— Пойди на галерею и проверь. Я подожду здесь, на лестнице.
О нет… Я обошла колокола и увидела дверь, ведущую на крышу.
Лопес доложила:
— На галерее нет. Спускаемся.
— Неужели она проскользнула мимо нас? — удивился Атли.
— С нее станется.
Воцарилась жуткая тишина. Я поняла, что они смотрят вверх.
Я попробовала открыть обнаруженную дверь. Если бы Никки увидела меня в тот момент, непременно разорвала бы на куски, но, кроме как на крышу, идти мне было некуда.
Я шагнула на гладкий скат и осторожно прикрыла дверь.
Налетевший ветер толкнул меня к краю крыши. Tea заерзала, заморгала и ухватилась ручкой за мою блузку. Малышка наверняка почувствовала, как колотится мое сердце. Я покрепче обняла девочку и попятилась к двери.
Вид с колокольни открывался восхитительный: с одной стороны к розарию спускалась ухоженная лужайка, с другой была глубокая пропасть. Я вообразила заголовки в завтрашних газетах: «Смертельный полет», «Женщина — жертва злой иронии судьбы». Уцелеть на крыше не было никакой возможности. Еще несколько секунд, и Лопес с Атли вычислят: лестница плюс дверь равняется Эван Делани.
Я посмотрела налево и увидела ступени, ведущие ко второй колокольне. Но добраться до них нечего было и мечтать.
Я посмотрела направо. В стене, как раз там, где крыша начинала подниматься вверх, имелась небольшая дверка, а за ней, решила я, находится распределительный щит. Прижимаясь спиной к стене, я умудрилась подобраться к двери и открыть ее.
Моим глазам предстало длинное помещение, взгляд уперся в электрорубильник. Я нырнула в комнату, закрыла дверку и включила свет. Комната оказалась хотя и длинной, но низкой. Только благодаря своему небольшому росту я могла стоять на ногах, а не сидеть на корточках. Я прислушалась.
Лопес и Атли поднялись на крышу.
— Где же она? — спросил Атли.
— Перебралась на северную колокольню, — ответила Лопес. — Видишь ступени?
— Вижу, черт бы их побрал. Неужели хочешь по ним идти?
— Ты мешок мьерды,[9] Атли. Трус толстопузый.
— Заткнись насчет моего веса. Это гены виноваты.
— Правильно. — Голос Лопес прозвучал издалека. — Гены обжорства.
— А у тебя ген злобы. Да будь во мне столько злости, сколько в тебе, я весил бы полтонны.
Я переложила Tea с руки на руку и погладила по головке. Руки у меня тряслись. Кто бы мог подумать, что младенцы такие тяжелые? Tea сморщила личико, и оно стало похожим на шарик из папье-маше. Я принялась укачивать девочку. Не плачь, малютка, не плачь. А то придут злые люди и нас убьют. В помещении было жарко и пыльно. Пылинки кружились в свете, который проникал через грязное вентиляционное окно.
По крыше загрохотали поспешные шаги.
— На соседней колокольне ее нет. Вот дерьмо. Значит, она где-то здесь.
— Может быть, упала за ограждение? — предположил Атли.
Я почувствовала, что у меня волосы встали дыбом.
— Если она и упала, то улетела как стриж, — помолчав, сказала Лопес.
— Ну и черт с ней. Идем отсюда, — предложил Атли.
— Нет, ты подумай, Уин. Она не могла прошмыгнуть мимо нас. Прячется где-то здесь.
— Ты хоть когда-нибудь признаешь, что не права, Черри? Пошли. Мики разъярится, как собака, если мы ее не найдем. После того что произошло в Лас-Вегасе, он не слишком нам доверяет.
— Не доверяет? А почему тогда на этой верхотуре оказались именно мы?
— Потому что он пахан, склонный к садизму. Мне наплевать на то, как сильно он разъярится. В конце концов, так бывает каждый раз. Но главное то, что он нам платит.
Тишина.
— Все это однажды лопнет как мыльный пузырь. Это я точно знаю, Уин.
— Возможно, это коснется только Мики.
— Это коснется нас всех. Этим занялось ФБР, блин. Они скоро поймут, что такое «Сегвей».
— Всего несколько дней, и амба. Мы достанем Блэкберна и сможем убрать остальных. А уж потом прямым путем в Канкун.
— Собираешься на пляж? Думаешь, мексиканским девушкам нравятся толстопузые парни?
— Заткнись, кому говорят! Хрен с ней, с Делани. Займемся физиком.
Я догадалась, что Атли имеет в виду Адама.
Tea положила головку мне на грудь и сомкнула веки.
— Ладно, пойдем, — сказала Лопес.
Волна облегчения окатила меня теплом. Я перевела дух. Теперь оставалось только дождаться, когда они исчезнут.
И в этот момент зазвонил сотовый.
— Это у тебя? — хором воскликнули Атли и Лопес.
Телефон был у меня. В заднем кармане шорт. Доставать его, выключать не имело смысла: тайное стало явным.
Я рванулась к вентиляционному окну, моля Бога, чтобы пол подо мной не рухнул. Проснувшаяся Tea заплакала. Дверка распахнулась.
— Здесь! — торжествующе крикнул Атли.
Я прибавила ходу.
— Подвинься, Уин. Пусти меня!
— Не мешай!
Я оглянулась. Лопес и Атли боролись за право первыми войти в помещение. Телефон не умолкал. Tea продолжала реветь. Я схватила девочку под мышку и понеслась к окну.
Позади громко застучали шаги. Бандиты торопились свершить свое грязное дело.
Я достигла окна, присела, выбила ногой решетку, которая со звоном упала на крышу, и выглянула в окно — черепичная крыша кое-где поросла мхом. Я поняла, что нынешний вечер мне не пережить, ибо если меня не убьют Артли и Лопес, то это сделают Ники и Карл.
Я пролезла в окно и двинулась к краю крыши, мысленно уговаривая себя на гибельный прыжок. Остановившись у края, осторожно глянула вниз. От крыши шел контрфорс — толстая опора из необожженного кирпича. Наклонная поверхность контрфорса напоминала скат горки на детской площадке. Скат был очень крутой, но все же давал шанс уцелеть. Я села на край крыши и спустила ноги.
— Ну, малышка, держись, — сказала я, крепко обняв Tea.
Я поставила ступни на контрфорс, оттолкнулась и заскользила вниз. Ступни подскакивали и неприятно шуршали, нагревались, комкалась блузка, шорты, а штукатурка царапала мне открытые участки кожи.
Ухоженный газон приближался, приближался слишком быстро.
Я ударилась о траву, сгруппировавшись, как заправская экстремалка, и покатилась, стараясь обезопасить Tea. Потом я с трудом поднялась на ноги. Мы оказались в садике, окруженном высокими стенами. Tea горько плакала.
Сверху раздался крик Лопес. Я, быстро оглядевшись, увидела открытую дверь и устремилась к ней. За дверью была ризница. Я услышала, как Лопес шлепнулась на землю, и пересекла ризницу бегом. В итоге я очутилась около алтаря. Здесь меня настигла испанская брань — это Лопес шла по моим следам. Трусоватый Атли, надо полагать, топал вниз по лестнице колокольни, чтобы поймать меня у выхода из церкви. Я быстро прошла между рядами скамеек и крадучись вышла через боковую дверь.
Кладбище. Я побежала между старыми надгробиями. Вскоре показались ворота, увенчанные черепом и скрещенными костями. Tea пронзительно завизжала. Я выскочила из ворот и помчалась по направлению к улице.
Обогнув лестницу у главного входа в церковь, я припустила к приходской конторе, у которой толпился народ. Мельком я увидела грузную фигуру в черном. Это был Атли.
Я истошно закричала, призывая на помощь. Визг Tea, звон телефона и мой вопль привлекли внимание людей. Атли сперва замедлил шаг, а потом и вовсе направился в другую сторону. Бандиты даровали мне жизнь, чтобы отнять ее у Адама.
До дома нас с Tea подвезли полицейские. Я с трудом вытащила детскую коляску из патрульной машины, a Tea помахала копам ручкой. С противоположной стороны улицы сквозь щель в жалюзи за нами наблюдала Хелен Поттс.
Я постучалась к Хелен. Она вышла, придерживая шерстяную кофту.
— Вы не смогли бы присмотреть за Tea до возвращения Карла и Никки? Оставаться со мной ей небезопасно.
Хелен не возражала. Она протянула руки:
— Конечно. Иди сюда, моя сладенькая.
Я зашагала по подъездной дорожке. Хелен окликнула меня:
— Эван, это как-то связано с машиной золотистого цвета, которая стояла на улице?
Я похолодела.
— Сейчас ее нет, но она целую неделю то приезжала, то уезжала. За рулем сидел мужчина. По-моему, он следит за тобой.
Я почувствовала озноб.
— Запри двери на замок, Хелен.
Это, по всей видимости, был Брэнд.
Телефон Адама был все время занят. Ошалев от беспокойства, я поехала к Сандовалю домой.
Грузовичок стоял на подъездной дорожке. Ветровое стекло отражало солнце. Листву деревца, росшего у входа в дом, шевелил легкий ветерок. Я постучалась, но никто не ответил. За дверью звучали голоса.
Я постучала еще раз.
— Адам?
Заглянув в окно, я увидела в гостиной работающий телевизор. Мне показалось, что включен спортивный канал. Толкнув дверь — она оказалась незапертой, — я вошла в дом.
— Это Эван. Ты здесь?
Я прошла в гостиную.
— Адам, с тобой все в порядке?
