Что ответить на это? Если я скажу да, то это вызовет новый поток вопросов, и мне придется объяснять, что я встретил Элеонору через двадцать лет после ее смерти, и смерти не такой, как у Покойника. Как объяснить сердечную привязанность к существу, умершему в то время, когда ты был ребенком?
– Да. Но я не знаю, как это объяснить.
– Картина сама все объясняет. Значит, она видит все, что вложил в портрет этот безумец Брэдон. Когда же эта женщина перестанет меня изумлять?
– Я могу понять, почему тебе не хочется об этом говорить. Ладно. Скажи лучше, что мы будем делать. Ведь должно же быть что-нибудь такое, что пойдет нам на пользу. Давай подумаем. Ты в форме для ночного похода?
Она явно нервничала – слишком много болтала.
– Нет, не в форме. Но я должен идти. Если мне не солгали, эта ночь единственная, когда у нас есть шанс добиться успеха.
Я рассказал ей о предполагаемом празднестве.
– Это как раз то, о чем я только что говорила. Пусть он даже знает о нашем приходе, но если не отменит вечеринку, то все равно у нас будет преимущество.
Не отменит. Чодо даже богам не позволит вмешиваться в свои планы. Не такой у него нрав. – Не будем гадать. Увидим. Настроение мое с каждой минутой становилось хуже и хуже.
– Мы ничего не достигнем, сидя здесь.
– Точно. Вернусь через миг. Я прошел к Покойнику и взял камень-амулет, размышляя, сколько времени вмещает миг. Покойник на этот счет ничего не сказал. Поднявшись наверх, я вооружился как мог из своего изрядно обедневшего арсенала. На сей раз я взял обитую мягкой подкладкой шкатулку с флакончиками. Сейчас не время размышлять. Надо выполнять свой долг. Торнада поджидала меня в дверях кабинета. Ее глаза сверкали. Я помрачнел. Она еще раз схлестнулась с Покойником. Что теперь? Спрашивать я не стал.
Будучи по природе своей джентльменом, я открыл дверь и пропустил ее вперед. Дама есть дама, даже если она смахивает на Плоскомордого.
Переступив через порог, дама сказала:
– Постой.
– Что?
– Подожди здесь, – произнесла она, оглядев улицу.
Соскользнув по ступеням, Торнада побежала. На бегу она не выбрасывала в сторону колени и локти, как это делает большинство женщин.
Закрыв дверь, я прислонился к стене, борясь со сном и стараясь не думать о разлитой по телу боли.
Стук в дверь. Я выглянул в глазок. На меня смотрела Торнада. Она отступила чуть назад, чтобы я смог увидеть ее ухмылку. Я открыл дверь.
На ее плече висел карлик. Он был без сознания.
– Очень упорный маленький мерзавец.
– А?..
– Следил за домом. Подумала, что ты захочешь с ним потолковать, прежде чем мы пойдем на дело.
– Тащи его сюда. – Я прошел в комнату Покойника. – Эй, Весельчак! Посмотри-ка на это и скажи, что мы имеем.
«Карлика».
– У тебя острый глаз. Может, скажешь еще что-нибудь?
«Он следил за домом три часа. Послал его мой друг Гнорст. Я отправлю его назад с серьезным протестом».
– Прекрасно, отправляй. Зачем Гнорст это сделал?
«Полагаю, на тот случай, если ты найдешь Книгу Видений».
– Что еще?
«Его послали потому, что ему ничего не известно».
Естественно. Гнорст знал Покойника и не хотел, чтобы тот пропустил волосатого коротышку через свои жернова.
– Ладно, увидимся позже.
«Тебе удалось заключить мир со своей совестью?»
– Человек должен делать то, что обязан.
«Правильно», – насмешливо фыркнул он. Мое морализирование его всегда веселит.
Покойник, не терзаясь сомнениями, изрезал бы Чодо на мелкие куски.
– Я все сделаю, как надо. Альтернативы у меня нет.
Гора окаменевшего сала исторгла еще один смешок.
– Чодо сам поставил вопрос – он или я.
«У тебя нет необходимости искать оправдания. Этот день неизбежно должен был наступить. Ты и я знали об этом. Мистер Дотс и мистер Тарп знали. Мистер Краск и мистер Садлер знали тоже. Лишь ты, зная, притворялся, что это не так».
Конечно, я тоже, черт побери, все знал. Но я полагал, что это окажется схваткой один на один. Хороший парень против плохого.
«Береги себя, Гаррет».
– Постараюсь.
Оказавшись на улице, я пошел вслед за Торнадой, погрузившись в собственные мысли. Прошагав несколько кварталов, она спросила:
– Ты боишься?
– Да.
Я боялся и не стыдился этого. Тот, кто не боится Чодо, просто дурак. Или даже хуже.
– А я-то думала, что ты крепкий парень.
– На завтрак я пожираю гвозди и запиваю их кислотой. Затем для разминки даю пинок громовому ящеру. Черт возьми, я настолько крутой, что меняю носки не чаще раза в месяц. Но никакая крутость не поможет, если на тебя попер Большой Босс, а твой единственный друг не может вылезти из кресла, чтобы помочь.
Ее моя речь позабавила.
– Ты уверена, что знаешь, кто такой Чодо?
– Конечно. Нехороший старикан, – рассмеялась она. – Если мы его уделаем, это повысит мою репутацию.
– А его репутации ты не опасаешься?
– Бессмертным все едино не станешь. Я извлек из кармана маленькую шкатулку и еще раз осмотрел флакончики. Рубиновый, самый смертоносный, казалось, поблескивал сам по себе.
– Что это?
– Нечто, сохранившееся от прошлого дела. Может сгодиться.
– Не надо, не говори.
– И не скажу. От тебя можно ожидать, что ты трахнешь меня по башке и попытаешься их сграбастать. А так я хоть буду уверен, что ты не прикончишь себя, когда станешь с ними возиться.
– И чего ты всех подозреваешь?
– Это позволило мне дотянуть до зрелого возраста в тридцать лет. Куда, дьявол тебя побери, мы двигаемся? Мы тащимся на юг, вместо того чтобы шагать к северу.
– Я же тебе сказала, что кое-что придумала. Нам лучше появиться с той стороны, откуда нас никто не ждет.
– Каким образом?
– Я раздобыла лодку. Мы поднимемся по реке до Переката. Оттуда до владений Чодо мили четыре по холмам, в основном через виноградники.
Я застонал. Я и так еле волочу ноги. Все тело болит и ноет. Голова тоже. Я принял болеутоляющее, но оно помогло слабо.
– Похоже, моя гениальность тебя не потрясла?
– Ха. Знаешь, в чем главная сложность быть боссом, Торнада? Что бы ты ни делал, ты всегда окажешься не прав. Что бы ты ни предложил, твои подчиненные скажут, что это глупость и все можно сделать быстрее, дешевле и лучше.
Она рассмеялась:
– Я это заметила, работая на Истермана. Думала, что соображаю гораздо лучше его.
– Так как видела, что он продемонстрировал всю свою глупость, наняв тебя на работу.
– Ты здорово наловчился говорить приятное.
* * *
Лодка оказалась одной из тех, которые обычно используются для перевозки людей на восточный берег в район, иногда именуемый Нижним Танфером. Она принадлежала семейству полукровок, не возражавших грести против течения, если деньги будут выплачены вперед. Я заплатил и свернулся калачиком среди груза и парусины, закрыв глаза. Похоже, мне все-таки удастся немного вздремнуть.
Торнада, кажется, собралась последовать моему примеру. Старший паромщик тронул меня ногой. Его звали Скид, и ему было не менее сотни лет. Несмотря на возраст, Скид был бодр. Ничего удивительного, жизнь на реке полезна для здоровья. Я храпел, ворчал, всеми силами давая понять, что мои умственные способности не превосходят интеллекта черепахи. Приоткрыв один глаз, я спросил:
– Что, уже на месте?
– Нет. За нами идет лодка. Такого быть не должно.
Наверное, Скид жив только потому, что еще не использовал отпущенную ему квоту слов. Торнада – это какой-то каприз природы. Она способна полностью проснуться, едва открыв глаза. Я еще не успел сесть, а моя спутница уже была на ногах и внимательно вглядывалась во что-то за кормой.
– Где?
Позади нас виднелось множество огней. Думаю, что там было сотни две лодок, почти все похожие на нашу. Сухопутные крысы вежливо величают их «грузовыми»; эти посудины служат своим владельцам и домом, и средством заработка.
Скид присел рядом со мной, чтобы я смог увидеть, на что он указывает.
– Корыто Скилара Зеда. Работает восток-запад, как и мы. На север не ходит.
– О…
Само собой, лодки я не видел, не говоря уж о том, кто ею управлял. Пришлось притвориться.
– Это становится возмутительным, – сказал я Торнаде.
Она снова улеглась, не проявляя ни малейшего беспокойства. Эта женщина все больше и больше напоминала мне Плоскомордого, хотя кое в чем существенно от него отличалась. Она казалась более независимой. Тарпа постоянно волновало, что могут сказать и подумать о нем другие. Торнаде же на это было плевать, или она умело прикидывалась, что ей все до фонаря. Наверное, тем, кто так вымахал ростом, приходится подыскивать удобную для себя линию поведения.
Я еще раз посмотрел на нее. В колеблющемся свете лампы Торнада выглядела вполне пристойно. Она просто была чересчур большой.
– Эй. Расскажи мне что-нибудь о Торнаде.
– А что рассказывать? Я родилась и пока живу. Я то, что ты видишь.
