— Женщина, — прочитала я.
— Мария, — сказал он.
Джейк нарисовал женский символ на фото оссуария Марии, потом перевернул страницу в папке.
— Антропологи предполагают, что лет этой даме было довольно много. Больше шестидесяти пяти.
Он сделал пометку и назвал следующий номер.
— Женщина, — сказала я.
— Мириам. Или просто Мария, — сказал Джейк, заглядывая в папку. — Взрослая.
Значок на фотографии и номер.
— Мужчина, — произнесла я.
— Иуда, сын Иисуса. От двадцати пяти до сорока лет.
Следующий номер.
— Женщина.
— Саломея. Тоже старая.
Одну задругой мы подписали каждую фотографию. Мария. Мария. Иосиф. Матфей. Иуда. Саломея. Иисус. В каждом случае пол, предполагаемый ядерной ДНК, соответствовал надписи на оссуарии. Или наоборот.
Останки, найденные на полу гробницы, принадлежали одному мужчине и одной женщине.
Мы с Джейком смотрели друг на друга. Никто из нас не произнес ни слова. Все сходилось. Семейная гробница Иисуса.
— Что можно сказать о родственных связях? — спросил Джейк.
Я заглянула в отчет по митохондриальной ДНК.
— Если помнишь, результаты этого анализа показывают только наличие связи по матери. Мать — дочь. Мать — сын. Дети от одной матери, братья и сестры этой матери и так далее. Итак, начнем. Мириам и Саломея — родственницы. Мария — тоже.
Джейк сделал пометки на трех снимках.
— Иосиф — член семьи. И Иуда.
Еще несколько записей.
— Мужчина, чьи останки находились на полу, также является их родственником.
— У него одинаковая митохондриальная ДНК с Мириам, Саломеей, Марией, Иосифом и Иудой?
— Да, — сказала я. — А у лежавшей рядом с ним женщины ДНК отлична. Впрочем, в этом нет ничего странного. Она могла просто приходиться кому-то женой. Поскольку женщина является родственницей только по браку, а не по крови, то и ее ДНК, и ДНК ее детей, если они были, идентична ДНК материнской линии.
— Ничего от отца.
— Митохондриальная ДНК не рекомбинируется, а переходит от матери.
— Понятно.
— ДНК Матфея также уникальна. Но если его мать была из другой семьи, у него осталась ее митохондриальная ДНК, а не отцовская.
— Возможно, он чей-то двоюродный брат.
— Да. — Я посмотрела на Джейка. — Останки Иисуса сохранились слишком плохо, чтобы можно было определить ДНК. Установить родственную связь с кем-либо не удалось.
Драм набросал фамильное древо.
— Все сходится. Старшая Мария — это мать. — Джейк нарисовал круг и вписал в него имя. От круга вниз отходили четыре стрелки. — Саломея. Мириам. Иосиф. Иисус. Четверо из семи детей Марии.
Надпись: «Иуда, сын Иисуса». Безумная теория Донована Джойса. Иисус выжил, женился и стал отцом ребенка. Мы снова к этому вернулись? Нет, невозможно.
— А как же Иуда? — спросила я.
Джейк поднял брови, словно удивляясь моей бестолковости.
— Хочешь сказать, что Иисус выжил и стал отцом? — проговорила я. — Ты же сам говорил о трех фундаментальных доктринах католической церкви — непорочном зачатии, воскрешении и обете безбрачия.
Драм насупился.
— Нет, Джейк, — покачала я головой. — Такого не может быть. У Иуды — ДНК, которая связывает его с женщинами из гробницы. Со старшей Марией, Мириам и Саломеей. Если бы он был сыном Иисуса, то у него осталась бы именно материнская ДНК.
— Хорошо. Будем считать, что Иуда, возможно, племянник Иисуса, внук Марии. — Джейк нарисовал еще один кружок. — Одна из сестер могла выйти замуж за другого человека по имени Иисус и иметь сына Иуду.
— Нет, Джейк, здесь что-то…
Он перебил меня:
— Женщина, чей скелет лежал на полу гробницы, не родственница. Возможно, она… — Джейк умолк. — Черт, Темпе. Донован Джойс считает, что Иисус женился на Марии Магдалине. И другие так думают. Вероятно, эта женщина и есть Мария Магдалина. — Некоторое время Драм молчал, открыв рот и глядя в пустоту. — Хотя, если подумать, не столь важно, кто она такая. И этот Матфей им не родственник, так? Он мог быть учеником Иисуса, которого по каким-то причинам похоронили в гробнице. Или сыном одного из братьев.
— Слишком много предположений, — попыталась я опустить Джейка на землю.
Однако он меня не слушал.
— Иаков отсутствует, потому что его оссуарий украли. Симон умер на десять лет позже. Черт, Темпе, да здесь практически целая семья!
Похоже, в этот момент мы подумали об одном и том же. Джейк успел первым задать вопрос:
— Так кто же тогда распятый человек, завернутый в ткань?
— Вероятно, распятый, — поправила я.
— О'кей. Иисус из оссуария, возможно, еще один племянник. Черт! Почему в лаборатории именно с ним возникли проблемы?
Неожиданно Джейк бросился к шкафу. Он открыл замок, посмотрел на полки, некоторое время стоял неподвижно, потом снова запер дверцу.
Иисус выжил, и у него были дети? Иисус умер, и его похоронили в гробнице, завернув в ткань? Одна версия выглядела хуже другой.
— Все как-то сомнительно, — сказала я.
Джейк просверлил меня взглядом.
— Нет, если я смогу доказать, что оссуарий Иакова нашли именно в этой гробнице.
Я еще раз просмотрела результаты по ДНК. Мария, Мириам, Саломея, Иосиф, Иуда и неизвестный мужчина являлись членами одной материнской линии. Матфей принадлежал к другому роду, как и неизвестная женщина. Состояние костей из оссуария с надписью «Иисус, сын Иосифа» не позволяет определить ДНК.
Иисус, сын Иосифа. Но какой Иисус? И какой Иосиф?
Неужели Джейк действительно нашел гробницу Святого семейства? Если так, то кто же завернутый в ткань мужчина, которого обнаружила я?
— Похоже, здесь имеется что-то еще, Джейк.
— Что?
Я начала говорить, но тут зазвонил телефон Драма.
— Чудеса. Неужто «Защитники веры» решили перезвонить мне по поводу скелета? — Он покачал головой и пошел отвечать на звонок.
Пока Джейк отсутствовал, я изучала результаты анализа масадского скелета и странного зуба.
Ядерная ДНК указывала, что скелет мужской. Ничего особенного. Я и так это знала. Зуб также из мужской челюсти.
Анализ митохондриальной ДНК говорил о том, что скелет не связан с семьей из долины Кедрон. Если те люди действительно являлись родственниками Христа, то скелет из Масады — это кто-то посторонний. Или, по крайней мере, не отпрыск одной из тех женщин.
Как и предполагал Бержерон, зуб не имел отношения к масадскому скелету, а принадлежал кому-то помоложе.
Я в третий раз перечитывала отчет, когда появился Джейк.
— Ослы!
— «Хеврат-Кадиша»?
Джейк кивнул.
— Что они сказали?
— Baruch Dayan ha-emet.
Я посмотрела на него и покрутила пальцем у виска.
— Великий Бог — всему судья, — пояснил Джейк.
— Что еще?
— А мы — дети сатаны. Теперь они собираются помешать моим раскопкам.
— Ты нашел человеческие останки, раскапывая синагогу первого века?
— Конечно, нет. Я сто раз повторил это, но «Защитники» не верят. Сегодня же поедут туда, и опять всей толпой.
— Ты спросил про скелет?
— Добрый раввин отказался говорить на эту тему, — пожал плечами Джейк. — Зато он сказал кое-что странное.
— Что именно?
— Попросил перестать доставать их звонками.
— И?
— Я позвонил только дважды.
— Так кто же им звонит?
— Да кто его знает?!
Мы помолчали.
— Ты прав, Джейк, — сказала я после паузы и показала ему результаты анализа митохондриальной ДНК масадского скелета и зуба. — Это нечто большее, чем мы только можем себе представить.
— Дошло, наконец.
Теперь уже он сам был похож на испуганного оленя.
Впрочем, создавалось впечатление, что Джейк не понимал всего драматизма ситуации.
— У зуба и скелета разные митохондриальные ДНК, — сказала я. — Значит, зуб чужой. Ничего нового. Дантист, сотрудничающий с моей лабораторией в Монреале, сразу сказал об этом. Зуб принадлежал человеку, который моложе нашего парня. Митохондриальная ДНК скелета также не совпадает ни с кем из гробницы. Его мать принадлежала к другому роду.
— Но она могла являться чьей-то женой. Я имею в виду мужчин из гробницы.
— Возможно. А вот действительно шокирует то, что митохондриальная ДНК странного зуба совпадает с ДНК семьи из долины Кедрон!
— Странный зуб связан с семьей Марии, а скелет — нет?
— Да.
— Его вставили в челюсть скелета?
— Да, Джейк. Это означает, что владелец зуба являлся родственником людей из твоей гробницы. Он член их семьи.
— Как же зуб оказался в челюсти скелета?
— Думаю, вставили по ошибке. Во время раскопок или во время транспортировки. Только не в лаборатории Хааса.
— Получается, что хотя бы один человек из «пещеры-2001» наверняка приходился родственником людям из гробницы. Какого черта член этой семьи забыл в Масаде?
