Она впервые заколебалась.
— А мне казалось, что ты хочешь покончить со страданиями и начать новую жизнь!
Он склонил голову и разочарованно посмотрел на Лизу. О, как хорошо я знала этот взгляд!
— Хочу, просто…
Она начала горько всхлипывать. Я никогда не видела, чтобы она так плакала. Мне хотелось обнять ее, защитить от всего этого, и я шагнула вперед. Но Лиза отшатнулась, и я остановилась.
— Если ты хочешь отпустить гнев на свою мать и приблизиться к внутренней гармонии, тебе надо порвать с прошлым.
Лиза глубоко и прерывисто вздохнула, пытаясь справиться с собой, и повернулась ко мне. По лицу у нее еще текли слезы.
— Это была я. Это я напала на тебя в Нанаймо.
Ее слова словно ударили меня. Так это была Лиза!
— Почему? Я не понимаю…
— Я была там с друзьями, и мне нужны были наркотики. — Она взглянула на Аарона, и он кивнул. — Я хотела попросить у тебя денег, но потом увидела тебя и поняла, что ты все равно откажешь…
Она снова расплакалась и закрыла лицо руками. Ей было стыдно даже взглянуть на меня. Я тоже плакала, не понимая, как это все случилось, плакала от боли и гнева.
«Моя дочь бросила меня умирать на парковке!»
— Ты правда так меня ненавидишь?
На лице у нее было написано страдание.
— Нет, я просто…
Она обернулась к Аарону, словно ожидая, что он договорит за нее.
— Дело не в ненависти, Надин, а в освобождении, — пояснил он. — Иногда нам нужно оставить позади всю негативную энергию и открыть свое сердце новой семье.
Меня снова охватил гнев.
— Ты хочешь сказать, что я плохо влияю на свою дочь? Да ты ничего не знаешь о нас.
— Он видит все! — сказал Аарон и поднял палец вверх.
Так он по-прежнему верит, что с ним говорит Свет?! Спорить было бессмысленно. Сейчас надо увести отсюда Лизу. Я повернулась к ней.
— Милая, что бы ты ни сделала, мы со всем справимся. Я люблю тебя в любом случае.
Она не смотрела на меня. Я шагнула ближе.
— Лиза, пожалуйста, не закрывайся от меня. Прошу, давай пойдем куда-нибудь и поговорим.
— Она не хочет никуда с тобой идти, — вмешался Аарон.
— Пусть она сама об этом скажет.
Лиза подняла голову и посмотрела пустым взглядом мне в глаза. Она спрятала все свои чувства в темный уголок, куда не могла дотянуться даже сила моей любви.
— Я останусь здесь, — сказала она. — Я хочу снова стать счастливой.
— Здесь ты не найдешь счастья.
Она молча смотрела на меня. Не важно, что я говорю, — на нее сейчас не подействовал бы даже рассказ о том, что Аарон меня насиловал. Мне приходилось видеть этот взгляд в глазах пациентов. До нее уже нельзя было достучаться.
— Ты сделала важный шаг на пути духовного роста, — сказал ей Аарон. — Я горжусь тобой.
Он покровительственно поцеловал ее в висок, и Лиза благодарно на него посмотрела. Мне хотелось оттолкнуть его от нее.
Мне хотелось убить его.
— Можешь вернуться к себе в комнату, а я пока что поговорю с твоей матерью, — с улыбкой сказал Аарон.
Она посмотрела на меня, словно ожидая, как я отреагирую, но, проходя мимо, намеренно отвела взгляд.
— Лиза, подожди минутку. Ты не понимаешь. Когда я была ребенком — он меня совратил…
Я схватила ее за руку, но она вырвалась и ушла. Я глядела ей вслед.
Моя дочь ушла.
Джозеф загородил выход. Я замерла, чувствуя, что с уходом Лизы атмосфера в комнате изменилась. Джозеф шагнул вперед:
— А теперь уходи.
— Джозеф, мне бы хотелось поговорить с Надин наедине, — вмешался Аарон.
Джозеф вроде бы сохранял спокойствие, но в глазах его вспыхнул гнев, а шея покраснела. Он помедлил, желая что-то возразить, но Аарон взмахом руки, словно собаке, указал ему на дверь. Джозеф склонил голову и вышел в соседнюю комнату, где было темно. Я заметила в углу камеру и подумала, не наблюдает ли кто за нами.
Я снова взглянула на Аарона. Он улыбнулся.
— Я могу помочь тебе наладить отношения с дочерью, — сказал он спокойно, — но ты должна довериться мне…
— Не нужна мне твоя извращенная помощь.
Он взглянул на дверь, через которую вышла Лиза.
— Твоя дочь напала на тебя, Надин. Она чуть тебя не убила.
Я вздрогнула, вспомнив, как лежала на парковке и гадала, умру или нет.
— Она еще молода, ей очень тяжело. Ты ее уничтожишь.
— У тебя был шанс ей помочь. Ты же много лет пыталась, верно? Но она жила на улице и убивала себя наркотиками. Теперь она уже несколько дней ничего не употребляет, она счастлива, она доверилась мне. Почему она не рассказала тебе насчет сводного брата? Почему она тебе не доверяет? Разве ты не задавала себе эти вопросы?
Я слушала Аарона, и в ушах у меня тяжело стучала кровь. Мне хотелось уйти, вместе с тем я чувствовала себя пригвожденной к месту. Каждое его слово обнажало все мои тайные страхи.
— Когда ты была в коммуне, мне казалось, что ты станешь прекрасной матерью, — продолжал Аарон. — Я наблюдал, как ты возишься с детьми на реке, и гадал, какой женщиной ты станешь. Но твоя мать забрала тебя. Теперь мне повезло стать свидетелем духовного развития твоей дочери. У нее есть все, о чем ты мечтала, а ты опять недовольна.
Я наконец обрела голос.
— О тебе я точно никогда не мечтала.
— Ты стремишься все вокруг контролировать. Твоя мать не соглашалась принять меня, теперь ты делаешь то же самое. Тебе не хочется, чтобы я был рядом с твоей дочерью, чтобы я сделал ее счастливой. Но я спасаю ее.
— Ты уничтожаешь всех вокруг. Ты манипулируешь ранимыми людьми и убеждаешь их, что они могут обрести мир только благодаря тебе.
— А разве ты не делаешь то же самое? Ты заставляешь людей думать, что им необходима терапия, что сами они со своей жизнью не справятся. Я же учу их, что они могут найти в себе все необходимые ответы.
Он был слишком уверен в себе. Его никогда никто не мог переубедить. Единственной, кто противостоял ему, была Ива. Может быть, пришла пора заговорить о ней?
— Значит, Иву ты тоже учил? Я знаю, что ты убил ее.
Он даже не моргнул.
— Ива не была готова к моей помощи. А Лиза готова к переменам. Можешь ты отпустить ее? Можешь поставить ее духовные нужды превыше своих?
— Если ты до нее дотронешься, если ты что-нибудь с ней сделаешь, я упеку тебя в тюрьму. Я знаю, что я не единственная, Аарон. Я найду всех, кого ты насиловал, и мы уничтожим тебя и этот центр…
Дверь открылась, и в кабинет вошел Джозеф. На нем была ветровка, словно он выходил на улицу.
— Она говорит плохие вещи, — сказал он и ткнул в меня пальцем. Видимо, он подслушивал наш разговор или же наблюдал за нами через камеры.
— Все в порядке, Джозеф, — сказал Аарон. — Все под контролем.
Джозеф покачал головой.
— Она хочет тебе навредить. Я чувствую.
Речь его была быстрой и возбужденной. В кабинете запахло пóтом.
Я не знала, стоит ли мне что-то говорить или я только раздразню его, но все же решила рискнуть.
— Я не собираюсь вредить Аарону. Мне просто надо с ним поговорить.
— Я все слышал! Ты собираешься посадить его в тюрьму! — Он снова ткнул в меня пальцем. — Она сказала, что уничтожит центр! Надо ее остановить.
Мое сердце заколотилось от выброса адреналина. Джозеф выглядел так, словно готов был в любую секунду броситься на меня.
— Все в порядке, — повторил Аарон. — Возвращайся в свою комнату.
Джозеф смотрел то на меня, то на него.
— Нет. Я вижу в ней яд. Он ползет у нее по руке.
Глаза его расширились, и я еле удержалась, чтобы не посмотреть на свою руку, хотя и знала, что там ничего нет.
— Она ничем нам не угрожает, — мягко сказал Аарон. — Свет защитит нас от ее дурной энергии.
Джозеф заколебался и снова посмотрел на мои руки, после чего расслабился, словно увидел там что-то.
— Джозеф, пожалуйста, оставь нас вдвоем.
Тот кивнул и с растерянным видом вышел, напоследок бросив на меня злобный взгляд. У меня возникло ощущение, что если бы не Аарон, Джозеф напал бы на меня.
Я шагнула к двери. Надо было уходить. Заметив мое движение, Аарон сказал:
— Можешь говорить в полиции все, что хочешь, Надин. Ни со мной, ни с центром ничего не случится.
— Посмотрим.
Я торопливо вышла, ожидая, что он пойдет за мной следом, но по пути к машине никого не встретила. Мне хотелось найти Лизу, однако здание было слишком большим, к тому же я не знала, что ей сказать.
По пути домой я решила, что Аарон так легко отпустил меня, потому что знал: я не представляю для него угрозы. Я для него ничто.
По пути в город у меня тряслись руки, я с трудом дышала. Мой путь лежал прямиком в полицейский участок. Там мне пообещали поговорить с Аароном и Джозефом и вызвать Гаррета на допрос, но я понимала, что он будет все отрицать.
Добравшись до дома, я наконец позволила себе расплакаться. Оказывается, это Гаррет украл у меня Лизу — человек, который каждый вечер садился за мой стол и улыбался мне! Я чувствовала себя преданной, но еще хуже было понимание, что я сама не увидела, что происходит. Теперь многое стало ясно: почему у Лизы после каждого визита портилось настроение, почему ее зависимость усилилась. Мне было больно думать, что она мне не доверилась. Это был непростой период: я заканчивала резидентуру, Пол недавно заболел. Достаточно ли я ее поддерживала? Во всяком случае, пыталась: я каждый день спрашивала, как у нее дела, и старалась проводить с ней время, мы вместе ходили в группы по преодолению горя (где она в основном молчала). Но чувствовала ли она мою поддержку? Неужели я так слепо доверяла Гаррету, что не поняла, кем он является на самом деле? Мне было больно еще и потому, что я любила его всем сердцем, словно собственного сына. Теперь же мне хотелось его уничтожить, — но это уже дело полиции.
