао», если он, разумеется, настоящий.
* * *
Они встретились точно в условленное время возле «Форте-отеля». Вечер выдался прохладным, иногда срывался легкий дождик, но прохожие не обращали на него никакого внимания, даже предусмотрительно открытых зонтиков не было видно. Ровно в 19 часов с одной стороны подошел Скат с девушками, а с другой — Ерш. По-другому и быть не могло: оба хорошо знали, чего стоит минутное опоздание к вертолету при эксфильтрации с «холода». А навыки, приобретенные в чуждой и смертельно опасной враждебной среде, сохраняются и в мирной безмятежной Москве с неспешно гуляющими, нарядно одетыми людьми.
— Познакомьтесь, это моя подруга, — сказала Джен.
— Галина. — Она старалась держаться скромно: опускала глаза, исключила жестикуляцию, тихо говорила и вообще всячески стремилась произвести хорошее впечатление. Так же она держалась, когда знакомилась со Скатом полчаса назад. Как показалось Джен, он не произвел на нее впечатления. Да и она на него тоже. Как будто они были разной породы.
— Алексей, — коротко представился Ерш. Он не улыбался и не пытался поцеловать руку. Так же сдержанно вел себя при знакомстве и Скат — это была их обычная манера: непроницаемые лица и полное отсутствие эмоций. Во всяком случае, их внешнего выражения.
— Что ты такой скучный, Леша? — весело воскликнула Джен, пытаясь растопить холодок официальности. — Ничего, сейчас развеселишься! Пошли скорей, а то без нас начнут!
Они поднялись по широкой лестнице к стоящему на пригорке зданию. «Форте-отель» возвышался над ними монументальной громадой всех пятнадцати этажей. У главного входа швейцары, одетые в униформу, стилизованную под английские наряды позапрошлого века — зеленые сюртуки, такие же брюки и черные цилиндры, — встречали подъезжающие то и дело роскошные автомобили, выгружали багаж постояльцев или просто почтительно сопровождали прибывших гостей в вестибюль.
— Ничего себе, какая крутизна! — сказал Ерш, задрав голову на уходящие к небу модерновые этажи. — Я в таких гостиницах никогда и не был!
— Я тоже, — кивнул Скат.
Их спутницы, конечно же, бывали в пятизвездных отелях, но хвастаться этим благоразумно не стали. Только когда Ерш замешкался перед вращающейся дверью, Галка, не удержавшись, сказала:
— Не бойся, если даже застрянешь, ничего страшного — можно рукой прокрутить. У меня несколько раз было такое…
— А что ты делала в гостиницах? — спросил Ерш.
— Да так, к подруге приходила…
К какой подруге и зачем она приходила, пояснять Галка не стала, но Скат и Ерш обменялись многозначительными взглядами.
В просторном вестибюле стрелки с надписями «Вручение премий» на специальных высоких подставках показывали направление движения. Идти надо было к винтовой мраморной лестнице, которая окружала свисающую с далекого потолка переливающуюся огнями хрустальную люстру, метров восьми-десяти высотой. У входа на лестницу стояли два секьюрити в черных костюмах. Один проверил пригласительные билеты, осмотрел вновь прибывших гостей и покачал головой.
— Извините… Дресс-код…
— Какой еще дресс-код? — недружелюбно спросил Скат, который вообще не знал, что это такое.
— Дресс-код сегодня — вечерние платья и костюмы.
— А мы что, голые? — набычился Скат. Он был в брюках и белой рубашке, девушки в коротких платьях, Галка на «шпильках», Джен на плоской подошве.
— А я вообще этому вашему коду соответствую! — выпрямил грудь Ерш. Он действительно был в поношенном костюме, который одолжил у Карлсона. Именно в нем Карлсон пошел бы на вечеринку, если бы не был заменен на Галку.
— Это не тот костюм, — отмахнувшись, охранник связался с кем-то по рации и четко доложил: — Тут пришли две пары, не соблюдающие дресс-код!
— Так не пускай, — раздался спокойный голос из динамика. — Ясно же, что это нарушение протокола!
— Да, но у них пригласительные, подписанные лично Извольским.
— А-а, так это меняет дело! Тогда пропускай! И будь с ними полюбезней!
Секьюрити опустил рацию и улыбнулся.
— Извините, произошло недоразумение. Прошу вас.
Они поднялись на второй этаж. Здесь большой, ярко освещенный холл был превращен в нечто среднее между кафе и конференц-залом. Его заставили высокими столиками, в конце устроили небольшой подиум, на котором стояли микрофоны и толпились журналисты, держащие наготове телекамеры, фотоаппараты или диктофоны. Слева от входа бармен за стойкой наливал желающим виски, коньяк или вино. Рядом стоял столик с закусками.
— О, а я как раз не успела поесть, — оживилась Галка, взяла у бармена бокал с шампанским и, подойдя к столику, принялась уплетать за обе щеки наколотые на шпажки крохотные бутерброды.
— Ты же не ешь в это время, — укорила Джен.
Но Галка только засмеялась.
— Еще никто не поправился от того, что съел в гостях, — парировала она. — Присоединяйтесь!
— Пожалуй, и мы последуем этому мудрому принципу, — произнес Ерш, и Скат согласно кивнул.
Они взяли виски и тоже съели по бутерброду. Народу собралось достаточно много. Почти все были в торжественных нарядах — смокингах или дорогих костюмах с галстуками. Женщины — в длинных платьях с открытыми плечами и ювелирными украшениями. Впрочем, были и те, кто не очень старательно придерживался дресс-кода — очевидно, и их приглашали большие начальники, или сами они являлись важными птицами, хотя вовсе не были на них похожи. Надо сказать, что по каким-то неуловимым признакам Ерш и Скат выделялись среди остальных мужчин, в то время как Джен и Галка растворялись в основной женской массе и не бросались в глаза.
Через некоторое время началась процедура награждения. На подиум вызвали знаменитого автора романов про спецназ Клима Потемкина. Это был еще молодой — сорок с небольшим, но уже чрезмерно упитанный человек, наголо бритый и со шведской щетиной, которая наполовину разбавлялась сединой, никак его не красила и, вопреки задумке, не придавала мужественности, а только старила и создавала впечатление неряшливой неухоженности. Плюс глаза ребенка, сосущего грудь: бессмысленные, но удовлетворенные. Да и вообще крутой писатель напоминал гоголь-моголь. А ему очень хотелось быть непоколебимым и твердым, как скала. Осведомленные люди и внимательные читатели знали, что ради этого он даже сменил мягкое, почти нежное имя Валя Прельский на брутальное Клим Потемкин и разукрасил свою биографию героическими фактами, которые, по мере развития информационно-справочных систем интернета, журналисты выщелкивали из нее один за другим, как семечки из подсолнуха. Впрочем, здесь и сейчас никому не было до этого никакого дела. Ему вручили золотую медаль на ленточке и диплом 1-й степени в красивом кожаном переплете.
Потом перед собравшимися предстал актер Петр Скачкин, много лет игравший супермена в детективных сериалах. Он вывел на подиум своего дублера — каскадера Вадима Оконцева, без которого, как сказал сам Скачкин, не было бы знаменитого киногероя — майора Муромцева, — это Оконцев вместо него на экране лихо дрался, на ходу прыгал из поезда, освобождал заложников и переходил по доске с крыши на крышу.
— Кино — это не только слава и деньги; есть ценности, которые не положишь в карман, — прочувствованно произнес Петр, и на глазах заблестели слезы. — Мой друг Вадим и воплощает эти великие ценности!
Скачкину тоже вручили золотую медаль и диплом 1-й степени; «друг Вадим», кроме нематериальной похвалы актера и аплодисментов зрителей, ничего более существенного не получил, так что и класть в карман в соответствии со словами «друга Петра» ему было нечего в самом прямом и огорчительном смысле.
Серебряные медали и дипломы 2-й степени получили режиссер второго эшелона Вирулин и молоденькая, никому не известная, но красивая актриса молодежного театра, бронзу и 3-ю степень вручили певцу и певице, победившим в городском конкурсе, композитору и даже какому-то архитектору.
