– Тебе, – односложно сказал парень.
Поначалу Кристина не поняла, о чем он, но Лиззи указала глазами вниз. Посмотрев туда, Крис увидела, что парень что-то сжимает в опущенной руке – украдкой, как бы скрывая от постороннего взгляда.
– Быстрее, – поторопила его спутница, пухленькая блондинка, – а то он долго не продержит.
Кристина приняла предмет в протянутые ладони. Ого, серебряное модерновое ожерелье! По виду дорогущее.
– Это… что? – изумилась молодая женщина.
– Это тебе, – с гордостью сказала толстушка.
– Откуда оно у вас?
Парень кивком указал через улицу. Там среди бутиков виднелся ювелирный магазин, к витринам которого благоговейно склонялись женщины, одетые с изысканным шиком. Теоретически в такие места могла наведываться Кэтрин – присматривать себе ко дню рождения подарок, оплачивать который предназначалось Марку.
Крис вскользь глянула на Лиззи. Та улыбалась, хотя и несколько скованно – скорее с грустинкой, чем с неодобрением. На лицах парочки между тем наметилось беспокойство.
– Не понравилось? – встревоженно спросила блондинка. – Можно поискать еще что-нибудь.
– Да нет, вещь прекрасная. Просто… вы ее украли? – уточнила Крис.
Оба кивнули разом, как две собачки в цирке.
– Извините, я этого принять не могу, – вздохнула Кристина. – Очень мило с вашей стороны, но…
Перед ней никого не было. В том числе и Лиззи.
Она стояла у подъезда одна. Ожерелье пришлось испуганно сунуть в карман джинсов.
С той стороны улицы на нее глядел мужчина. Точнее, их было двое: один стоял, а второй, сунув руки в карманы допотопного костюма, лавировал среди зевак. Первый, в вальяжном пальто и с квадратным, жестким, как кирпич, лицом, смотрел прямиком на Кристину.
Неужели копы?
Крис в разных ипостасях успела потрудиться в трех десятках баров и ни разу там никого не обсчитала. Она подвизалась в магазинах всех мастей, но не то чтобы слямзить, а даже выгадать лишнюю скидку ни разу себе не позволяла. А тут у нее откуда ни возьмись взялось ожерелье, да еще такое, что тянет на несколько тысяч! И неважно, что она его не крала. Уже то, что она запихала его себе в джинсы, может означать, что возвращать эту вещь своему законному владельцу она, судя по всему, не торопится.
А мужчины тем временем смотрели – один стоя, другой на ходу. Кстати, чем дольше она будет здесь торчать, тем больше подозрений у них может возникнуть. Ну а если отсюда отчалить – они отправятся следом? Возьмут и схватят, прямо здесь или когда она попытается сделать ноги в проулке.
Хотя копы ли это?
Разве так подобает наряжаться полицейским? Стражам порядка, работа которых – управляться с ворьем из ювелирных магазинов?
– Не оборачивайся, – послышался тихий женский голос. Лиззи.
Кристина, которой, чтобы не взвизгнуть, потребовалось все самообладание, прошипела под нос:
– Что здесь, ч-черт возьми, происходит?
– Отходи отсюда. Просто иди. Они за тобой не смотрят.
– Тогда почему они таращатся на меня?
– Не на тебя. Им нужны мы. А ты уходи как ни в чем не бывало. Только номерок мне свой оставь.
Кристина сбивчиво надиктовала свой телефонный номер. Когда минуту спустя она обернулась, сзади никого не было.
Молодая женщина осторожно возвратилась к тротуару. Тот из мужчин, что был пониже ростом, успел исчезнуть. Другой, одетый в пальто, развернулся на каблуках и не оглядываясь зашагал прочь.
Веля себе успокоиться и идти не спеша, Кристина постепенно слилась с уличной вечерней публикой. В самом деле, кому какое дело, что она себе купила – побрякушку, сумочку или айпод? Оглянуться Крис себе позволила, лишь когда дошла до угла следующей улицы. «Хвоста» позади не было.
Она непринужденно дошла до СоХо.
А уж там вчистила. Бегом.
В ресторан Крис опоздала больше чем на час, и к той поре, как она прибыла, я уже замаялся держать оборону против все более раздраженных допытываний начальства, куда она запропастилась (а что я мог сказать, если сам не знал?). Ей я послал несколько эсэмэсок, но ответа на них не получил, а больше сделать особо ничего не мог – оставалось только переживать за подругу, зная, что, если она это заметит, мне традиционно несдобровать. Скажем, за обедом она это заметила, и ничего хорошего из этого не вышло. В тот непростой момент, когда я разруливал ситуацию со столиком, за которым туристы из Айовы шумно возмущались, что пицца у них посыпана базиликом (они, видите ли, к такому не привыкли!), в ресторан, наконец, рысью вбежала Крис. Я на это лишь закатил глаза и кивнул в направлении Марио, а еще подмигнул – максимум невербальной коммуникации, на которую я способен без привлечения мимики.
Кристина в ответ мимолетно, но вполне искренне улыбнулась – так что, может статься, уже более-менее ко мне оттаяла – и отправилась умащивать гнев хозяев. Было в ее улыбке и еще нечто, мне пока неясное. Вообще, после полугода работы в этом заведении меня уже не впервые посещала мысль, что мы с Крис из некогда образцовых работников постепенно превратились в завзятых нарушителей трудовой дисциплины. Иными словами, людей неблагонадежных. А потому неизвестно, сколько еще Марио со своей сестрой – эти бизоны ресторанного дела – готовы терпеть наше наплевательское отношение к своим обязанностям.
Кристину я не видел, пока не закончилось обслуживание столиков, после чего спустился к ней в бар. Сначала там был наплыв посетителей, но постепенно все сгладилось до обычных завсегдатаев. Умостившись сбоку у барной стойки, я коротал время за пивком (его мне время от времени подсылали сидельцы-ветераны), а там Кристина, улучив свободную минутку, сама подошла ко мне.
– Я ведь снова ее видела, – сообщила она без всякой преамбулы.
– Ее – это кого?
Крис рассказала о новом послании на оконном стекле – как она разгадала его смысл и отправилась на Юнион-сквер.
– Только не вздумай мне ахать да охать! – предупредила она.
– Когда я такое делал? – делано возмутился я. – Понятно, мне как отцу-патриарху неприятно, что женщина, слабый пол, берется управляться с таким делом, но во всем остальном мне попросту наплевать.
Кристина вначале приоткрыла рот, но затем снова его закрыла.
– Извини, – улыбнулся я. – Ну а дальше что?
Дальше она рассказала о прогулке в СоХо с девушкой, которую звали Лиззи, и о начале разговора, прерванного вначале подарком, а затем… дальше было что-то не совсем понятно.
– Ты думаешь, это были копы? – уточнил я.
– По виду вроде бы нет, но опять же, что мне известно о модных веяниях у агентов под прикрытием?
Пошли какие-то путаные доводы, выводы, обобщения, но было видно, что Кристина откровенно плавает. Я накрыл ее ладонь своей. Она поглядела на нее скептически:
– Это что, публичная демонстрация любовного пыла?
– Нет. Ты же видишь, рука холодная.
– Терпеть не могу, когда мы цапаемся.
– Я тоже. Так что давай не будем. Покажи-ка мне лучше ту вещицу.
Крис полезла в карман джинсов и, не разжимая руки, сунула теплое ожерелье мне в ладонь. Импозантное, слегка модернистское ювелирное украшение. Судя по виду, отнюдь не дешевое.
– И это тебе преподнесли всего через час после знакомства? – переспросил я.
Моя подруга кивнула. В этот момент ее окликнули, и она пошла кого-то обслуживать. От меня не укрылось оживление на лице одного из посетителей через два стула от меня (андеграундные бары Ист-Виллиджа – самое место для купли-продажи из-под полы всякой сомнительной всячины), и я поспешил сложить руки на груди, как бы открещиваясь от его возможных вопросов и предложений.
К возвращению Кристины у меня уже были кое-какие соображения, связанные с ее рассказом.
– Те парни. Опиши-ка их еще раз, – попросил я ее.
Она послушно повторила, как они выглядели. Я кивал, чувствуя растущее волнение.
– По-моему, кое-что сходится, – заговорил я, когда подруга закончила. – Тот, что стоял, – похоже, как раз его я и видел в той церкви, во время разборки со священником. Звали того типа Райнхарт. Так вот, он не коп. Он уголовник.
– Откуда ты знаешь?
– Уж поверь на слово. А те друзья, что ты повстречала в сквере, Лиззи с ее дружками, они, видно, большие мастера маскировки на местности – одна она чего стоит, помнишь? Так, говоришь, ее не удивило, что ее дружки что-то там умыкнули?
– Нет. Она посмотрела как бы с осуждением, но удивлена не была.
– Вот этим, видно, они и пробавляются. Городская банда, живут, как перекати-поле, и существуют своим воровством. И им нужен кто-то, привязанный к этому миру крепче, чем они: со связями для сбыва краденого. И, видимо, этот Райнхарт их крышует.
Кристина, подумав, неуверенно кивнула:
– Может быть. Только… Понимаешь, на воров они что-то непохожи.
– Безусловно. Это не классические воришки, промышляющие своим ремеслом из лени, тупости или нежелания заняться чем-нибудь другим. Но ты же знаешь, что это за город. Здесь есть нормальные жители, а есть еще уйма уличных слоев и прослоек. Попрошайки, бездомные, бродяги – тысячи их. Одни обитают в брошенных домах и промзонах, другие освоили туннели возле Пенн-стейшн, третьи ночуют под мостами – нынче здесь, завтра там, благо их много. Что, если кто-то из этого народца меж собой сорганизовался?
