руки бугая холодный маленький предмет, и тут же пристегнул его наручниками к узкой трубе за барной стойкой, на которую тут же вскочил. Барри, хватая ртом воздух, с ужасом узнал в руке осколочную гранату со скобой, которую он плотно сжимал в руке. Милт тем временем поднял руки над головой, на пальце у него болталось кольцо, он что было сил крикнул:
– Эй! Львы! Жизнь каждого зависит от этого идиота Барри, – он указал пальцем на бугая, увернувшись от бутылки, запущенной в голову.
– Ты труп, молоток! Труп! – завизжал парень с рассеченным осколком стакана лицом.
– Господа! И дамы, конечно, – Рэй улыбнулся женщине за стойкой. – Ваши жизни в руках этого парня! Видит бог, я пришел сюда с миром!
– Пошел на хер, чертов ирландец! – донеслось из толпы.
– Я пойду, но только тогда, когда узнаю, где Джимми Фуллер. Я пришел сюда за ним. Не за вами, – Рэй старался сохранить твердость голоса, но каждый вздох ему давался с большим трудом.
– Мистер, у нас приличное заведение… Я вызову копов, – подала голос женщина за спиной Милта.
– Зови копов, дорогуша, ты будешь главным свидетелем в деле о нападении на полицейского, ведущего расследование, – парировал детектив, снимая с лица разбитые очки, с погнутой боковой дужкой.
– Копы так не работают, – крикнул кто-то из толпы.
– Вам следует думать сейчас о другом: об осколочной гранате, радиус поражения которой составляет семь метров. Как только я узнаю, где Фуллер – я ее обезврежу, – заверил Милт.
Барри сжимал побелевшей от напряжения огромной рукой гранату, умоляюще оглядывая публику. Кто-то успел сбежать, но большая часть людей завороженно наблюдала за развитием ситуации.
– Фанат «Миллуолла» Тимоти Кук пропал больше трех недель назад. Он был вашим другом, соседом по трибуне, таким же парнем, как и вы. Его беременная жена не оставляет надежды найти его. И последний, кто его видел, был Джимми Фуллер.
– Так с хера ли ты его не ищешь, если ты коп? Занимайся, мать твою, своей работой, – заревел Барри под барной стойкой.
– Он сюда не заходил, – проскрипела женщина за стойкой. – Его не видели последние три недели. Вы зря сюда зашли.
– Не зря. Здравствуйте, мистер Милт.
Зазвонил колокольчик. Дверь позади тучного чернокожего мужчины в кожаной куртке закрылась.
– Мистер Фуллер? Не ожидал вас так скоро увидеть, – Милт блеснул железным зубом, машинально раскрутив кольцо от гранаты на пальце.
* * *
В попытке восстановить хоть немного силы Грегори проспал почти весь день. Ранним утром Иезекииль растормошил его, когда они подъехали к больнице, Грег вошел через главный вход, мокрый и грязный. Медсестра пыталась задавать вопросы, но он был не в состоянии отвечать, как и открыть дверь палаты, которую он сам запер этой ночью. Но больше всего вопросов у них возникло, когда из приоткрытого окна была извлечена веревка из простыней. Ответом на все это было молчание – Грег просто завалился в одежде на голый матрас, не снимая ботинок.
Когда он проснулся, то снова обнаружил себя в ночнушке, с перевязанным стопами. Он не понял, сколько времени он спал: на улице стеной лил дождь. Сегодня должна была приехать Оливия, и он намеревался рассказать ей всю правду. Дверь палаты открылась, вошел сначала врач, а потом – медсестра.
– О, мистер Бойл! Вы наконец-то проснулись, – мрачно произнес врач, Грег не ответил, отвернувшись к окну.
– Дорогуша, что с тобой стряслось? – включалась медсестра Кэллуэй. – Ты сегодня заявился в совершенно ужасном виде…
– С кровоточащими ногами, обутыми в ботинки, – вмешался врач. – Мистер Бойл, ваши ночные похождения совершенно неприемлемы…
– Это что! Ты бы видел, как он улепетывал из дома, в котором меня укокошил, – Тим вынырнул из-за белого халата врача, своим каркающим говором спровоцировав приступ головной боли Грега.
– … вы испортили имущество больницы, вы, в конце концов, рискнули погибнуть…
– Дорогуша, просто расскажи, что произошло…
– … Он расхерачил стекло камнем и побежал по стеклу, как долбаный индийский йог…
– Ваше состояние слишком нестабильно для таких прогулок… у вас переохлаждение и…
– … побежал, как ужаленная в жопу сучка…
Грегори закрыл глаза, пытаясь успокоить сознание, но шум голосов раздражал все больше, лавиной с колючими хрусталиками слов, поглощая его с головой, проникая в каждую кровоточащую рану. Вибрируя в глазах. Сворачиваясь на языке. Холодной мерзкой жижей стекая по горлу…
– ХВАТИТ! – заорал Грег. – Просто заткнитесь хоть на минуту!
– Молодой человек, что вы себе позволяете… – закудахтала медсестра Кэллуэй.
– Закрой пасть, старая ведьма! – Грег ткнул пальцем в ее сторону.
– Так их, здоровяк! – оскалился Тим.
– И ты завали хавальник, – Грег указал на Тима, стоявшего за спиной врача. Тот явно принял это на свой счет. – Ты отравляешь мою жизнь, кусок дерьма! Я проклинаю день, когда встретил твою мерзкую лошадиную морду, когда ты поселился в моих мозгах.
– Мистер Бойл, – врач поправил очки, не веря своим ушам.
– Тебе слова не давали, – прервал его Грег. – Мне тошно находиться здесь! Я не могу больше хлебать все это дерьмо, которое на меня выливается день за днем…
– Сестра Кэллуэй, готовьте укол успокоительного…
– Похоже ты их разозлил, малыш Грегори, теперь ты буйный пациент…
– Я не малыш, твою мать!
– Мистер Бойл, вас никто так не
