В следующее мгновение раздалось еще несколько выстрелов, послышался свист пуль, и в маленькой комнате взорвался газовый баллон и его осколки поразили двух находившихся там салафистов. Густой хлорный туман стал просачиваться через дверь. Я схватил пакет с мусором, закрыл глаза, задержал дыхание и прижал лицо Мириам к своей мокрой от пота джинсовой куртке. Правой рукой нащупал маску и ремни. Затем надел ее и сделал глубокий вдох. Воздух был чистым. В пакете была еще одна канистра размером с банку из-под кока-колы — защитное средство при работе на водопроводной станции. Мириам отталкивала мои руки, она была во власти страха и отчаяния. Я вытряхнул пластиковое покрывало, надел ей на лицо и завязал шнурки вокруг ее шеи. Пластик окутал ее, зажав ей нос и рот, перехватил крик и дыхание, но секунду спустя маленькая банка наполнила пакет воздухом. Теперь она тоже могла дышать. Но она не хотела и не могла успокоиться.
Прозвучал еще один выстрел, — и снова звук взорвавшегося баллона с газом. Повсюду в густом хлорном облаке слышались сдавленные крики стрелков. Пули свистели в воздухе, оставляя звездный узор на алюминиевой крыше.
Я упал на бетонный пол, прижимая к себе Мириам. Прямо передо мной кто-то хрипел и бился, но я не видел его. Потом сквозь туман я увидел человека с татуировкой. Его тело корчилось и извивалось, как змея, ползущая через дорогу. Он бился об пол головой, пытаясь избавиться от боли. Глаза у него вылезли из орбит, на губах выступила розовая пена, а на раненой руке выступили красные пузыри. Смешиваясь с кровью, хлор образовывал соляную кислоту в его обнаженных венах.
— Это возмездие, — сказал я.
Где-то зазвонил мобильный, который я бросил, когда возился с маской, и теперь не мог отыскать.
Я подумал, что все, наверное, поползли к проему в фанерном щите. Возможно, кто-то добрался до него. Возможно, они ждали меня снаружи. С Мириам на руках я не хотел подвергаться риску, но она расходовала кислород слишком быстро. Я должен был вытащить ее из этого ядовитого облака. Хлор тяжелый. Если я взберусь по стропилам вверх по стене, то смогу оказаться над ним. Горло и нос у меня были обожжены — перед тем как надеть маску, я все же вдохнул немного хлора и теперь кашлял. Мириам все еще сопротивлялась, пот бежал у нее по лицу, из глаз текли слезы. Мне пришлось прижимать ей руки, чтобы она не сорвала капюшон, я старался держать ее крепко. Очень крепко.
Леса были прямо передо мной. Я карабкался вверх, к свежему воздуху, балансируя и хватаясь руками за балки. Взобравшись на высоту примерно футов пятнадцать, я посмотрел на ядовитое облако, которое стелилось внизу, как туман в горной долине. Мои глаза уже привыкли к темноте. Я видел все, что происходило внутри. На верхнем уровне лесов, рядом с дверью, кто-то зашевелился. Маленькая фигурка. Головастик. Бетси. Наверняка это была Бетси. На ней была газовая маска, и она лежала ничком. Перед ней была заряженная винтовка с оптическим прицелом. Но в руках у нее был «ругер». Она следила за тем, что происходило внизу, но не видела меня и Мириам. Вдруг леса слегка задрожали у меня под ногами. Здесь был кто-то еще.
— Мириам, милая, я спущу тебя вниз. Пожалуйста, пожалуйста, не снимай мешок с головы. Пожалуйста, малышка, оставайся здесь. Просто полежи здесь. Пожалуйста.
Ее красные от слез глаза были широко распахнуты, челюсти сжаты, а тело напряжено. Она смотрела на монстра в маске. На своего отца.
Я перебрался на следующий уровень лесов под самой крышей и вдруг увидел, что мексиканский снайпер целится в Бетси. Он вытирал глаза, чтобы лучше видеть, но в остальном полностью владел собой. Он замер. Через секунду он ее снимет.
Снаружи завыли сирены.
Моим единственным оружием был нож, спрятанный в ботинке, но я не мог остановиться, чтобы достать его. Я закричал, но маска заглушала мой голос. Снайпер снова вытер глаза, сосредоточился. Я на бегу сорвал маску, давая крику, полному гнева и страха, разнестись эхом под огромной металлической крышей, как вопль баньши. Снайпер прилип к оптическому прицелу и нажал на спусковой крючок. Я прыгнул на него, и мы оба едва не скатились с лесов. Он извивался и пытался освободиться, но я прижал его, навалившись всем телом, он размахивал руками, но не мог ухватиться за леса. Одним движением я выхватил нож и быстро полоснул им по сонной артерии. Струя почти черной в темноте крови брызнула вниз на серо-зеленое облако.
На улице прогремели выстрелы, и поток дневного света прорвался через туман. Пули проделали новые отверстия в фанере, еще больше звездочек появилось на металлических стенах и крыше здания.
Бетси сидела на лесах напротив меня. Она махнула рукой, указав на уровень подо мной, на Мириам. Я хватал ртом воздух, вдыхая яд. Тело лежавшего подо мной снайпера завибрировало. Потом затихло. Потом опять завибрировало. Телефон. Он был намного больше обычного, размером почти с кирпич. Я не стал отвечать, но аппарат забрал.
Бетси держала перед собой руку и смотрела на черные пятна у себя на пальцах. Она нагнулась, чтобы посмотреть, что происходит внизу, но у нее не осталось сил.
Стрельба на улице прекратилась. Через разбитую фанеру ворвался свет, затем в проеме появились силуэты людей, одетых в черное, в резиновых масках и вооруженные, как военные. Я пытался крикнуть им, но горло у меня горело от хлора и крови. Я оставил труп снайпера и спустился к Мириам. Внизу кто-то кричал мне через громкоговоритель. Но я не мог разобрать слов. Я не слышал их. Моя маленькая девочка лежала на платформе неподвижно, как мертвая. Она закрывала ручонками лицо. Она не сняла маску. Она сделала так, как ей сказал папа. А потом она перестала дышать.
За стеклом задней двери «скорой помощи» мелькало небо и городские виды: шпиль церкви, красные сигналы светофора, указатель перед «Канзас-инн» — последним мотелем на окраине города. Потом Уэстфилд стал удаляться, дома становились все меньше и меньше и наконец совсем исчезли.
Чья-то рука прижимала к моему лицу респиратор. Горло и легкие жгло, и каждый вдох казался мне последним.
— Моя дочь, — прохрипел я. — Моя жена…
— Они едут в Арк-Сити в машине, которая едет впереди нас, — ответил сопровождающий. — Бетси и ваша маленькая дочка, кажется, ее зовут Мириам, да?
Теперь я узнал Джека Уиттена — владельца ювелирного магазина «Уиттен», где я купил для Бетси кольцо. Это был старый спившийся холостяк, но несколько дней в неделю он вел жизнь настоящего праведника, целиком посвящая себя работе добровольца в Службе спасения.
— Они живы? — спросил я.
Джек помедлил минуту.
— Да, — сказал он. — Да. Только не разговаривай. Все будет хорошо.
Я попытался сесть, но он удержал меня. Он по-прежнему придерживал маску у меня на лице.
— Я слышал, что Мириам в реанимации. А Бетси… Курт, с Бетси все будет хорошо, но она ранена в плечо.
Над нами завыла сирена.
— Вы там такого натворили! — продолжил Джек.
Я открыл было рот, но тут же закрыл его — мучительная боль заставила меня замолчать.
— Кто бы мог подумать, что эти ублюдки приедут в Уэстфилд? И нападут на наших детей! Курт, одному Господу известно, что бы они сделали с этим газом, если бы ты не остановил их!
Он убедительно и с гордостью рассказывал эту наполовину выдуманную историю про «их» отравляющий газ. Возможно, ее попытаются выдать за правду.
— Знаешь, помощник шерифа Николс был зол как черт. Он сказал, что Бетси предупредила его и он позвонил в ФБР, и он считает, что это была самая большая ошибка, какую он когда-то сделал. Ему сказали ждать, пока они не приедут на место событий, и ничего не предпринимать. Представляешь? Черт, если бы Николс ждал, вы, возможно, были бы все еще там.
Я положил руку на голую грудь, собираясь нащупать карман джинсовой куртки, но ее на мне не было, везде были только резиновые трубочки.
— Что тебе нужно? — спросил Джек.
— Телефон.
— Подожди-ка. — Он убрал руку с моего лица, взял с лавки куртку и стал смотреть в карманах. — Давненько не видел таких больших телефонов, — сказал он. — «Иридиум». Что это за телефон?
— Спутниковый.
— Ух ты! Серьезная вещь. Как его выключить? Он может создать помехи в работе приборов.
Я взял телефон и прижал к себе. Мое сердце стучало, а мониторы в карете «скорой помощи» пищали, как автоматы в игровом зале.
— Что ты, черт возьми, делаешь, Курт?
Если его выключили, то скорее всего я больше не смогу его включить. Я нажал кнопку и вызвал меню.
— Прекрати, Курт.
Я прокручивал номера телефонов, просматривая последние звонки. Их было шесть, и все до единого с одного и того же номера — 212-555-3728. Я показал его Джеку:
— Пожалуйста, запиши это.
Свет в больничной палате был тусклым, и единственным доносившимся до меня звуком было шипение кислородного аппарата. Я попытался посмотреть на часы, но у меня на запястье был только пластиковый браслет с моим именем и штрихкодом.
