верил!
В моей душе, простите за штамп, бушевала буря. Юра тоже видел что-то!
– Ты поэтому стал спать с Агатой? – собственный голос показался мне чужим.
Послышался сухой всхлип.
– Знаю, ты не простишь. Не веришь мне, как я не верил тебе. Посчитаешь сумасшедшим, лгуном, бог знает кем еще. Но ты же на себе испытала, как это ужасно, когда все кругом не верят, а ты знаешь, что прав? Лора? Пожалуйста, приезжай в наш дом и взгляни своими глазами! Комната существует, и там…
– Что? – выкрикнула я. – Ты нашел ее?
– В кладовке под лестницей. Там не сплошная стена, за ней дверь.
– Я была права! Была уверена, что она там! В тот день пришла, чтобы… – Я осеклась и умолкла.
– Лора, приезжай, ты должна это увидеть. Ты приедешь? Сейчас? Пока не стало слишком поздно.
Раздумывать было некогда. И я решилась.
– Да. Приеду.
Он принялся благодарить меня, и в голосе слышалось такое облегчение, что мне стало неловко. Не прощаясь, я нажала отбой и стала собираться.
Переоделась, убрала волосы в хвост, намазала губы гигиенической помадой, схватила сумку – вот и все сборы. Я уже шла к дверям, когда мне пришла в голову мысль оставить Леле записку. Можно было позвонить, но я подумала, что подруга станет меня отговаривать.
Все верно, мы договорились, что я сижу и жду известий от Ильи. Но я не могла больше ждать. Леля не слышала голоса Юры, его слов, безнадежности и муки в интонациях. Он мой муж, и я не оставлю его. Кто знает, что таила в себе обнаруженная им комната?
Надо ехать. Без вариантов. Я не желала, чтобы меня отговаривали.
На стене кухни был прикреплен блокнот для записей, я оторвала листок и поискала ручку или карандаш, но в специальной ячейке ничего не оказалось. В сумке есть, я всегда ношу с собой кучу всего, в том числе и авторучку.
Взяв сумку, я уронила ее, та раскрылась, и содержимое рассыпалось по полу. Чертыхнувшись, я принялась подбирать все, потом взяла ручку, нацарапала несколько слов и оставила записку на кухонном столе, Ляля сразу ее увидит. После этого я вызвала такси и вышла из квартиры.
Возле дома, который у меня язык не поворачивался назвать «нашим», я была примерно через полчаса. Пока ехала в такси, пропустила звонок от матери, послала сообщение, что не могу говорить, занята. Мама просила перезвонить, желала узнать, как мои дела. Но ведь я ничего не могла сказать ей, потому что и сама еще не знала.
Юра стоял на крыльце.
«Он что, все это время так меня и ждал?» – подумала я.
Увидев подъехавшую машину, муж сбежал с крыльца, протянул руку, чтобы помочь мне выйти, но я ее проигнорировала. Пока не разберусь, в чем дело, не разрешу ему прикоснуться ко мне.
– Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, – сказал Юра.
Я промолчала.
Мы пошли к дому. Он спрашивал меня, как я себя чувствую, где была, что это за подруга такая.
– Ты позвал меня, чтобы говорить о моей подруге? – С языка в связи с этим просились не вполне приличные слова, но я не стала их произносить.
Юра смешался, забормотал что-то и, пропустив меня в дом, запер за мной дверь.
– Лора, дорогая…
Повернувшись, я взглянула на него. Мы стояли так близко, что я чувствовала запах его шампуня и лосьона для бриться. Меня охватило смятение, но я постаралась не подать виду.
– Наконец мы можем нормально поговорить, – произнес Юра.
– Ты хотел показать мне комнату, – ответила я. – С этого и начнем.
– Да-да, конечно, как скажешь. Я только подумал, что мы могли бы…
– Покажи мне комнату.
Юра больше не возражал, двинулся вперед, в сторону кладовки. Открыл дверь и отошел, давая мне заглянуть внутрь.
Я так долго пыталась разобраться во всем, понять, что за тайну скрывает дом, что сейчас, посмотрев вглубь кладовки, увидев подтверждение своих догадок, забыла обо всем, даже об измене Юры.
Все, что обычно хранилось в кладовке, пестрой грудой валялось в углу. Деревянное полотно задней стенки было вскрыто, а за ним обнаружилась толстая каменная стена. В этой стене была низенькая, мощная на вид дверь.
– Ты открывал ее? – тихо спросила я и тут же поняла, что задала нелепый вопрос. Он ведь сказал по телефону, что там нечто необъяснимое. – Покажи, что за дверью.
Юра сунул ключ в скважину.
– Откуда он у тебя?
– Давно нашел, еще до ремонта. Здесь была куча ключей от всех дверей и еще не пойми от чего. Я хотел выкинуть те, что уже не пригодятся, но как-то не собрался.
Ключ повернулся легко, будто замок был смазан. Дверь открылась, но я ничего не видела: в потайной комнате было темно.
– Электричества там нет. Погоди, сейчас включу беспроводную лампу. Она яркая, обычным фонариком не обойдемся.
Я прислонилась к стене в ожидании, пока муж принесет переносной светильник и зажжет его.
– С тобой все нормально, Лора? Ты бледная. Хочешь воды?
Пить хотелось, но желание посмотреть, что скрывает комната, было сильнее.
– Потом, все потом.
– Давай помогу тебе, – предложил Юра.
– Я вполне способна без посторонней помощи преодолеть дверной проем, – раздраженно ответила я. – Иди первым.
Юра послушно шагнул в темное помещение, для этого ему пришлось пригнуть голову. Я двинулась следом. В небольшой комнате было довольно светло.
Не зная, к чему мне следует быть готовой, я вошла – и обмерла: в глубине комнаты были люди. Много людей!
Я вскрикнула, рука непроизвольно взметнулась к лицу. Юра обернулся ко мне. Люди в комнате делали то же самое: прижимали ко рту ладони, оборачивались…
Десятки копий – моих и Юры – разбежались по комнате.
– Это зеркала! – ахнула я, сообразив, в чем дело.
– Не просто зеркала. Смотри внимательнее.
Он был прав. Зеркала покрывали всю поверхность стен, потолок и пол. Даже на обратной стороне двери было зеркало. Кусочки зеркал – больших, средних и маленьких – имели разную форму, соединялись между собой причудливым образом, тесно примыкая друг к другу гранями. Сколько их было? Не счесть. Я подошла ближе, боясь поскользнуться, пригляделась и увидела, что узенькие, едва заметные стыки, швы между зеркалами украшены диковинными узорами. Это были значки, напоминающие клинопись или руны (Илья бы разобрался). Как их наносили? Под лупой? Тончайшая, филигранная работа.
Комната выглядела фантастически, зеркала создавали волшебную атмосферу: мне казалось, я лечу куда-то, никаких границ нет, комната огромна, бесконечна, как Вселенная, и в глубинах ее таится нечто непостижимое человеческому разуму, нечто древнее и вечное, как космос.
Голова у меня
