— Когда вы познакомились с Дейлом, вы уже были замужем?
— Да, конечно.
— Какие между вами были отношения?
Кокетливая улыбка.
— Вы хотите знать, спать ли я с ним? Да, немного это случаться. Стив развлекаться со своими медсестрами. Если можно петуху, то почему нельзя курице?
— Немного? — спросил я.
— Мне нравилось, но Дайль не очень любить.
— Без энтузиазма.
— Да, энтузиазма, — сказала она. — Когда он это делать. Но он мог. С «мог» не быть проблем, проблем быть с «как часто».
— Он не казался вам голубым?
— Он сказал, что нет.
— А вы спрашивали?
— Это был печальный время для меня. — Ее плечи опустились. — Я находить счет от «Американ экспресс» в карман Стив. Большой, дорогой ужин в ресторане в Хэмптоне, куда я просить Стив меня сводить. Но он не сводить.
— Вот урод! — заметил я.
— Да, точно, Алекс. Большой урод. Вот я и был печальный. Я плакать и сказать Дейлу: «Пожалуйста, отнесись ко мне как к женщина», — но он был просто милый.
— Милый?
— Как с подругой.
— Он умел слушать?
— Слушать, держать за руку, обнимать. Поцелуи сюда. — Она коснулась кончика носа. — А к делу? Нет.
Соня поерзала, открыв еще больше бедра.
— Трудно поверить, что он мог вам отказать, — деликатно сказал я.
Ее глаза увлажнились.
— Наверное, вы врать, но мне все равно приятно.
Она выпила вина и посмотрела на потолок. Подбородок ее дрожал. Она прикрыла бедра.
Я не отставал:
— Значит, вы его спросили, не гей ли он, и он сказал, что нет?
— Да, так и сказал — нет.
— Ему не понравился ваш вопрос?
— Да нет, ничего такого, — пожала плечами она. — Он засмеяться и сменить тему.
— На какую?
— «Ты такая прелесть, Сони». — Глубокий вздох.
— Он был женоподобным?
— Нет, — сказала она. — Не думаю.
— Вы не уверены?
— Нет, я уверена, точно нет. Дейл не был как девушка, он просто чувствительный.
— Услужливый.
Она подмигнула:
— Не так, как нормальный мужчина, а?
Я засмеялся.
— Еще одно, в чем он быть другой, — сказана она. — Очень аккуратный и чистый, всегда хорошо пахнуть. И никаких игрушек. Я не говорить про секс-игрушки. Я иметь в виду быстрые машины, большие телевизоры, большие стерео. Стив все это обожать.
— У Дейла ничего такого не было?
— У Дейл вообще ничего не быть. Диван для спать, джинсы и свитера в стенном шкафу, почти никакой еды в холодильнике, только сок и вода. Еще рюкзак и шкатулка.
— Шкатулка?
— Зеленая шкатулка. Из армии.
— Дейл сказал вам, что он ветеран?
— Капитан, пять лет.
— Где он служил?
— В Германии. Он починять танки.
— Механик?
— Хорошие руки, — кивнула она. — Один раз он починить мою плиту, там огонек не гореть. И туалет. Туалет два раза.
— Речь идет о вашей квартире на Тридцать пятой улице.
Она щелкнула красным ногтем по бокалу.
— Алекс, мне быть очень, очень тоскливо в тот большой дом. Стив все время занят, работать с маленькими медсестрами. У Роланда быть этот новый дом, я участвовать в пьесе, зачем каждый вечер возвращаться на Лонг-Айленд?
— Вы сняли себе квартиру, а затем устроили жилье Дейлу.
— Я тоже любить помочь. — Она улыбнулась. — Я же говорить с вами.
— Я вам очень признателен. Итак…
— Как долго вы быть в городе, Алекс?
— Завтра уезжаю.
Она щелкнула языком.
— Вы много возвращаться?
— Время от времени.
— Это хороший город, всегда весело…
— Где жил Дейл до того, как перебрался в дом Роланда?
— В гостиница.
— Название не помните?
— Никогда и не знать. Дейл мне говорить: гостиница плохая. Я тогда сказать: «Знаешь, я могу помочь». Я говорить с Роланд, и Дейл переселяется в соседнюю квартиру.
— Что еще он говорил вам о себе?
— Ничего.
— Как насчет семьи?
— Он сказать, что нет.
— Почему?
— Родители умереть. Вот почему он переехать в город.
— Из Калифорнии?
— Калифорнии? — удивилась она. — Из Вашингтона.
— Он вам сказал, что приехал оттуда?
— Он говорить о столица, обо всех этих политиках, что они все время врут. Может быть, он тоже был политиком, а?
— Прежде чем перебраться сюда, Дейл жил в Сан-Франциско.
— Он никогда не говорить про Калифорния.
— А он не упоминал о сестрах или братьях?
— Он сказать, что единственный ребенок. — Она улыбнулась. — Снова соврал?
Я кивнул.
— Что еще он вам говорил?
— Я же уже сказать, ничего, Алекс. Вы не брать сыр, он хороший.
Я надкусил уголок сырного кубика. Резиновый, засохший по краям.
— Значит, ничего больше вы мне о Дейле рассказать не можете?
— Чаще я говорить, а Дейл слушать. Он был хороший друг, когда мне нужен был хороший друг. И теперь получается, он кого-то убить? Кого?
— Возможно, несколько человек.
Она поморщилась:
— Я так часто оставаться с ним одна, и он был всегда милый.
— Услужливый, — подсказал я.
— Такой услужливый. Я таких услужливых больше не встречать.
Соня ушла в комнату «для девочек», как она сказала, и вскоре вернулась, сняв все украшения, умывшись и подколов волосы наверх. Теперь она выглядела проще, но моложе.
— Вы не пошевелиться, — заметила она, не садясь. — Ни на дюйм.
— Боитесь, что я украду столовое серебро?
Она засмеялась.
— Вы уехать завтра? Утро или вечер?
— Рано утром.
Она моргнула и протянула руку:
— Желаю доброго пути, Алекс.
— Если не возражаете, еще несколько вопросов, — попросил я.
Вздохнув, Соня села.
— Теперь вы захотеть говорить про Сафран, верно? Роланд говорить, вы думать, что Брайт их убивать.
— Вас бы это удивило?
— Эти двое, — нахмурилась она. — Кто знать о таких людях?
— Каких «таких»?
— Всегда вот такое лицо. — Она сделала кислую гримасу. — Грязнули, неряхи, можно подумать, они вообще не мыться. Дейл сказать, они были как тараканы.
— Насекомые?
— Грязнить собственность Роланда, вести себя несправедливо к нему. Ужасно обращаться со своей собакой.
— Они жестоко обращались с собакой?
— Да иль говорить, они никогда его не гулять, пес гадил внутри.
— А Дейл бывал в квартире Сафранов?
Губы женщины расслабились, но глаза смотрели все так же настороженно.
— Это в первый раз я об этом подумать.
— Дейл и Сафраны не ладили. Ему нечего было делать в их квартире.
— Все равно, — сказала она. — Роланд никогда не просить Дейл ему помогать, никогда.
— Это Роланд хотел, чтобы вы мне так сказали?
— Роланд вовсе не какой-то гангстер. В Беларуси он работать в больнице, помогать старикам получить лекарство.
— В ночь исчезновения Сафраны пошли на спектакль на окраине. Тогда еще шла эта пьеса — «Праздник темного носа»?
— Шла. — Она хихикнула. — Скорее плелась. Всего четыре раза.
— Сафраны приходили?
Медленный кивок.
— Их пригласил Дейл. — Это не было вопросом.
— Я спросить зачем, а он сказать: «Почему не быть милым?»
— Им понравилось шоу?
— Не знаю.
— Вы видели Дейл а с ними после шоу?
— Не знаю, — повторила она. — Я снимать грим. На это нужно много времени.
— А Дейл уже ушел?
— Да.
— Когда-нибудь еще видели Сафранов после этого?
Долгое молчание; затем она медленно покачала головой:
— Мой Бог! Дейл!
— Дейл участвовал еще в каких-нибудь шоу?
— Нет.
— А чем он занимался?
— Я больше быть в Лонг-Айленд. Я пользоваться квартирой, только если не хотеть сидеть за рулем.
— Дейл где-нибудь работал?
— Он говорить, что собирается искать, но не сразу, у него был и деньги. От родителей, совсем немного… это тоже вранье, да?
— Он унаследовал куда больше, чем «совсем немного», — кивнул я. — И после того как он уехал из дома Роланда, нигде нет никаких следов его работы. Он говорил, какого типа занятие было бы ему интересно?
— Нет, не говорил… и я еще кое-что вспомнила. Он говорить, что собираться путешествовать.
— Где?
— По всему миру, как будто это одно большое место. Я говорить: «Дайль, поверь мне, мир вовсе не одно место, он состоять из маленьких группок людей, которые ненавидеть друг друга и убивать друг друга, и никто не любить того, кто чем-то отличаться. Хочешь съездить в Беларусь и взглянуть, почему я уехать?» Он сказал: «Нет, Сонни, я говорить о великих городах, таких как Париж, Лондон, Рим». Я спросить, почему он никогда не ехать в великие города, когда был капитаном в Германии. Он сказал: в армии на это не оставаться времени. Но может, он и в Германии не быть, а?
— Думаю, что так, — согласился я.
— Все вранье, — заключила она. — Ладно, ничего в этом нет нового.
