Прошло несколько секунд, и следующая машина привезла мисс Белинду с клеткой, набитой голубями, Пиви Даннита с еще одной голубиной клетью, а замыкал шествие Джек Бантинг, мальчик-паук: он двигался, подтягивая свое тело на руках и упираясь в землю костяшками пальцев. Пиви сообщил Антонию и мне, что у Вонды работа и приехать она не смогла.
— Черт, кому-то ведь надо же работать, — сказал, проходя мимо, Сал.
Я увидел Антония в коридоре — он выходил из комнаты Шелла, неся четыре бутылки шампанского.
— Думаешь, это хорошая идея? — спросил я.
— Ты что — шутишь? Идея великолепная. Мы должны поддерживать боевой дух нашей армии.
— Мне не надо, чтобы они напились.
— А вот и нет, — прошептал он. — Надо. Потому что иначе, когда они узнают о «томми-ганах», им захочется улизнуть.
Я согласился, предчувствуя недоброе. Вслед за этим примерно час все бродили по дому, выпивали, разговаривали, курили сигареты. Я представил Исабель и Морган каждому из волонтеров.
Мисс Белинда сказала, что ей нужно куда-то выпустить голубей, и я провел ее в Инсектарий. Она кивнула и крикнула Пиви и Антонию, чтобы те принесли клети. Я закрыл дверь, и мисс Белинда сказала:
— Ну вот и хорошо, пусть полетают.
Антоний и Пиви подняли скользящие дверцы в торцах клетей, и птицы вырвались на свободу ураганом хлопающих крыльев и падающих перьев. Когда они нашли шестки и расселись, воздух заполнился безумным воркованием, отчего сама комната, казалось, задрожала.
Мисс Белинда извлекла из складок платья маленький мешочек, засунула туда руку и, вытащив горсть золотистого зерна, стала разбрасывать его по полу, как фермер, засевающий поле. Голуби слетелись на корм и важно расхаживали по полу, покачивая головами. Когда мы выходили из Инсектария, стараясь не наступить на птиц, Антоний пробормотал:
— А я-то раньше волновался, как бы тут бабочки все не загадили.
Четыре бутылки шампанского быстро закончились, и некоторые гости стали спрашивать, нет ли у нас еще. Я попросил всех собраться в гостиной. Исабель и Хал принесли стулья из кухни, чтобы все могли сесть. Мардж заняла полдивана, но хотя бы взяла к себе на колени Джека Бантинга. Когда все расселись, я встал у окна лицом к ним. Антоний стоял слева от меня, держа руки за спиной, — его шоферская стойка «смирно».
Вначале я поблагодарил всех за то, что они пришли, а потом сразу же перешел к делу.
— Итак, — спросил я, — кто-нибудь смог принести оружие?
— Я принес мой кольт, — откликнулся Капитан Пирс и поднял свой пистолет повыше, чтобы все видели.
— Нет, вы только посмотрите на эту штуковину, — сказал Хал. — Она проржавела сильнее, чем номер Сала.
— Он хоть стреляет? — спросил Пиви.
— Не стрелял из него с тех пор, как… — Капитан тщетно пытался вспомнить, с каких пор.
— Ну хорошо, — прервал его я. — Кто-нибудь еще?
— Я захватил свой карманный пистолет, — сказал Пиви.
— Сейчас не время для таких исповедальных признаний, — выдала мисс Белинда, и все разразились смехом.
Как только хохот стих, Мардж пукнула — звук был такой, словно под ней взорвались несколько хлопушек.
— У меня многоствольный, — сказала она.
Снова смех. Джек Бантинг изобразил обморок.
Мне не оставалось ничего другого — только ждать. Когда смех стих, я попросил у Сала динамитную шашку. Он встал и с важным видом протянул мне ее.
— Двоюродный брат моей жены — бригадир взрывников, прокладывающих туннели метро. Он украл эту шашку, но сказал, что она — только половина настоящей из старой партии, и они иногда взрываются сами по себе.
— Именно это я и хотел услышать, — сказал Хал.
— Лучше всего быть с ней поосторожнее, — предупредил Сал, садясь на прежнее место.
Я осторожно положил динамит на подоконник у себя за спиной.
— Значит, этим наш арсенал исчерпывается, — подытожил я.
— Со мной, конечно, мои ножи, — сказал Пирс.
— А у меня в машине опасная бритва, — вспомнил Джек.
— И не сбрасывай со счетов ярость моих голубей, когда я дам им команду, — прибавила мисс Белинда.
— Отлично.
И я начал свою приготовленную заранее речь об опасностях, которые нас ждут. Я был еще в самом начале, когда вмешался Хал.
— Диего, послушай меня, я им все рассказал. Побереги энергию. Этот подлый сукин сын захватил Томми и хочет взять кровь у этой прекрасной молодой дамы, — он показал на Морган, — и дай ему волю, он стерилизовал бы или уничтожил и нас, но хуже всего, что он называет себя патриотом. Мы все понимаем — пули, кровавая баня, что угодно. Мы полны решимости прихлопнуть этого типа и освободить Шелла. Вопрос закрыт. К чему все эти сантименты?
Последовали бурные аплодисменты, и я не был уверен — то ли все радовались, что Хал прервал мою речь, то ли восторгались его ораторским искусством. Но поскольку я заметил, что хлопают даже Антоний и Исабель, то остановился на втором.
— О'кей, о'кей, — сказал я. — Прежде чем я перейду к деталям, скажи, Антоний, тебе есть что добавить?
Антоний посмотрел на меня и кивнул.
— Кроме оружия, я хотел предупредить вас всех вот о чем. Когда начнется вся эта заварушка, то если вы увидите, что на вас нападает этакий белокожий верзила, бросайте все и бегите со всех ног.
— Черт, я всю свою жизнь тренировался в этом, — заметил Капитан Пирс.
— Это самый жуткий тип, какого можно представить, — продолжил Антоний. — А голова у него — как тыква на День благодарения. Только с зубами. Он может любому из вас сломать шею голыми руками.
— Он холостяк? — спросила мисс Белинда.
Когда мне удалось наконец объяснить, чего я хочу от каждого, была уже почти полночь. Но стоило мне закончить, как все, словно по мановению волшебной палочки, собрались и стали выполнять полученные задания.
Исабель и Хал принялись делать бензиновые бомбы из старых банок и обрывков материи. Сал Кутс, отрывая длинные полоски от старых газет Антония, обучал Пиви и Мардж тонкому искусству изготовления папье-маше. Морган отправилась на поиски ножниц. Джек, Антоний и Пирс сварганили из ремней упряжь для мальчика-паука. Дом до четырех часов утра был настоящим ульем, обитатели которого трудились не покладая рук.
Когда все наконец улеглись — кто на диванах, кто на одеялах, кинутых на пол, — я решил присоединиться к Исабель и вздремнуть несколько часов. Проходя по гостиной, я увидел Капитана, расположившегося в шезлонге, и решил, что он спит. Но когда я проходил мимо, Капитан ухватился за рукав моей рубашки и посмотрел на меня своими мутноватыми глазами.
— Совет одного капитана другому, — проговорил он. — Когда сражение началось, единственный настоящий враг — Сомнение. — И он, закрыв глаза, откинул голову назад.
В кровати было тесновато. Справа от меня тихонько похрапывала Исабель, а слева тяжело ворочалось, толкало меня под ребра и разговаривало во сне Сомнение.
Была середина дня, и мы с Антонием сидели за столиком перед окном кофейни, выходившим на главную улицу городка, который, насколько мы знали, назывался Форт-Соланга. Мы пили по третьей чашке кофе, хранили молчание, как статуи, и ждали знака. Улица была пуста, если не считать древнего негра с тростью, — он выбрал себе скамейку на углу, неподалеку от универмага, на другой стороне улицы. Мы сидели уже около часа, и официантка начала подозрительно поглядывать на нас.
— Смотри, — прошептал Антоний.
Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как с небес спикировал голубь и сел на голову старого негра. Птица оставалась там около минуты, а потом снова поднялась в небо. После этого старик встал и зашагал по тротуару на запад. Проходя мимо маленького магазинчика, он уже почти скрылся из виду. В это мгновение из магазина вышла ужасно толстая женщина, занявшая собой чуть ли не весь тротуар. Она медленно двигалась на восток, часто останавливаясь перед витринами и долго их рассматривая.
Потом на улице появился черный «форд-А» — ехал он на запад. Проехав мимо нашей кофейни, он остановился, развернулся в обратном направлении и подъехал к тротуару перед универмагом. Из машины вышли двое мужчин в черном и скрылись за дверью магазина.
Толстая женщина по-прежнему неторопливо двигалась по улице, направляясь к углу. Потом появилась уродливая фигура безногого калеки — он тащился мимо нашего окна в западном направлении, сидя на самодельной тележке и отталкиваясь от земли руками. Из магазина на противоположной от нас стороне улицы вышел еще один человек — костлявый, с торчащим кадыком и надвинутой на глаза шляпой. Держа руки в карманах, сложив губы трубочкой и посвистывая, он прошел мимо толстой женщины, идущей на восток.
К тому времени, когда двое в черных костюмах вышли из универмага, толстая женщина разглядывала его витрину. Двое сели в машину, и тут же заворчал двигатель. Тощий в надвинутой на глаза шляпе резко повернулся, словно забыл что-то, и двинулся к универмагу. Когда «форд» отъезжал от тротуара, женщина повернулась со скоростью, никак не отвечающей ее сложению, сделала три шага, сойдя с тротуара, и оказалась точно перед радиаторной решеткой «форда». Она рухнула наземь с такой силой, что вполне могла бы пробить асфальт. Машина остановилась, и те двое вышли из нее. Женщина, корчась и крича, лежала на дороге.
