— Нет, все нормально. Тебя следует уделить им внимание. Со мной все будет нормально.
Она кивнула в ответ. Тони проводил Кевина до двери, но потом остановился, чтобы дать последние наставления своей клиентке.
— Не расценивай все это как раскол в ваших рядах. Считай, что это единственный разумный путь защитить ваши общие интересы.
— Да, конечно, — сказала она, наблюдая за тем, как Тони уводит ее мужа. — Я понимаю, что все это исключительно на благо наших общих интересов.
Если у нас еще остались общие интересы.
Фотографию Пейтон напечатали в газете. Фотография была не очень хорошей. Плохо улавливалось сходство с оригиналом. У Руди имелись фотографии гораздо лучшего качества. Десятки ее фотографий. Они были сделаны на расстоянии с помощью телеобъектива. Пейтон даже не подозревала, что ее фотографируют.
Он валялся на кровати, рядом с ним на подушке лежала газета. Руди раз десять прочитал газетную статью, но постоянно возвращался к той странице, на которой была напечатана ее фотография. На снимке она входила в свою квартиру. Ее засняли в профиль, рядом с Кевином. Руди так пристально вглядывался в этот снимок, что различал даже мельчайшие крупинки типографской краски. Жаль, что ее не сфотографировали в фас, смотрящей прямо в объектив камеры. Ему нужно было увидеть ее глаза. Только таким образом можно проникнуть в ее мысли. Один пристальный взгляд в эти глаза — и он уже знает, о чем она думает.
Он швырнул газету на пол и перевернулся на спину. Руди размышлял. Он понимал, что Пейтон сейчас очень плохо. События обернулись далеко не лучшим образом. Труп в багажнике. Таблетки снотворного в салоне ее машины. Непристойные намеки на то, что у нее с Гэри Варнсом были какие-то «отношения». Всем, прочитавшим сегодняшнюю газету, наверняка стало понятно, что она находится на грани нервного срыва. Но Руди так не думал. Даже на этой мутной фотографии он не видел в ней ни убийцу, ни прелюбодейку, ни тем более женщину, готовую наложить на себя руки. Он видел женщину, просящую о помощи. Точно так же, как тогда, после автомобильной катастрофы, когда он вытащил ее из ледяной воды озера Джамайка.
Я всегда помогал тебе, Пейтон. Я снова могу помочь тебе.
Для этого ей нужно просто подать ему знак, и через минуту он примчится к ней на помощь.
Вдруг вспомнив о чем-то, он быстро сел на кровати. Было пять минут двенадцатого. Он решил, что стоит попробовать. Может быть, сегодня особенная ночь. Сейчас она, скорее всего, чувствует себя не такой уверенной, как раньше. Может быть, она вспомнит о нем, о своем друге из прошлого.
Он выскользнул из кровати и пошел к компьютеру. Тускло светился экран монитора. Войдя в Сеть, он сразу же перешел на тот веб-сайт, на котором обычно «чатились» любители старых кинофильмов. В этом чате они всегда встречались с ней.
В беседе уже участвовало одиннадцать человек. На экране перед его глазами появлялись сообщения, окрашенные в разные цвета и напечатанные разными шрифтами. Каждый участник чата нашел себе собеседника, и завязалась переписка. Эти сообщения не имели для него никакого смысла. Он напечатал свое собственное, придерживаясь правил, принятых в этом чате:
«Ты здесь?»
Он пользовался своим старым псевдонимом RG. Если она уже в чате, то по его инициалам она поймет, что он тоже здесь. Он подождал немного, а потом напечатал другое сообщение:
«Пожалуйста, откликнись».
Прошло всего несколько секунд, и он просто не поверил своим глазам. Буква за буквой на экране постепенно возникло ответное сообщение. Он был вне себя от радости.
«Я вернулась».
Перед этим сообщением светился псевдоним того, кто послал его: «Леди Док». Руди чуть не задохнулся от счастья. Его руки дрожали, когда он печатал ответ:
«Это действительно ты?»
«Да».
«Докажи это».
Он ждал, затаив дыхание. В конце концов, Леди Док напечатала: «Рудольфо Гулиелми».
Руди улыбнулся. Она помнит его имя. Он назвал ей свое имя несколько месяцев тому назад, когда они общались в чате. В этом чате были только они вдвоем. Она была единственным человеком на свете, который знал, что инициалы RG расшифровываются как Рудольфо Гулиелми. Имя Рудольфо носил знаменитый Валентино.
«Я так рад, что это ты».
«Перейдем в персональный чат?»
Его тело просто горело огнем. Он ждал этого приглашения долгие месяцы. Ему нравилось, когда они отделялись от общей группы, ему нравилось то, что она обычно говорила ему наедине. Он просто не мог поверить, что все опять стало таким, как прежде.
«Не могу дождаться», — написал он.
Они вместе покинули битком набитый чат и остались вдвоем. Только он и она.
Это был самый длинный маршрут, который ей когда-либо приходилось проходить пешком. Пейтон твердо решила вернуться на работу в больницу, чтобы жизнь хоть как-то вошла в нормальное русло. Этого не случилось. Как только она появилась в больнице, ее сразу же вызвали к руководству.
Кабинет руководителя программы стажировки находился в старом крыле детской больницы. Для того чтобы туда попасть, нужно было совершить длительный пешеходный переход по запутанному лабиринту коридоров, соединявших старое здание с современными корпусами, а потом еще подняться на три этажа по огромной лестнице девятнадцатого века. Эта часть здания напоминала крытый античный портик. Здесь были помещения администрации больницы. Более подходящего для этого места и придумать было нельзя. Поднимаясь ступенька за ступенькой по лестнице, Пейтон слышала гулкое эхо своих шагов. На третьем этаже, в коридоре, ведущем в приемную директора, висели портреты людей, которые сделали эту детскую больницу лучшей в мире. Здесь был портрет хирурга, который первым выполнил операцию по трансплантации сердца у ребенка. Здесь был портрет женщины, которая была первым начальником отдела кадров. И здесь, скорее всего, никогда не будет фотографии Пейтон. Никто так и не узнает, что она была первым врачом-педиатром, которого вытащили из озера после автокатастрофы, которого преследовал клоун и шантажировал безнадежно влюбленный в нее бывший любовник. И самое последнее ее достижение — она стала первым врачом, которого подозревают в убийстве. Ей во многом удалось стать первой, но вот на ковер к начальству ее вызывали уже не в первый раз. У нее было состояние дежавю. Вся эта обстановка пробудила в ней жуткие воспоминания о том, как ее преследовал Энди Джонсон.
В приемной два человека ждали аудиенции у директора, но секретарь сразу же провела Пейтон в кабинет. Как ни странно, но ничего хорошего это не предвещало.
Когда она вошла, Майлс Ландау встал, чтобы приветствовать ее. Хотя это было мало похоже на приветствие. В кабинете находился и Крейг Шефилд, главный врач-ординатор. Он даже не взглянул на Пейтон. Еще один плохой знак.
— Садитесь, пожалуйста, Пейтон.
Пейтон села на стул и оказалась лицом к лицу с доктором Ландау. Обратясь к ней, он заговорил очень серьезным голосом, хотя ей показалось, что он заранее подготовил свою речь.
— Как руководитель программы стажировки, я всегда с особым вниманием отношусь к проблемам всех моих подопечных.
«Тем лучше», — подумала она.
— Но существуют вопросы, где интересы больницы я ставлю превыше всего.
У нее замерло сердце.
— Я понимаю.
— Мы не вправе решать, виновны вы или невиновны, — перебил его доктор Шефилд.
— Но вы читали сегодняшние газеты, — сказала Пейтон. — И вам хотелось бы оградить себя от публичных скандалов.
— Дело не только в скандалах, — возразил Ландау. — Прежде всего мы должны заботиться о пациентах.
— Заботиться о пациентах? — переспросила она.
— Мы проконсультировались по поводу вашей ситуации с адвокатом. С нашей точки зрения, существует два возможных объяснения того, почему вы попали в такую неприятную ситуацию. И оба они негативные. Первый вариант. Вы имеете какое-то отношение к смерти Гэри Варнса. Вы отвезли его тело на пристань и пытались покончить с собой, приняв большую дозу снотворного. Если это соответствует действительности, то вы не имеете права работать с пациентами.
— Это не соответствует действительности, — выпалила она, чуть не взорвавшись от злости. — Мой адвокат не разрешает мне разглашать подробности этого дела, но я могу сказать только одно: меня подставили.
— Это второй возможный вариант развития событий, — вмешался доктор Шефилд. — Поверьте, мы не исключаем такой возможности.
— Но дело в том, что если вас подставили, то вам следует как можно скорее выяснить, кто стоит за всем этим. Поэтому вы не можете работать младшим врачом-ординатором в нашей больнице, — заключил доктор Ландау.
Его слова потрясли Пейтон до глубины души.
