— Я вообще ничего не думаю, — сказал Лукас, и настроение его моментально испортилось. — Я хочу быть только с тобой.
— Ах, перестань, не будь таким упрямым! — улыбнулась Магда. — Я не хочу его обижать, а кроме того считаю, что это очень хорошая идея и все это может быть очень интересным. Такие предложения не делаются каждый день. И мы можем немного поболтать с ним. Это лучше, чем часами сидеть на террасе и искать тему для разговора.
Лукас пожал плечами без всякого восторга.
— Ну, если ты хочешь… Думаю, что лично мне этот тип через полчаса начнет действовать на нервы.
— Давай все-таки попробуем.
Топо молча наблюдал, как они общались между собой. Он не знал немецкого и понял только то, что Магда сочла его предложение хорошим, а ее друг — нет. Понятно. В его глазах он был тем, кто портит игру, и это показалось Топо чрезвычайно забавным.
— Мы считаем, что идея великолепная! — любезно сказала наконец Магда. — Если у вас есть время, то почему бы и нет? Значит, поедем вместе.
— Давайте сядем в мой автомобиль, — предложил Топо и открыл дверцу, — здесь чуть больше места. Вам не нужно будет вести машину, и вы сможете полностью насладиться нашей маленькой экскурсией!
— Прекрасно! — Магда взяла свою сумочку. — Давай, Йоганнес, садись.
Магда любила сама сидеть за рулем. Ей не нравилось зависеть от искусства водителя и решений других людей, и она с большим удовольствием брала свою судьбу в собственные руки. По этой же причине она очень не любила летать самолетами.
Но в то утро все было по-другому. Топо излучал спокойствие, которое тут же передалось ей. Он принципиально рулил только левой рукой, даже когда ехал по серпантину, а правая его рука лежала на рукоятке переключения скорости.
Магда знала, что им, для того чтобы добраться до Монте Оливето, надо проехать через Асчиано, и эту дорогу она знала наизусть. Однако маршрут, который выбрал Топо, был ей незнаком. Они ехали через горы и долины, через леса и виноградники. Мимо какой-то средневековой часовни, кипарисовых аллей и развалин старой водяной мельницы. Ландшафт был разнообразным и очень красивым, и до Асчианы дороги не были политы гудроном. Магда постаралась запомнить этот путь.
— Я и не знала, что можно ехать так, — сказала она. — Уже хотя бы из-за этого наша поездка удалась.
— Я могу записать основные точки этой дороги, если вы хотите найти ее потом в одиночку. Так всего на десять минут дольше, но зато виды гораздо красивее, так что поездка стоит того.
Возле Асчиано Топо свернул на асфальтированную дорогу, которая изобиловала поворотами и открывала чудесный вид на Крету. Топо был больше чем доволен собой и считал гениальным то, что он предложил эту поездку. Хотя он должен был признаться себе, что тут было и чуть-чуть везения. В любом случае, теперь эта пара сидела у него в машине и он проведет с ними целый день. Это было намного лучше, чем один-два бокала вина на террасе. У него будет достаточно времени, чтобы познакомиться с ними и понаблюдать. В конце концов, время оказывает не менее предательское действие, чем алкоголь. Когда-нибудь у кого-то из них притупится бдительность, и они проявят себя такими, какими были на самом деле.
Топо и Магда беседовали между собой. Лукас сидел на заднем сиденье и дремал, потому что не понимал ни слова.
Через несколько километров после Асчиано Топо задал вопрос, который уже давно вертелся у него на языке:
— А как это получается, синьора, что вы так великолепно говорите по-итальянски, а ваш муж… прошу прощения… но… можно сказать, почти не говорит?
Магда повернулась и улыбнулась Лукасу.
— Ах, вы знаете, он никогда не интересовался языками. Даже когда мы ремонтировали дом, он все организовывал, рассчитывал и планировал. Но в итоге никто не мог понять, что он имеет в виду. Но наш принцип разделения обязанностей срабатывает великолепно. Йоганнес может объяснить сложнейшие экономические взаимосвязи или, например, как работает гидравлический насос, но всегда будет путать имперфект и императив. Так зачем мучиться с грамматикой и иностранным языком, если можно обойтись без них?
Топо незаметно наблюдал за Лукасом в зеркале заднего вида. Тот смотрел в окно и, похоже, скучал. И Топо спрашивал себя: кто же этот мужчина? В любом случае, это убийца, который убрал соперника с дороги. Но был ли он мужем синьоры или ее любовником?
Вот это и надо было выяснить. И за сегодняшний день ему это удастся. В этом Топо был совершенно уверен.
Проснувшись в понедельник, Каролина почувствовала такую боль, что еле вылезла из постели. Она попыталась сделать приседания, но очень быстро отказалась от этой затеи, так как мышцы ног болели, словно их пропитали кислотой. Она медленно похромала в ванную. Видимо, в субботу она не рассчитала свои силы. Вечером в пятницу она отправилась в конюшню, поставила палатку около ипподрома и выполнила на своей лошади Пентесилии тур верховой езды. Несколько часов по пересеченной местности. А от этого она уже несколько отвыкла. Она забросила езду на лошади и в последнее время гоняла только на своем харлее. Но на нем можно было ездить, просто прибавляя газу, а Пентесилии все время нужно было интенсивно давать шенкелей.[49]
Во время той скачки по Бранденбургу она попыталась избавиться от лишних мыслей. И все время злилась на себя, что не в состоянии выбросить Йоганнеса из головы, как уже столько раз поступала с другими мужчинами. Он, словно призрак, засел в ее подсознании, владел ее мыслями и выводил ее из себя. Она не могла смириться с тем, что не она бросила его, а он ее, что после такой великолепной ночи Йоганнес отшил ее, как какую-то проститутку, как пинают в сточную канаву попавший под ноги камешек. Каролина к такому не привыкла и смириться не собиралась. Уж если кто и должен быть инициатором разрыва, так только она сама. И никто другой.
После напряженного выходного дня Каролина почувствовала себя намного лучше. Она приняла твердое решение забыть Йоганнеса, никогда больше не звонить ему на мобильный и не позволять выводить себя из равновесия телефонными звонками.
А если он даже и пропал, то ее это больше не интересовало.
Этого решения она придерживалась почти три часа.
Магазин был пуст, когда она пришла на работу, что, впрочем, неудивительно для послеобеденного времени в понедельник. Однако для Каролины часы, когда в магазине не было ни единого покупателя, становились самыми тяжелыми, потому что она не умела бездельничать и предаваться скуке. Напряженно работать ей нравилось больше, чем торчать в магазине без толку.
Она без интереса принялась перелистывать газеты, лежавшие на столике и на полках с каталогами харлея, украшенными фотографиями моделей.
В одной из газет на пятой странице она обнаружила заметку о ежегодном большом слете любителей мотоциклов «Харлей», который состоится в Тоскане.
Она забрала газету с собой и дома после работы спокойно перечитала сообщение еще раз.
Слет мотоциклистов и фанатов харлея в Тоскане. С обеда в пятницу до самого вечера в воскресенье. За проживание нужно было платить, зато буфет во время большого праздника в субботу — бесплатно. Возможность встретить друзей, знакомых, приятелей, обменяться опытом и отпраздновать вместе уникальное событие.
«В конце концов, — подумала она, — а почему бы и нет? Йоганнес живет совсем рядом. От его дома до Леккарды, где состоится слет, не больше двадцати километров. Любимый, я приеду! Я хочу видеть тебя, хочу говорить с тобой. Хочу услышать, что не нужна тебе. Но я этому не верю. Больше не верю. А твоей жене я скажу, что ты самая большая любовь в моей жизни и я сделаю все, чтобы не потерять тебя. Хватит играть в прятки! Тебе больше не нужно делать выбор между ею и мной, потому что решение приняла я. В твою пользу. Ты не отделаешься от меня так просто еще раз, Йоганнес».
«Конечно, — подумала Магда, когда они подъезжали к стоянке автомобилей в аббатстве ди Монте Оливето Маджоре, — вот так всегда. Самые красивые места на этом свете выбрали себе монахи. Так было в Ле Челле, во францисканском монастыре возле Кортоны, в Сан Антимо вблизи Монтальчино и в Сан Гальгано около Масса Мариттима».
Монастырь располагался в месте, которое благодаря глубоким глинистым ущельям производило впечатление идиллии. Отсюда открывался фантастический вид на суровую красоту Креты, а густые кипарисовые леса, окружавшие монастырь, дарили приятное чувство защищенности.
Во время поездки Топо повторял для Лукаса на английском кое-что из того, что до этого рассказывал Магде по-итальянски, если она не переводила это на немецкий. Так Стефано старался втянуть его в разговор, за что Лукас был ему благодарен, и за последний час его отношение к Топо резко изменилось.
