Эпидемия, вызванная узумаки, будет похлеще вспышки гриппа 1918 года и по числу жертв, и по клинической природе. Грипп поражал тело, узумаки превращал человека в буйного психа, который в лучшем случае кончал с собой, а в худшем — начинал убивать других. Эпидемия узумаки превратит жизнь на Земле в ад.
Джейк расхаживал по палате, подавляя желание садануть кулаком по плексигласовой оконной перегородке. У Орхидеи теперь тысячи ползунчиков. Она сможет выпускать их пачками в сотнях мест одновременно. Даже если всего несколько штук успеют выпустить заразу, все будет кончено. Он как-то раз видел схему перемещения людей, основанную на отслеживании сигналов с их мобильных телефонов. Толстые пучки линий связывали Лос-Анджелес, Чикаго, Нью-Йорк, Бостон и Сиэтл. Линии потоньше веером проникали в каждый закоулок. Достаточно заразить всего несколько человек, и они понесут болезнь дальше — на работу, в школу, в местный супермаркет, полетят на самолете в Калифорнию навестить друзей. В считанные дни узумаки окажется повсюду. Если это случится, эпидемию уже не остановить.
Финита ля комедия.
Доктор Роскоу постучал по оконному стеклу. У него был убитый вид.
Джейк взял трубку телефона с выскакивающим из груди сердцем. Он вспомнил о Мэгги, которая сейчас была далеко от сына.
— Говорите.
Роскоу сделал глубокий вдох, посмотрел в пол, потом на Джейка. Разговор мужчины с мужчиной.
— Мы получили результаты анализов Дилана. Мне очень жаль. Диагноз — неутешительный.
Мэгги плавала в холодной непроницаемой тьме. Она попыталась усилием воли вынырнуть из темноты, снова стать самой собой, но не могла ощутить даже движения собственных рук.
Дилан. Ее мысли занимал Дилан. Мальчику было шесть лет, когда они отправились в Тоганнок-Фолз искать наконечники стрел.
Дилан спросил, кто такой Тоганнок, она рассказала, что тот был индейцем-делавэром. Ирокезы захватили его в плен и сбросили в водопад, который потом был назван его именем.
Дилан долго простоял у водопада, глядя в ущелье, словно индейского вождя сбрасывали вниз у него на глазах.
— А если я упаду туда, ты меня спасешь?
— Можешь не сомневаться, малыш.
Искра, неясное ощущение, словно серебристая рыба махнула хвостом в лунном свете.
Больно!
Болела левая нога. Мэгги не могла вспомнить почему. Дыхание вырывалось толчками, грудь что-то сжимало, не хватало воздуха.
Дилан, где Дилан?!
Мэгги моментально очнулась, открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого света. Налетела тошнота. Она закрыла глаза, сжала зубы и, тяжело дыша, подавила рвотный импульс. Тошнота перевалила через пик и схлынула. На этот раз Мэгги лишь чуть-чуть приоткрыла глаза, постепенно впуская свет и процеживая его через ресницы до тех пор, пока не смогла воспринимать его в полную силу.
Она была привязана к столу, приподнятому под углом тридцать градусов. Над головой — высокий круглый свод. Его поддерживали металлические, крашенные белой краской балки. Мэгги попыталась сесть, но обнаружила, что грудь стягивает серая эластичная лента, а кисти прикованы к столу наручниками.
Пленница осмотрелась вокруг. Впереди — два рабочих стола. На одном теснились электронные принадлежности — осциллоскоп, паяльники, катушки проволоки. Второй совершенно пуст. Над столом с крючка в стене свисали две маски. Мэгги узнала в них противогазы.
Она дернулась, пытаясь освободиться от оков, и до отказа повернула голову налево, стараясь разглядеть, что находится рядом. В десяти футах на шкафу лежал пистолет с необычным, увеличенным стволом и пара похожих на баночки с мятными таблетками цилиндров, из которых торчали иголки. Пистолет-транквилизатор. За ним маячила стеклянная сфера диаметром около двух футов.
Мэгги повернула голову направо и похолодела от ужаса. На металлическом столе рядом с ее головой, почти вне пределов поля зрения, маячили пять микроботов. Ладонь страха наотмашь хлестнула ее по лицу.
Рядом с ползунчиками на квадратной салфетке, как в кабинете зубного врача, лежал пинцет и еще какие-то инструменты.
Мэгги, вне себя от ужаса, забилась в своих оковах.
Со стороны лестницы хлопнула дверь. Прозвучало десять шагов.
Пленница, чувствуя прилив ледяного страха, увидела перед собой Орхидею.
— Очухалась, — отметила та равнодушным тоном. На ней был плотно прилегающий черный костюм и черные перчатки. Волосы подстрижены коротко, по-мужски. На лице вроде как следы побоев. Одна щека превратилась в сплошной синяк. Пальцы правой руки примотаны пластырем друг к другу.
— Где Дилан? — прохрипела Мэгги пересохшим горлом.
Орхидея взяла бутылку с водой.
— Открой рот, — скомандовала она и плеснула Мэгги на язык воды.
Та сглотнула, закашлялась, но влага ослабила резь в горле.
— Где мой сын?
Орхидея вместо ответа поднялась и подошла к столу в дальнем конце комнаты. Она вернулась с одним из противогазов, висевших на стене. Большая прозрачная пластина служила лицевым забралом, по бокам маски торчали фильтры, смахивающие на обрезанные слоновьи бивни.
Китаянка, наклонившись над Мэгги, заглянула ей в глаза.
— Что тебе известно об узумаки?
— Сучка! Где мой сын?
В зрачках Орхидеи сверкнули искры гнева. Она отвела руку и основанием ладони ударила Мэгги в грудь, прямо в солнечное сплетение. Та охнула от брызнувшей фонтаном боли, ей показалось, что тело раскололось пополам. В глазах заплясали черные мушки. Мэгги испугалась, что ее сейчас вырвет.
— Дам тебе один совет, — сказала Орхидея. — Приятного будет мало в любом случае. Но сделать так, чтобы мучений было меньше, в твоей власти. А теперь отвечай на вопрос. Что тебе известно об узумаки?
Мэгги все еще не могла отдышаться, в грудине пульсировала боль. Отказываться отвечать не было видимого смысла.
— Я впервые услышала о токсине только вчера.
— Как средство попадает в организм?
— Через пищеварительный тракт, насколько я знаю.
Орхидея кивнула:
— Правильно. Через желудок. Это один путь. Но есть и другой. Ты о нем слышала?
— С воздухом через легкие. В виде спор.
— Верно.
Орхидея размеренными и аккуратными движениями надела противогаз на лицо Мэгги и затянула ремешки сзади, чтобы сидел плотнее. Сунув пальцы под резину, она проверила подгонку.
— Выдохни! — приказала китаянка. — Очень важно, чтобы противогаз сидел плотно. Выдохни как можно сильнее. Живо!
Мэгги сделала быстрый выдох, отчего грудь пронзила новая волна боли. Маска слегка раздулась, но не пропустила воздух.
— Теперь вдохни и выдохни еще раз. С силой!
Мэгги выполнила команду. Маска опять набухла, но герметичность не нарушилась.
— Молодец.
Орхидея придвинула стол с ползунчиками и присела рядом на стул. Она сомкнула кончики пальцев на правой, раненой руке и пошевелила ими. Последний с правого края микробот подбежал, перебирая лапками, и нырнул в раскрытый наготове пинцет.
Мэгги наблюдала за ее манипуляциями с холодящим душу ужасом.
Аккуратным, точным движением Орхидея подхватила микробота щипчиками. Свободной рукой она осторожно приподняла край противогаза и всунула пинцет под резиновую оболочку, оставив ползунчика на щеке Мэгги. Та попыталась тряхнуть головой, сбросить с себя механическую тварь, но у нее ничего не получилось. Лапки микробота лишь поранили ее кожу.
— Не на-а-адо!
Мэгги задрожала всем телом.
— Господи! Прекрати! Я тебе и так все рассказала.
— Да нет. Дело совсем не в этом. Ты не можешь рассказать мне ничего нового.
— Тогда зачем это все?
— Я хочу получить подтверждение.
Мэгги дышала, как в горячке.
— Подтверждение чему?
Она изо всех сил пыталась освободиться от оков, но не могла их даже сдвинуть с места. Ползунчик навис над левым глазом. Женщина принялась мысленно уговаривать его уйти прочь.
Орхидея опять пошевелила пальцами. Ползунчик отбежал чуть в сторону, его лапки вонзались в кожу, как рыболовные крючки. Мэгги зажмурилась, готовясь встретить неотвратимую муку. Ей приходилось видеть, как ползунчики рассекали обрезки выделанной кожи на мелкие кусочки. Ее собственная кожа для них все равно что бумага.
— Готова? — спросила Орхидея.
Мэгги заставила себя открыть глаза.
— Да пошла ты…
Орхидея улыбнулась, потом дважды быстро сжала ладонь в кулак.
Мэгги скривилась, но вместо болезненной рези ее органы чувств уловили короткое шипение, словно кто-то брызнул из пульверизатора. Воздух под маской вдруг помутнел.
Мэгги заморгала и закашлялась. Ползунчик без движения сидел на ее щеке, уцепившись лапками за кожу.
Что это было?
