На середине площади Колубаев услышал, как где-то во дворе по соседству раздался стрекот заведенного мотоцикла.
Когда щелчок пистолета, приставленного к виску, пронзил Заколова, в нем тоже что-то щелкнуло.
Нина! Если не можешь постоять за себя, как ты берешься защищать других? Погибнет он – погибнет и она! Погибнет по его вине.
Металлический щелчок взводимого курка придает движение стволу, ствол давит в висок, нервные окончания сообщают импульс мышцам. Заколов резко приседает. Нет, не так! Он мгновенно рушится вниз.
Звучит выстрел!
Эхо мельтешит между стенами, бьет по ушам. Пуля прошивает пустоту и вонзается в стену. Крошки обожженной штукатурки сыпятся вниз. Они еще в полете, Тихон тоже не достиг пола, но локоть уже бьет в печень Бека. Лицо Бека кривится от боли, он сгибается, вторая рука Заколова цепляет его ноги, и тело бандита рушится вперед. Рука с пистолетом грохается об пол. Оружие отлетает и, крутясь, заезжает под сейф. Лысая голова бьется об пол и подпрыгивает. Ай да упругий линолеум! Брызги пота с лысины осыпаются вниз. Ноги Бека, напротив, взмывают вверх, из-под них выскакивает Заколов. Ступни вора в огромных ботинках гирями падают на пол.
Тихон подхватывает свой рюкзак и прыгает к двери. К нему рвется Есенин, но спотыкается об огромное тело Бека. Падающий Есенин успевает зацепить Заколова, и тот кубарем выкатывается в проем.
Тихон уже в коридоре, он на коленях, но, не успевая встать, захлопывает железную дверь. В скважине замка торчит отмычка, Тихон задерживает дыхание и осторожно крутит ее. Зацепилось! Штыри въезжают в железный косяк. Но разве это преграда для Есенина. Рука нащупывает клей «Момент», пальцы давят на тюбик, личинка заполняется густой массой. Готово! Пусть ковыряется.
Заколов вскакивает, вбегает в зал для посетителей, рюкзак увесисто бьет по плечам. У противоположной двери корчится связанный милиционер, его лицо замотано кителем. Окно, через которое они вошли, открыто. Тихон взлетает на подоконник и прыгает вниз. Ноги амортизируют прыжок, ладони втыкаются в холодное железо лебедки.
Все, он на свободе! Быстрее отсюда.
Внезапно из кустов выходит человек. Он совсем рядом, всего в нескольких метрах. Заколов смотрит на темную фигуру. Человек в форме. Это милиционер! В его руке пистолет. Сейчас он крикнет: «Стой! Руки вверх!». Лучше сдаться и все объяснить.
Тихон собирается медленно распрямиться, чтобы не провоцировать капитана милиции.
Но тот, шагнув вперед, останавливается и молча поднимает руку с пистолетом. Ствол нацелен в грудь Заколова. Рука решительно сжата, фигура напряжена.
Страшная догадка пронзает Заколова. Капитан хочет стрелять без предупреждения!
Тихон рывком поднимает тяжелый корпус лебедки. Грохот выстрела, звон металла, лебедка вздрагивает в руках, принимая на себя импульс пули.
Милиционер делает шаг вперед. Он все еще молчит, а рука с пистолетом не опускается. Заколов оглядывается. Бежать некуда, только обратно в окно. Он вскакивает на подоконник, прикрываясь лебедкой, и скрывается в помещении.
Снова выстрел, рикошет пули от угла лебедки, огненные брызги озаряют темный зал. Куда бежать? Справа связанный милиционер, он уже встал и неуклюже загораживает проход. Слева тупик. Там слышен грохот железной двери и отчаянная ругань – Бек пытается взять преграду силой. Сзади вот-вот появится неразговорчивый стрелок. Тихон бросается вперед к окнам. В них хорошо просматривается площадь. Из отделения милиции к сберкассе бегут несколько милиционеров.
Все! Ловушка захлопнулась.
– Заколов!
Это голос со двора здания. Он не громкий, но жесткий. Похоже, что милиционер с пистолетом все же умеет разговаривать.
– Заколов! Я меняю твою девчонку на деньги из банка. Ты знаешь, где меня найти.
Тихон падает на колени. О ужас! Он раскрыт и разоблачен. Все кончено. Прятаться и убегать теперь бесполезно. А про какую девчонку ему говорят? Ну конечно, про Нину! Что с ней?
Тихон торопливо подбегает к окну во двор. Кусты с шуршанием поглощают фигуру милиционера, лишь четыре звездочки на погонах мелькнули в свете луны. Капитан милиции скрылся. Куда он?
Не успел Заколов сформулировать этот вопрос, как из-за угла выскочили несколько новых милиционеров. Голос, усиленный мегафоном, расколол ночную тишь:
– Граждане преступники, вы окружены. Сдавайтесь. Чистосердечное признание облегчит ваше наказание.
Заколов отпрянул от окна. Что-то здесь не так. Один милиционер убегает, другие прибегают. Из комнаты с сейфом раздались звонкие выстрелы. Видимо, Бек достал пистолет и палит в дверь. Милиционеры, окружившие здание, сбавили пыл и залегли в тревожном ожидании.
Тихон огляделся. Если нельзя ни вперед, ни назад, ни вправо, ни влево, то что остается? Вверх или вниз!
Заколов посмотрел на лебедку и две колонны, подпирающие плиты на потолке. Надо попробовать!
Вскоре лебедка была закреплена за одну колонну, а трос перекинут вокруг другой. Заколов стал интенсивно качать рычаг. Тросы натянулись, вгрызлись в бетон колонн. Тихон продолжал стягивать путы. Толстый трос начал интенсивно сминать арматуру колонн, сыпались кусочки бетона, одна из колонн явно прогнулась. Тихон остановился, чтобы отдышаться.
– Студент, а студент! – услышал Заколов тихий зов Есенина. – Подойди сюда, дело есть.
– Что тебе? – приглушенно крикнул Тихон.
– Если выберешься отсюда, передай моей матери деньги. Очень прошу.
– Какие еще деньги? Ворованные?
– Я у нее забрал в долг из гробовых, а Ныш, сволочь, остальные украл. Если не отдам – век воли не видать. Подойди, я тебе в щель просуну. Это чистые бабки.
– Как я выберусь, кругом милиция обложила?
– Ты ушлый, и фарт тебе идет, может, прорвешься.
Тихон подошел к железной двери. Штукатурка по периметру обсыпалась, но дверь прекрасно держалась.
– Деньги из сейфа? – уточнил он.
– Нет, я что – идиот их трогать, при таком раскладе. Это я у Бека одолжил.
– Что? – взревел в глубине комнаты Бек и в очередной раз грохнул с разбегу в дверь. – Убью паскуду!
За окном вновь повторили через мегафон предложение сдаться.
– Держи, – Есенин просовывал по одной купюре в тонкую щель под дверью. – Выполнишь просьбу – век не забуду.
– Твои слова, господин вор, гроша ломаного не стоят, – в сердцах воскликнул Заколов.
Есенин затих, потом очень серьезно произнес:
– Я скажу ментам правду о том, что Ныш убил милиционера, которого на тебя вешают.
– И про кассира расскажи, и про поезд.
– Идет, – подумав, согласился Есенин.
– И здесь меня с вами не было.
– О чем базар. Только… ты пальчики кругом оставил.
– Отпечатков моих здесь нет. Спасибо клею, – Тихон посмотрел на пальцы, покрытые слоем застывшего клея.
– Вот сучонок! – послышался возглас Бека, – старого вора как пацана обул!
– А ты смышленый, – похвалил Есенин. – Жаль, не сработались.
– Было бы о чем жалеть! Ладно, я выполню твою просьбу, Есенин. – Заколов собрал купюры. – Ради старушки. Если вырвусь.
Он вернулся в зал и с новыми силами налег на рычаг. Лебедка висела на натянутых тросах, как на стальном рельсе. Колонны прогнулись, по потолку прошла трещина, сыпались куски штукатурки.
Тихон продолжал качать рычаг, гадая, что не выдержит первым? Трос, колонны или лебедка?
– Хватит ждать! Надо штурмовать здание! – убежденно сказал Колубаев.
Он вместе с милицейскими начальниками расположился за бетонным забором со стороны двора.
– Преступники вооружены. Вы слышали выстрелы? – осторожно заметил капитан Кусыев. Он присоединился к группе Колубаева после тревоги около сберкассы.
– А мы что, безоружны? – возразил следователь.
– Надо выждать и взять их измором. Здание окружено, никуда студент с девчонкой не денутся, – предложил капитан ГАИ Сигалиев, подъехавший по тревоге несколько минут назад.
Руслан Колубаев неприязненно посмотрел на Сигалиева. Не любил он гаишников, сколько раз приходилось заминать дела о злоупотреблениях сотрудников ГАИ по настоятельной просьбе областного руководства МВД.
– Вы, капитан, лучше помогите местным коллегам в проверке автотранспорта. У преступников, возможно, есть сообщник с машиной.
– Слушаюсь! – ответил Сигалиев и охотно удалился.
Колубаев проводил его хмурым взглядом и обратился к начальнику местного отделения милиции капитану Плиеву.
– В помещении находится ваш сотрудник. Его жизнь в опасности. Есть шанс, что мы еще сможем его спасти?
– Эта дикая парочка никого не жалеет, – в сердцах возмутился Плиев. – Вспомните, что они сделали с нашими коллегами на вокзале. А еще крушение поезда и кассир! Им сейчас нечего терять. Они чрезвычайно опасны.
– Что вы предлагаете? Ждать до утра? Когда народ пойдет на работу?! Чтобы потом по всей области обсуждали ваш позор!
– Может, попросить помощи у военных?
