– Нет, он сказал то, что хотел сказать. Я ведь тоже не раз хотел допиться до Боливии, но в большинстве случаев просыпался с бодуна в Кливленде.
Когда собрание закончилось, мы договорились об очередном воскресном ужине. Я спросил, не хочет ли Джим выпить чашку кофе, но ему нужно было домой. Тогда я подумал, не позвонить ли Лайзе и, быть может, заскочить к ней. Но вместо этого присоединился к группе участников собрания, и мы отправились в «Пламя». Мысль позвонить Лайзе не оставляла меня и позже, но я так этого и не сделал. Добравшись до отеля, я поговорил с Элейн, и мы назначили свидание на субботний вечер.
Затем я немного посмотрел новости по Си-эн-эн, выключил телевизор и пролистал еще раз книгу стихов, снова сосредоточившись на том из них, которое дало пищу для размышлений. Вскоре после полуночи погасил свет и улегся в постель.
Это как не пить на начальной стадии, думал я. Сдерживаешь себя день за днем. И если уж я научился воздерживаться от бурбона, то смогу устоять и перед соблазном увидеться с Лайзой Хольцман.
В субботу после обеда мне позвонил Ти-Джей.
– Знаешь палатку, торгующую бубликами у автобусной станции?
– Знаю, словно в ней и родился.
– По-моему, пончики они пекут вкуснее бубликов. Не хочешь там со мной встретиться?
– Когда?
– Называй любое время. Мне нужно пять минут, чтобы туда добраться.
Я ответил, что мне потребуется несколько больше, и прошло примерно полчаса, прежде чем я сел рядом с ним у стойки закусочной на первом этаже автовокзала при порте Нью-Йорка. Он запивал колой пончик. Я заказал себе кофе.
– У них пончики действительно что надо! – сказал он. – Я бы съел пару на твоем месте.
– Сейчас как-то не хочется.
– Странное дело. Ешь бублик и знаешь, что мучное вредно. А с пончиками даже не думаешь об этом. Необъяснимо.
– Мир вообще полон таинственного и необъяснимого.
– Вот это верно, хотя и скверно. Почти решился позвонить тебе вчера, но было слишком поздно. Один тип предлагал купить «узи».
– Это не совсем то, что я ищу.
– Да, знаю. Но ствол потрясный, доложу я тебе. И дополнительная обойма за те же деньги. Упакован в металлический чемоданчик. Все прибамбасы. И главное, отдавал дешево, потому что срочно понадобилась доза.
Я вообразил, как Джен пытается застрелиться из короткоствольного автомата.
– Нет, не годится, – сказал я решительно.
– Да он его уже точно успел кому-нибудь толкнуть. Если только не воспользовался сам для ограбления. Но ближе к делу. Я достал и то, что тебе подойдет.
– Где он?
Ти-Джей похлопал по большой холщевой борсетке, которую носил на поясе.
– Прямо тут, – сказал он, понизив голос. – Револьвер тридцать восьмого калибра. С тремя патронами. В барабан входит пять, но у продавца остались только три последние. Быть может, из него двоих успели уложить. Этого никто не знает. Трех пуль хватит?
Я кивнул. Одной было бы достаточно.
– Помнишь, что тут мужской туалет снаружи справа? Заходи туда через минуту-другую.
Он соскользнул с высокого стула и вышел из заведения. Я допил кофе и расплатился за нас обоих. Он стоял в туалете, опершись о раковину и проверяя в зеркале прическу. Я встал рядом и принялся мыть руки, дожидаясь, когда мужчина у писсуара закончит свои дела и уйдет. Когда мы остались одни, Ти-Джей отстегнул борсетку и вместе с поясом подал мне.
– Проверь товар, – сказал он.
Я зашел в одну из кабинок. Это был пятизарядный револьвер с насечкой на рукоятке и стволом длиной два дюйма. Запах от него исходил такой, словно его вообще ни разу не чистили и не смазывали со времени первого выстрела. Мушку со ствола убрали напильником. Барабан был пуст, но в мешочке лежали три патрона, каждый отдельно завернутый в промасленную бумагу. Я развернул один из них, убедился, что он входит в барабан, а потом снова вынул и завернул, как прежде. Патроны я положил в карман, а пистолет сунул за брючный ремень сзади. Пиджак надежно скрывал его, и главное было не дать ему вывалиться.
Выйдя из кабинки, я подал синюю сумочку Ти-Джею. Он хотел спросить, что не так, но по весу борсетки догадался – пистолет там больше не лежал.
– Не хочешь взять и борсетку, чтобы таскать его, приятель?
– Я думал, она твоя.
– Нет, она продавалась как кобура к товару. Забирай.
Я вернулся в кабинку, уложил пистолет и патроны в сумочку, а потом застегнул ее пояс у себя на талии. Носить револьвер так было в самом деле и удобнее, и безопаснее, чем под брючным ремнем. Уже снаружи Ти-Джей объяснил, что теперь борсетки охотно использовали те, кто находился и по ту и по эту сторону закона.
– Как мне кажется, копы стали так поступать первыми, – сказал он. – Ты же знаешь, как они любят ходить при оружии даже во внеслужебное время? Им только не хочется, чтобы пистолет оттягивал карман, или из-за него пиджак сидел криво. Некоторые носили с собой рюкзачки, но уж больно это напоминало женские сумочки, и к тому же ты запросто мог где-то снять его и забыть. А борсетки продаются на каждом углу. Надеваешь ее, и можешь даже забыть, что она на тебе. Оставь молнию полуоткрытой, и ты готов выхватить свой ствол в одно мгновение. И еще они очень дешевые. Десять-двенадцать долларов. Но, конечно, если пожелаешь иметь кожаную, придется потратить больше. У одного торговца наркотой я видел такую вещь из шкуры угря, представляешь? Это считается рыбья кожа или змеиная?
– Рыбья.
– Даже не знал, что рыбья кожа на что-то годится. Хотя такие стоят действительно дорого. Наверное, можно купить борсетку из кожи крокодила, если хватит глупости захотеть такую.
– Наверное.
Я спросил про Джулию.
– Странная она все-таки, – отозвался он. – Как думаешь, сколько ей лет?
– Сколько лет?
– Попробуй угадать, промахнешься как пить дать. Так сколько?
– Не знаю. Лет девятнадцать-двадцать.
– Двадцать два.
Я передернул плечами.
– Почти угадал.
– А ведь выглядит моложе, – сказал он. – А захочет, станет выглядеть старше. Только что с тобой была маленькая девочка, которая нуждалась в твоей защите. Проходит минута, и она превращается в строгую учительницу, которая велит тебе остаться в классе после уроков. Она столько всего знает, ты не поверишь!
– Отчего же, охотно верю.
– Но не о том, что ты думаешь. У нее мозги набиты всякой всячиной. Кстати, она сама сшила ту пижаму, в которой встречалась с тобой. Вообрази! По своей выкройке. Она может делать деньги разными способами. Ей не обязательно для этого подсаживаться в машины на Одиннадцатой авеню. Вот только сейчас ей нужно зарабатывать побольше.
– А как обстоят твои дела?
– В каком смысле? – Его взгляд стал беспокойным.
– Просто интересуюсь, как у тебя с финансами. Ты что-нибудь заработал на револьвере?
– Да, здесь полный порядок. Пистолет мне достался почти даром. Реально пришлось потратиться только на дурь.
– Какую еще дурь?
– Ну, мне же пришлось торчать около Капитана, и все такое. Прежде чем начнешь задавать вопросы, надо чтобы парни успели хотя бы немного узнать тебя. А лучший способ – купить у них травку. Они на тебе зарабатывают, и ты начинаешь им нравиться.
– Тебе пришлось спустить на это крупную сумму? Потому что в таком случае будет справедливо, если я возмещу тебе расходы.
– Волноваться нет резона у старого бизона. Я свел концы с концами.
– Как тебе это удалось?
– Легко удалось, безрогий ты лось. Все, что я там купил, продал потом у себя на Сорок второй. На одной сделке немного потерял, зато на второй подзаработал. В итоге я внакладе не остался.
– Ты толкал наркоту?
– Только без нотаций, ладно? Что мне еще оставалось? Сам я это дерьмо не употребляю. Не выбрасывать же? Я же не занимаюсь этим постоянно. Как, кстати, и покупкой оружия. Ты же знаешь, у меня одно желание – стать сыщиком, но если приходится тратить деньги, грех не вернуть их. Ты считаешь, это неправильно?
– Нет, уже не считаю, – сказал я. – Когда объясняют так доступно…
У себя в номере я разобрал револьвер и почистил его. У меня, конечно, не было предназначенного для таких целей набора инструментов, но я обошелся ватными палочками и обычным машинным маслом – все лучше, чем ничего. Закончив, я убрал оружие в тот же ящик, где хранил пять тысяч долларов. Нужно было положить деньги в свою ячейку в банке, но я упустил время, и теперь приходилось ждать понедельника.
Я включил, но почти сразу выключил телевизор. А потом позвонил Джен.
– Думаю, что смогу добыть тебе ту вещь, которую мы обсуждали, – сказал я ей. – Но прежде чем продолжить, хотел убедиться в твоем желании все еще заиметь ее.
Она заверила, что желание никуда не делось.
– Тогда принесу тебе кое-что к концу недели, – пообещал я.
Повесив трубку, я проверил ящик комода, словно револьвер мог магическим образом испариться, пока шел телефонный разговор. Но таких волшебных удач просто не бывает.
