Ознакомительная версия.
– Ара, пойдемте! Столько красивых девушек в одном месте в купальниках я ни разу не видал!
Мы вскочили с полотенец и побежали за ним.
Пришлось пройти метров пятьдесят. Пляж здесь кончался, и вот тут на берегу лежал, накренившись, старый рыбацкий баркас: полуразвалившийся, утонувший в песке. А возле него расселись девчонки лет пятнадцати-двадцати, в купальниках, числом примерно двадцать-двадцать пять, все русские, а перед ними, расхаживая и при этом жестикулируя, что-то говорила Мила-японка.
Нет, что именно – я не знаю. Мы ведь близко не подходили.
Интересно, что через полчаса я мог наблюдать уже недалеко от нашего места такое же «совещание», которое проводила местный молодежный лидер уже с парнями численностью примерно той же.
Ну, а вскоре мы спохватились, что через пятнадцать минут отходит очередной мотовоз на Яламу, быстро собрались и пошли на остановку. Мы успели на мотовоз, и, вернувшись домой, даже и не вспомнили больше ни о Миле-японке, ни об описанной поездке на море.
Другие проблемы занимали моих друзей – они выбирали институты, куда хотели бы поступать, собирали вещи, учебники – им предстояла разъехаться по большим городам. Впоследствии двое из них закончат Махачкалинский университет, а один – Бакинский.
Но это – впоследствии. А пока они разъехались – им предстояли с 1-го августа вступительные экзамены. А я остался впервые за все годы один. Все последующие дни.
И это были грустные дни. Впервые за все годы, проведенные здесь летом, я остался один, без привычной компании друзей. Но даже не это было главным.
Главное было то, что деды мои объявили, что предстоящей осенью они продают все и переезжают жить к нам на Алтай. Здоровье не позволяло им жить во влажном жарком климате, у них болели легкие.
Говоря проще, возможность моего еще одного приезда в Яламу, становилась не просто проблематичной. Да нет, я просто понимал, что вряд ли когда-нибудь еще приеду сюда.
Да не стоит говорить, что можно ведь приезжать в гости к друзьям! Хотя мне и было тогда всего семнадцать, но я был уже достаточно умным. И знал, что жизнь – штука сложная, что между нами слишком большое расстояние – 5 тысяч километров. Да-да, если ехать через Москву, а именно так только я и ездил. Сюда, в Азербайджан. И что закрутит каждого из нас в колесе жизненных коллизий и разметает друг от друга, возможно, еще дальше.
Ну, а тогда я засобирался домой. А так как Каспия я мог больше не увидеть, я в последние дни решил выбраться два-три раза на море. Билет был куплен, кажется, на седьмое или десятое августа, и я оставшиеся дни мог свободно располагать собой.
Был будний день, мотовоз ходил почти пустым, и я поехал часов в двенадцать в Рыбсовхоз.
Я не заходил в столовую, сразу пошел на пляж, который оказался почти пустым. Лишь кое-где, то здесь, то там на песке лежали одинокие парочки, кое-где – семьи.
Но, повторяю, пляж был почти пуст.
Я отошел от последних загорающих метров на тридцать и расположился на песке в полном одиночестве. Расстелил полотенце, разделся. И пошел к воде.
Вообще, если вы не были на Каспии, то не знаете, что вода в нем сильно отличается от черноморской. Здесь песок – мелкий, не ракушечный, как в Крыму. И поэтому морской прибой, двигая постоянно воду, поднимает песок со дна, и вода кажется не синей, а сероватой, белесой, я бы сказал.
Но взвесь состоит из настолько мелких частиц и ее столь ничтожно мало, что когда вы купаетесь – вы купаетесь в обычной воде. Только, повторяю, белесого оттенка.
Нет, ну стоит пройти или проплыть подальше – вода станет синей. Это ведь только у берега она замутнена.
Ну, короче говоря, я искупался и решал позагорать. Завернул голову в майку – и сделал непростительную глупость! Я не заметил, как уснул!
И, конечно, когда проснулся через час – сильно обгорел.
А проснулся я из-за негромких голосов, раздававшихся рядом со мной.
Сняв с глаз майку, я увидел Милу, ее сестренку и взрослого мужчину с ними. Наверное, это был ее отец.
Вообще-то я хотел одиночества. Я и место-то выбрал подальше от всех. Я подумал, вставая на ноги, что пока спал, народу прибавилось, и поэтому семья Милы случайно оказалась рядом. Но ничего подобного! От нашей группы – меня и семьи Милы – до ближайших отдыхающих было по-прежнему далеко.
Честно говоря, я рассердился. Я ведь приехал грустить и прощаться с морем, и хотел одиночества.
И я пошел охладиться в воду.
Слегка поплескавшись, я, когда вернулся, увидел, что возле Милы сидят на корточках двое местных ребят. Они были в плавках, и все трое о чем-то оживленно говорили. Потом пошли в воду.
Купались они долго, что-то выкрикивали, брызгались. И вот когда они выходили из воды, я решил проверить, имеет ли какое-то отношение все происходящее ко мне, или нет.
Нет-нет, мы с друзьями были достаточно взрослыми и на девочек поглядывали. Но мои российские замашки не годились для Азербайджана – когда я в Яламе «положил глаз» на одну красивенькую лезгинку, Алик, заметив это, сказал мне:
– Ара, бесполезно! Чтобы у нас обладать девушкой, нужно полгода ухаживать, дарить цветы, смотреть, вздыхать… Тогда, может быть (Он подчеркнул интонацией это «может быть!»), ты чего-нибудь добьешься. Это – Кавказ, друг!
Поймите, решив проверить Милу, я ничего такого не думал. Просто мне стало интересно. Ну, и конечно, лестно было бы убедиться, что я обратил внимание на себя такой необычной девушки!
И вот когда она выходила из воды, я встал и пошел к морю. Вошел в воду, окунулся и поплыл. И здесь нужно упомянуть еще об одной особенности Каспия.
С берега, чтобы добраться до настоящей глубины, нужно пройти метров шестьдесят по перекатам. Это – донные повышения состоящие из плотного песка. В море там так: идешь вглубь, воды – по пояс, затем подъем, и воды по колено. Далее – глубина больше, дна ногами уже не достать, а на перекате впереди – по грудь.
И так далее – пока глубина не станет такой, что ногами донные перекаты уже не достаешь. Но это – метров в пятидесяти от берега.
Вот на одном из перекатов я оглянулся – Мила плыла сзади, рядом со мной. Потом поравнялась и встала на перекате на ноги.
Я обратил внимание, как она легко держалась на воде. А я и тогда плавал плохо, и сейчас толком плавать не умею. И поэтому, когда мы поплыли дальше и я почувствовал внизу под собой холодную воду, то понял, что начались глубины. И повернул назад.
Понимаете, я вдруг представил, что начну тонуть и Мила меня спасет. Это же было бы таким позорищем!
Так вот, я вернулся, а Мила поплыла дальше. Когда я выходил из воды, то миновал совхозных ребят, стоявших на берегу и наблюдавших все это время за нами. И услышал, когда шел мимо них, разговор:
– Ты плаваешь? – на местном языке это означало «Ты занимаешься спортивным плаванием?»
– Да!
– Она – тоже. Она – мастер спорта!
Вот так-то. Хорош бы я был, если бы решил поплавать наперегонки с Милой-японкой…
Она ушла в море так далеко, что лишь голубая резиновая шапочка точкой отсвечивала на солнце. И плавала там около часа.
А я… Ну, а что – я? Когда она вернулась, стала что-то тихонько говорить отцу, вытираясь полотенцем.
А я тем временем собрался и пошел на остановку мотовоза. И уехал.
А так как я обгорел с одного бока, и очень сильно, то на море смог съездить еще лишь один раз, накануне отъезда. Дня через три-четыре.
Я очень хотел попрощаться с Каспийским морем.
Да, знаете ли… Именно – попрощаться. Как прощаются с людьми.
Ну, приехал я, как и раньше, часов в 12-ть, купаться и загорать я ведь не собирался. Честно говоря, я думал уже о доме. Есть у меня такая особенность характера – и тогда уже была она: я никогда не жалею о том, что прошло. О том, что потеряно. О потраченных деньгах, например.
В тот момент, когда я некую сумму потрачу, я в уме её как бы списываю, и начинаю рассматривать свою финансовую состоятельность с этого момента. А потраченных денег как бы и не было вовсе…
Это очень удобно. Я ведь всю жизнь прожил скромно, все свои сознательные годы… Знаете, как едят себя многие, кто не умеет вот так обращаться с деньгами?
Нет-нет, это умение именно так вести денежный учет пришло со временем. А тогда я умел просто смиряться с неизбежным и не жалея о том, что все равно прошло (или пройдет), думал о предстоящем.
А с деньгами меня жизнь научила, это мне тогда еще предстояло освоить… Да и какие деньги могли быть у семнадцатилетнего пацана?
Ну, я спустился с откоса к морю, походил по берегу. Знаете, не спеша прошелся в обе стороны.
Людей в этот раз почти и не было. Был сильный прибой, волна поднимала песок, и купаться в такую погоду местные избегали.
Ну, а мне-то выбирать не приходилось! Тем более, что небо было ясным, так что пекло, как и все предыдущие дни – вовсю.
Ознакомительная версия.
