Водитель сделал жест рукой, словно собирался взять телефонную трубку. Я приложил «моторолу» к уху.
— Садись в машину, — произнес все тот же незнакомец. — Ты с девчонкой отвезешь нас в нужное место. А потом мы завершим наши дела.
— Совсем?
— Окончательно, мистер Куртовик.
— Послушайте… — начал я.
Но водитель с татуировками-слезками не собирался меня слушать. Он смотрел вперед на движущиеся по шоссе автомобили, ему мои слова были так же неинтересны, как мне — проезжающие машины.
— Послушайте меня, — повторил я. — Вам не справиться с этим дерьмом, за которым мы поедем, без специального оборудования. Вы понимаете?
— Если мы не получим то, что нам нужно, то убьем тебя и твою дрянную девчонку.
— Вам лучше следить за своими словами.
— Заткнись и говори, куда ехать.
— Эта вещь очень опасна… вы хоть представляете себе, насколько она опасна?.. Вы и глазом моргнуть не успеете, как все будет кончено. В канистре, которую я вам отдам, вирус оспы. — Я лгал. — Если он вырвется наружу, то вы все погибнете. Это лихорадка, сжигающая заживо. Кожа начнет кровоточить и отслаиваться…
— Заткнись!
Мириам застонала на заднем сиденье.
— Cállate![16] — крикнул державший ее сукин сын. Он шлепнул ее по затылку. Мириам всхлипнула, потом успокоилась.
Мириам, моя маленькая девочка, никогда этого не забудет. Она не забудет своего ужаса, не забудет того, что увидела и свидетельницей чего ей еще предстоит стать. И я не мог оградить ее от ужасного зрелища… от того, что собирался сделать… у нее на глазах.
— Не трогай ее, — прошептал я.
— Куда? — спросил водитель.
— Прямо. Пока не увидишь справа от себя «Кей-март».
— «Кей-март»?
— Он закрыт. Но эта штука находится там.
— Значит, мы едем в «Кей-март»?
— Да.
Водитель нажал кнопку на сотовом телефоне.
— Hay un «Kmart». Dice que tiene la cosa alli.[17] — Он замолчал на секунду, слушая ответ. — Bueno. Ладно.
— Вот он, справа, — показал я.
Окна были по-прежнему закрыты фанерой, а парковка пустовала, не считая старого фургончика со спущенными шинами. Но большой американский флаг развевался на флагштоке перед зданием.
— Вот здесь, — сказал я.
Он затормозил у крытой погрузочной платформы.
— Он там?
— Да.
— Мы подождем здесь, — бросил водитель.
— Почему?
Он ничего не ответил, но я услышал, как Мириам снова застонала на заднем сиденье.
— Заткнись, — сказал человек с татуировкой в виде колючей проволоки и снова шлепнул ее.
— Это уже второй раз, — прошептал я. — Отдайте ее мне.
— Она такая милая и мягкая. Возможно, я оставлю ее себе.
— Закрой свою пасть, — крикнул водитель.
За нами притормозил фургон «крайслер». Потом подъехал взятый напрокат «шевроле»-седан. Из фургона выскочило пять человек, и еще трое — из «шевроле». Большинство из них походило на бандитов, но у одного была жидкая бородка и короткая стрижка, как у членов группировки Салафи, которые считали себя первыми последователями Мухаммеда. Все, кроме одного типа, стали вытаскивать из багажников винтовки. Я рассмотрел его — кожа на лице у него была почти коричневая, как у мексиканца, и он держал снайперскую винтовку с оптическим прицелом. Я заглянул в его черные глаза. Вполне возможно, что именно он стрелял в меня с кукурузного поля. Но мне был нужен не он.
У меня в руке зазвонил телефон.
— Да.
— Вы на месте, — утвердительно произнес все тот же незнакомец.
— Где ты?
— Братья пойдут с тобой и заберут Меч.
— Я никуда не пойду без моей девочки.
— Ты получишь ее, когда у меня будет Меч.
Стрелки́ расположились на погрузочном помосте и по углам здания. Один из салафистов прижимал к уху наушник. Похоже, он ждал приказа.
— Я заберу ее сейчас, — сказал я твердо.
На линии стало тихо, и мне даже показалось, что связь оборвалась. Потом голос зазвучал опять:
— Передай телефон брату на заднем сиденье.
Человек с татуировкой выслушал все, что ему сказали. Он взвел курок пистолета и улыбнулся, а потом направил дуло мне в лицо и передал телефон.
— Вылезай из машины, — услышал я. — Возьми девочку. Но иди медленно.
Выходя из машины и закрывая за собой дверь, я неотрывно смотрел на дуло пистолета. Сукин сын с татуировкой схватил Мириам за волосы и потянул.
— Иди к папочке, — процедил он, и тут я заметил, что на лице у нее синяки. Я взял ее на руки и прижал к себе. В этот момент мне казалось, что я держу в руках будущее всего мира. Она плакала тихо и беззвучно.
— Пошли, — сказал я.
Один из салафистов выбил фанеру, закрывавшую вход, а трое остальных вошли в образовавшийся проем. Они двигались, как люди, обученные ведению боевых действий в условиях города, — уверенно держались и понимали поставленную перед ними задачу. Главный салафист поднял руку к наушнику, прислушался, а потом жестом приказал мне войти. Человек с татуированной колючей проволокой шел за мной.
Внутри «Кей-марта» было темно и жарко, в затхлом помещении пахло пылью. Сквозь пробитое нами отверстие и трещины в фанере пробивался свет, но его было недостаточно, и мои глаза постепенно привыкали к темноте. Все товары исчезли, на полу валялись обрывки чего-то и обломки ящиков. Но высокие стальные полки в центре магазина сохранились. Они тянулись бесконечными рядами. В конце торгового зала вдоль стен висели более широкие полки для тяжелых товаров. Они, как леса, поднимались до самой алюминиевой крыши.
Дуло пистолета уперлось мне в затылок. Я прижал к себе Мириам и услышал голос в телефонной трубке:
— Ты уже в здании?
— Да.
— Отдай то, что нам надо. Живо!
Я стал как можно быстрее передвигаться в темноте, по бокам от меня шли двое вооруженных мужчин, а сзади — татуированный. Другие стрелки проникли в помещение и рассредоточились, прочесывая помещение в поисках тех, кто мог прийти сюда раньше и устроить засаду. Фотоотдел находился недалеко от входа. Печатную аппаратуру увезли, но прилавки остались. В конце помещения находилась дверь в комнату без окон, где обычно хранились химикаты.
— У кого-нибудь есть фонарик? — спросил я. — Он там.
Салафист вытащил из кармана зажигалку «Бик». Большой баллон стоял вертикально в дальнем углу комнаты. Он был обвит тяжелой цепью, которая удерживала его в вертикальном положении и приковывала к водопроводной трубе. На полу валялся полупустой пакет для мусора. Он выглядел так, будто его здесь только что оставили — на нем совсем не было пыли.
— Замок внизу, — сказал я.
— Отстегни его, — приказал мужчина с татуировкой в виде колючей проволоки, он так и держал пистолет у моего затылка. Тот самый подонок, который бил мою девочку. Я опустился на колени, прижимая к себе Мириам, и оттолкнул пакет в сторону. Я почувствовал, что в нем было что-то резиновое, какие-то ремни, и одна, возможно две, канистры.
— Мне нужно больше света, иначе не смогу набрать комбинацию, — обратился я к татуированному.
Он сделал шаг вперед и выстрелил в цепь из пистолета.
— Нет! — крикнул я. — Так баллон расколется, и мы все погибнем!
Он отступил.
Я вертел в руках замок, изучал цепь, осматривал мешок с мусором, пытаясь понять, что мне в нем оставили. Комбинацией на замке должны были быть либо нули, либо день рождения моего отца 31-08-20. Бетси знала об этом. Нули не сработали. Один из салафистов позади меня заговорил в микрофон по-арабски. День рождения тоже не сработал. Возможно, цифры нужно было набирать справа налево. Мириам слегка вздрогнула, впадая в полузабытье. На руках у своего папы она чувствовала себя в безопасности.
У меня в руке опять зазвонил телефон.
— Баллон слишком большой. — В голосе звучало подозрение.
— Это дополнительная защита, — объяснил я.
— Что ты сделал с Мечом? Это не он.
— Нет, он.
— Выходи из маленькой комнаты, — приказал незнакомец по телефону.
— Черт побери, где ты? — спросил я, отбрасывая мешок с мусором через дверь. — Ты меня видишь? Ты видишь меня?
Я уже вышел из комнаты, держа на руках Мириам и оглядываясь по сторонам, пытаясь обнаружить своего преследователя. Двое из салафистов были еще в комнате, они возились с канистрой и цепью.
— Посмотри на эту штуку сам! — крикнул я. — Баллон под высоким давлением. Меч внутри.
Салафист, стоявший рядом со мной, слушал голос в наушниках и смотрел то назад, то вперед. Он стоял между мной и татуированным. Потом он сделал рукой простой жест — как будто нажимал на воображаемый спусковой крючок. Я посмотрел на ствол пистолета.
В руке у татуированного мужчины взорвался пистолет и упал на пол вместе с пальцами. Мужчина уставился на меня, словно я был в этом виноват. Он был в шоке и не мог кричать, даже испытывая адскую боль.
