Патрик передал Джейн следующий том.
Казалось, во втором альбоме течение лет ускорилось — на каждой странице девочка росла, изменялась. После того как взрыв внимания, уделенного ребенку в первые годы жизни, утихает, после того как исчезает новизна родительских чувств, о съемке часто забывают и берут в руки фотоаппарат лишь во время особых событий. Праздник по случаю пятого дня рождения. Первый танец на сцене. Поездка в Нью-Йорк. И внезапно ангелоподобная малышка превращается в угрюмого подростка, позирующего в школьной форме у главного входа в Болтонскую академию.
— Здесь ей двенадцать лет, — пояснил Патрик. — Помню, она терпеть не могла эту форму. Говорила, что шотландка полнит и только поэтому школа заставляет носить ее. Чтобы все девочки были уродливыми и у них никогда не было неприятностей с мальчиками.
— Она не хотела поступать в Болтонскую академию?
— О, конечно же, хотела. Но, признаюсь, я был расстроен, когда она уехала. Мне нелегко было отдавать свою дочку в школу-интернат. Дина настояла на этом, потому что сама закончила Болтонскую академию, место, где девочка «непременно встретит нужных людей». Так выразилась Дина. — Патрик немного помолчал. — Боже мой, наверное, это покажется признаком поверхностности, но Дина уделяла подобным вещам очень много внимания. Ей было чрезвычайно важно, чтобы Шарлотта приобрела правильных друзей и нашла соответствующего мужа. — Он умолк, а затем иронично добавил: — В итоге мужа в Болтонской академии встретила сама Дина.
— Наверное, вам было тяжело, когда Дина ушла.
Патрик безропотно пожал плечами.
— Я смирился с этим. А что я мог сделать? Странно, но Артур Мэллори мне понравился. Впрочем, как и все семейство Мэллори — Барбара и их сын Марк. Все они были славными людьми. Но гормонам противостоять невозможно. Думаю, я потерял свою жену в тот самый момент, когда они с Артуром впервые увидели друг друга. Я мог лишь быть свидетелем того, как распадается мой брак.
Джейн перевернула страницу и увидела последнюю фотографию альбома. Это было свадебное фото — в центре в торжественных одеждах стояли новобрачные, Дина и Артур Мэллори. По бокам разместились дети: Марк стоял возле отца, Шарлотта — возле матери. Жених и невеста широко улыбались, а у Шарлотты был какой-то оторопелый вид, будто она не знала, как оказалась среди этих людей.
— Сколько лет Шарлотте на этой фотографии? — поинтересовалась Джейн.
— Должно быть, тринадцать.
— Она кажется немного потерянной.
— Это произошло так быстро. Думаю, все были ошеломлены. Мы познакомились с семейством Мэллори всего за год до этого, когда Шарлотта и Марк играли на школьном рождественском празднике. Через год мы снова побывали на рождественском празднике, только к тому времени Дина уже ушла к Артуру. А я остался отцом-одиночкой и самостоятельно растил дочь.
— После развода Шарлотта осталась с вами?
— Мы с Диной обсудили этот вопрос и договорились, что будет лучше, если опеку возьму на себя я — так Шарлотта по-прежнему могла бы жить в доме, где выросла.
— И что, не было судебной тяжбы, никаких войн за право опеки над дочерью?
— Если люди разводятся, это не обязательно означает, что они перестают заботиться друг о друге. Мы — заботились. И стали членами одной большой семьи. Боюсь, бывшая жена Артура Барбара так и не смогла принять развод и была озлоблена до предела. Но я не видел смысла выражать недовольство. Что называется, вел себя цивилизованно.
Именно это написал в своем отчете Ингерсолл: Патрик Дион и его бывшая жена даже после развода сохранили теплые отношения. Теперь, услышав эту историю от Патрика, Джейн поверила ему.
— Даже свое последнее Рождество они отпраздновали здесь, со мной, — продолжил Дион. — Артур, Дина и Марк. Мы вместе ужинали, в этой комнате. Распаковывали подарки. — Он обвел глазами стол, словно видел их призраки, сидящие вокруг. — Помню, Шарлотта сидела вон там, в дальнем конце стола. Она расспрашивала Марка о Гарварде и о том, нравится ли ему в университете. Дина подарила ей жемчужное ожерелье. На десерт мы ели тыквенный пирог. А после я увел Марка в свою столярную мастерскую, потому что он любит работать руками. Надо же, парнишка учился в Гарварде, но куда охотнее он мастерил бы изящную мебель. — Патрик заморгал и посмотрел на Джейн так, будто внезапно вспомнил, что она здесь. — Их больше нет. Остались только мы с Марком.
— Похоже, у вас близкие отношения.
— Ах, он славный молодой человек. — Патрик умолк, а затем улыбнулся. — Марку уже тридцать девять, однако в моем возрасте все люди до сорока кажутся молодыми.
Джейн вынула из коробки еще один альбом — на этот раз не семейное собрание фотографий, а ежегодник Болтонской академии с золотой эмблемой школы, вытисненной на темно-бордовой коже.
— В тот год Шарлотта была десятиклассницей, — сказал Патрик, глядя на обложку. — А на следующий год она… — Дион умолк, и его лицо помрачнело. — Я думал подать на школу в суд за халатность. Они возили мою дочь на экскурсию без необходимого присмотра. Они ведь вон где были — в общественном месте! В Фаньюл-холле! И наверняка знали, что какие-то дети могут заплутать, что к ним может подойти незнакомец. Но преподаватели не проявили внимания — и моя девочка пропала. А я тогда был по ту сторону океана и ничем не мог помочь, не мог ее спасти.
— Я так понимаю, вы были в Лондоне.
Он кивнул.
— Встречался с потенциальными инвесторами, увеличивал свое чертово состояние. Я бросил бы все это, если бы только мог… — Внезапно он поднялся. — Думаю, мне стоит выпить чего-нибудь покрепче. Вам налить?
— Благодарю вас, нет. Я за рулем.
— А! Сознательная полицейская. Прошу меня извинить, — бросил он, выходя.
Джейн раскрыла ежегодник Болтонской академии на разделе десятиклассников и увидела Шарлотту в нижнем ряду фотографий. Ее светлые волосы были распущены и спадали на плечи, а губы слегка изгибались в мечтательной улыбке. Она была красивой девочкой, однако трагедия уже отпечаталась в ее чертах, будто бы Шарлотта знала, что впереди ее ожидают одни печали. Под фотографией размещался список интересов и дополнительных занятий. «Клуб актерского мастерства. Искусство. Оркестр. Теннисная команда».
Оркестр. Джейн вспомнила, что Шарлотта играла на альте. И что Лора Фан играла на скрипке. Пусть девочки выросли в разных вселенных, но у них было общее увлечение — музыка.
Она пролистала книгу и нашла раздел дополнительных занятий. Там Риццоли увидела фотографию, на которой были запечатлены Шарлотта и еще два десятка учеников-музыкантов. Девочка сидела во втором ряду струнной секции, держа на коленях свой инструмент. Подпись гласила: «Кандейс Форсайт, заведующая музыкальной частью, и оркестр Болтонской академии».
Джейн услышала, как в комнату вернулся Патрик с напитком, в котором позвякивали кубики льда.
— Знала ли ваша дочь девочку по имени Лора Фан? — спросила у него Риццоли.
— После исчезновения Шарлотты детектив Букхольц задавал мне тот же самый вопрос. Я сказал ему, что никогда раньше не слышал этого имени. Лишь позже я узнал, что Лора Фан — девочка, пропавшая на два года раньше Шарлотты. И только тогда понял, почему он задавал мне этот вопрос.
— Вы не можете припомнить никакой связи между девочками? Шарлотта никогда не упоминала Лору?
Патрик поглядел на фотографию Болтонского оркестра.
— Ваш ребенок возвращается из школы и говорит о каких-нибудь девочках и мальчиках. Могут ли отец или мать припомнить все имена?
Он был прав — невозможно ждать этого от родителей.
Джейн перелистнула еще несколько страниц, остановилась на разделе старших учеников и просмотрела фотографии благообразных мальчиков в болтонской форме, включающей в себя синие пиджаки и красные галстуки. Среди них обнаружился Марк Мэллори; лицо у него было чуть тоньше, чем теперь, а волосы — длиннее и кудрявее. Он уже превратился в красивого молодого человека, собирающегося в Гарвард. Под фотографией были перечислены интересы Марка: «Лакросс [13], оркестр, шахматы, фехтование, актерское мастерство».
Снова оркестр. Вот так и познакомились семейства Дион и Мэллори — благодаря детям, которые играли на школьном рождественском празднике.
— Я не очень понимаю, поможет ли вам хоть что-то из этой информации, — сказал Патрик. — Детектив Букхольц задавал мне эти вопросы девятнадцать лет назад.
Джейн подняла взор на Диона.
— Возможно, ответы с тех пор изменились.
Когда Джейн, выехав из Бруклайна, двинулась на запад по Массачусетской платной автомагистрали, ей в глаза било послеполуденное солнце. До Вустера она долетела быстро, а вот оттуда в северном направлении ползла еле-еле — на местных дорогах машины шли по одной полосе из-за ремонта дорожного покрытия. Когда Риццоли наконец-то прибыла в Болтонскую академию, было уже пять часов вечера. Она въехала через главные ворота и двинулась по извилистой подъездной аллее, которую оттеняли древние дубы. На каменных ступенях основного корпуса сидели и болтали три девочки. Они даже не взглянули на то, как Джейн парковалась и выходила из машины. На вид им можно было дать лет по пятнадцать-шестнадцать, они были худенькими и красивыми. Мать-природа идеально приспособила их к выполнению биологического предназначения — привлекать молодых людей.
