— Ты имеешь в виду деревню?
— Нет, это была не деревня, а именно лагерь, в котором насчитывалось около дюжины жилых автоприцепов — трейлеров. Все было столь же просто, сколь и живописно. Там живут те, кому по душе одиночество. Там к нам никто не будет приставать с расспросами, никто не потревожит.
В течение нескольких секунд единственным слышным звуком было далекое стрекотание лодочного мотора.
— Ты хочешь отправиться туда? — наконец спросила Сиена.
Малоуну показалось, что в ее голосе промелькнул страх.
— Я не знаю лучшего места для того, чтобы исчезнуть. А потом мы решим, куда двинуться дальше.
У Сиены был потерянный вид.
— Это не навсегда. Учитывая тот опасный бизнес, которым занимается твой муж, существует большая вероятность того, что до него доберутся либо власти, либо кто-нибудь из конкурентов. А нам нужно лишь выжить до того момента, когда это случится.
— Выживать — это специальность Дерека.
Воцарилось горькое молчание. Сиена посмотрела на Малоуна, затем на море и наконец перевела взгляд на песчаные дюны.
— Что там, на холме? — спросила она.
— Маяк. Местные говорили мне, что он давно заброшен.
— Мы можем забраться на него?
— Конечно, но нам понадобится весь остаток дня, чтобы дойти туда и вернуться обратно.
— Не сегодня.
Настал черед Малоуна удивленно открыть глаза.
— Потом, — сказала она, — после того, как мы обустроимся.
— Так ты… согласна остаться?
— На протяжении долгого времени моя жизнь была слишком сложной, и я постоянно твердила себе, что надо бы ее упростить.
Она взяла его за руку.
— Только не думай, что мы будем жить как отшельники, — поспешно проговорил Малоун. — Если нам захочется развеяться, мы можем в любой момент поехать в город. Местный ресторан в свое время мне очень понравился. В конце концов, не зря же люд приезжают сюда, чтобы провести отпуск! Давай попробуем. Если не получится, мы придумаем что-нибудь еще.
Полноприводный «Эксплорер» шел по плотно утрамбованному песку без всяких усилий. Ветер через открытое окно трепал волосы Сиены. Она улыбалась. Они ехали по пустынному берегу.
— Я чувствую себя так, будто мы с тобой первопроходцы, — сказала она.
— Льюис и Кларк.[12]
Сиена хихикнула.
— Капитан Кирк.[13] Где не ступала нога человека.
Чтобы колеса не зарывались в песок, они ехали не быстрее двадцати километров в час. Медленная, плавная, оказывающая почти гипнотическое воздействие езда продолжалась сорок минут, после чего, объехав последнюю дюну, они остановились. Дальнейший путь на юг преграждал массивный скальный выступ, поднимавшийся на несколько метров вверх.
Лагерь выглядел совсем иначе, нежели двенадцать лет назад. От дюжины трейлеров, стоявших здесь тогда, осталось лишь два, причем один из них покосился и был частично засыпан песком. Ко второму был пристроен навес, на стене которого висела рыболовная сеть и сушилась выстиранная одежда: линялые джинсы и выгоревшие рубашки. Яма для костра была наполнена углем и обложена закопченными камнями. Наполовину вытащенная из воды, на песке лежала лодка, в ее моторе копался высушенный горячим солнцем мексиканец. Рядом, в волнах прибоя, резвились ребятишки. Увидев приближающихся Сиену и Малоуна, они перестали играть, примолкли и уставились на них расширившимися от испуга глазами. В дверях трейлера появилась женщина и печальным взглядом окинула непрошеных гостей.
Малоун адресовал ей приветственный жест, и они с Сиеной направились к моторной лодке.
Лицо мужчины настолько пропеклось солнцем, что его возраст было невозможно определить даже приблизительно. Ему могло быть сорок лет, а могло шестьдесят. От многих лет, в течение которых он забрасывал и вытаскивал сети, его руки стали грубыми и шишковатыми. Надпись на его бейсболке выцвела до такой степени, что уже не поддавалась прочтению.
Заговорив по-испански, Малоун представил себя и Сиену как Дейла и Беатрис Пери. Мужчина сообщил, что его зовут Фернандо.
— Когда я приезжал сюда двенадцать лет назад, — сказал Малоун, — здесь было довольно много людей. Что случилось?
Выслушав ответ, Малоун сообщил Сиене:
— Он говорит, что прошлогодний ураган был очень сильным. До его прихода все американцы с трейлерами уехали и с тех пор не возвращались. Что касается рыбаков, то один из них погиб во время урагана, а остальные, испугавшись, тоже разбежались. Никто из них также не вернулся. Скоро начнется новый сезон ураганов. Другие рыбаки не хотят находиться здесь в это время.
— Значит, если не считать этого Фернандо и его семьи, мы тут будем совсем одни?
— Да, все сложилось даже лучше, чем я предполагал. — Малоун повернулся к Фернандо. — Мы с женой собрались пожить здесь некоторое время. Вы не будете возражать?
Фернандо был польщен тем, что Малоун проявил уважение и обратился к нему на «вы». Люди приходят сюда и уходят по своему усмотрению, сказал он.
— Мы хотим стать для вас хорошими соседями, — проговорил Малоун. — Может, я смог бы помочь вам с лодкой? Или мы могли бы дать вам что-нибудь в обмен на то, что будем жить здесь?
Малоун сунул руку в карман и вытащил пачку сигарет. Сам он не курил, но знал, что в здешних местах сигареты считаются хорошим подарком.
Фернандо закурил, и между ними завязался неспешный разговор: о погоде, о лодке и о других обыденных вещах. Докурив, Фернандо затушил сигарету, разломил окурок и вытряс остатки табака в карман. Указав на покосившийся, засыпанный песком трейлер, он стал что-то объяснять Малоуну.
— Что он сказал? — спросила Сиена.
— Говорит, что трейлер не в таком уж плохом состоянии. С помощью нашего внедорожника мы можем поставить его прямо, а потом починить и жить в нем.
— Gracias,[14] — поблагодарил Чейз Фернандо.
Начавшаяся вслед за этим жизнь казалась Малоуну раем. Он купался, плавал на лодке, ловил рыбу, гулял или просто валялся в гамаке, читая книжки. Но, главное, он писал, пытаясь запечатлеть на холсте нечто увиденное им в глазах Сиены, что не давало ему покоя.
Она на самом деле стала его Беатриче.
Иногда приходил десятилетний сынишка Фернандо и, словно зачарованный, смотрел, как работает Малоун.
— Хочешь научиться этому? — как-то раз спросил Малоун.
Мальчик с важным видом кивнул. За первым уроком последовал второй и так далее. Парнишка стал повсюду таскать с собой альбом для зарисовок, рисуя все, что видел. Он словно открыл для себя какое-то новое волшебство.
Ночью, когда Малоун и Сиена лежали в кровати, она прошептала:
— У тебя хорошо получается находить общий язык с детьми.
— Пока что только с одним ребенком, — попытался отшутиться он.
— Я говорю серьезно. Ты делаешь очень хорошее дело.
— Наверное, потому, что он хороший мальчик.
— Но то, чему ты его учишь, очень сложно. Ты умеешь сделать так, чтобы мальчик слушал тебя. Из тебя получится замечательный отец.
— Из меня… Минутку! Ты что, хочешь ребенка?
— Такая мысль меня посещала.
— Но сейчас, когда мы…
— Я не сказала «сейчас». Но как бы ты отнесся к этому, если бы мы не находились в такой ситуации?
— К тому, чтобы ты родила мне ребенка?
— Да.
— С радостью, если бы это сделало тебя счастливой…
— Самой счастливой!
Они лежали — не целуясь, не занимаясь любовью, а просто держа друг друга в объятьях.
Сидя за столиком на террасе шато, даже не прикоснувшись к кофе и круассану, Поттер слушал грохот пулемета, доносившийся с полигона. Иного он не ожидал. Грохот пулемета разбудил его еще до рассвета. То же самое было вчера и позавчера. Иногда он сменялся взрывами или стрельбой из автомата. Целый день! Каждый день! От этого непрекращающегося кошмара страдали нервы не одного только Поттера. Охранники, похоже, тоже были на пределе. Они то и дело переставали патрулировать территорию, останавливались и недоуменно переглядывались.
Поттер не мог понять, как тело Дерека — его кисти, руки, плечи — выдерживало ту епитимью, которой он себя подвергал. Не выдерживал даже пулемет. Дерек уже сломал один треножник, уничтожил два механизма подачи боеприпасов и перекалил дюжину стволов. Однако сам он не выказывал ни малейших признаков усталости. Его ярость была столь велика, что, если бы он не удовлетворял ее ненасытный голод стрельбой и взрывами, она сама взорвала бы его изнутри.
Поттер еще никогда не видел Дерека обезумевшим до такой степени. С того самого дня, когда Сиена сбежала с Малоуном, Белласар не мог думать ни о чем другом, кроме мести. Он забросил даже самые важные дела и не вылезал с полигона, с утра до вечера стреляя из всех видов оружия, которое имелось в поместье, превращая бутафорский город в груду щебня, затем приказывал своим людям восстановить его, а потом вновь разносил все это в щепки. Когда чрезмерная нагрузка выводила оружие из строя, он орал на своих инженеров, требуя от них привести оружие в надлежащее состояние, и приказывал принести ему новые образцы.
