Ей понадобилось усилие воли, чтобы оторвать взор от этой вьющейся улицы, от склонов гор, облепленных домами, магазинчиками, цветами. И вернуться к тому, что по-прежнему отравляло ей жизнь.
– Если полиция найдет похищенное – или то, что от него осталось после Ричарда, или хотя бы его большую часть, – мне не придется больше беспокоиться или задавать себе вопросы. Тогда с этим будет покончено.
– Что проку тебе волноваться и задавать вопросы?
– Да никакого, конечно. – Она обернулась и улыбнулась. Практичность подруги действовала на нее успокаивающе. – Поэтому я и не думаю об этом поминутно. И кстати, если не думать, то что-то само может всплыть в памяти.
– У меня такое случается, когда я берусь пылесосить. Ненавижу пылесосить!
– Ты всегда это не любила.
– Всегда. Поэтому, когда я этим занимаюсь, мысли у меня разбредаются во все стороны. Действительно, часто вдруг такое всплывет, о чем и думать забыл.
– На то и надеюсь. Ну ладно, поеду. Мама с Кэлли принимают ее подружку – они собираются сажать «волшебный сад», а мне хочется посмотреть, что у них выйдет. Помнишь, как мама устраивала что-то подобное для нас с тобой?
– Помню. Каждую весну, вплоть до подросткового возраста. Если мы когда-нибудь все же построим себе новый дом, придется мне кое-что из тех навыков вспомнить.
– Ты могла бы устроить себе миниатюрный волшебный садик прямо на подоконнике, перед большим передним окном.
– Слушай, я бы об этом вообще не подумала. Теперь, когда ты сказала, я, пожалуй, начну закупать маленькие горшочки и растения. Будет симпатично смотреться, скажи?
– Сто процентов.
– Подожди-ка. – Эмма-Кейт взяла пискнувший телефон. – Мэтт пишет, что будет дома через полчаса. На самом деле это будет час, поскольку ему еще надо помочь Гриффину в доме, после чего они наверняка сядут что-то обсудить. Пораскинуть мозгами.
– Это может и надолго затянуться. А у меня во вторник с Гриффом свидание!
– Да ты что! – Брови у Эммы-Кейт поползли вверх. – И ты говоришь об этом, когда уже собралась уходить?
– Я пока сама не поняла, как к этому относиться, но мне хочется взглянуть на его жилище. Всегда было любопытно, что способен сделать с этим домом человек с долей фантазии.
Брови так и остались поднятыми.
– И это единственное, ради чего ты идешь на свидание? Взглянуть на дом?
– Это один из мотивов. Если честно, то я и сама не знаю, что мне делать с тем, что между нами происходит.
– Вот тебе идея. – Слегка обиженно Эмма-Кейт подняла оба указательных пальца. – Почему бы тебе не дать событиям развиваться так, как они развиваются, и попробовать то, что ты, как я понимаю, в последние годы отодвинула далеко на задний план? А ты как думаешь поступить?
– После такой-то формулировки? – Шелби непринужденно рассмеялась. – Половина меня – пожалуй, большая половина – таки хочет запрыгнуть к нему в постель, а другая, более реалистичная половина говорит, что надо сбавить обороты.
– И какая из них одержит верх?
– Даже не знаю. Он в моем списке не значился, у меня и без него там полно незавершенных дел.
– Позвоню тебе в среду утром узнать, можно ли уже вносить секс с Гриффом в список исполненного.
Теперь поползли вверх брови у Шелби. Она выставила вперед палец.
– Этого в повестке дня вообще нет.
– Так внеси, – посоветовала Эмма-Кейт.
Может быть, так она и поступит, только попозже. Пока же она решила посвятить остатки выходных дочери.
К понедельнику известий о Джимми Харлоу по-прежнему не было. Никаких признаков, что кто-либо с похожей внешностью появлялся в окрестностях Риджа или расспрашивал о брюнетке в ее отеле в Гэтлинберге.
Шелби решила сохранять оптимизм и предпочла думать, что он исполнил то, за чем приезжал, то есть осуществил свою месть в отношении Мелинды Уоррен, и уехал.
К салону она приехала заблаговременно, запарковала машину и прошла к гриль-бару. Решение сохранять оптимизм принадлежало ей, и никто другой не обязан ему следовать.
На стук отворила Тэнси.
– Шелби! – Она сразу очутилась в тесных объятиях. – Все выходные о тебе только и думала.
– Тэнси, мне ужасно жаль, что все так вышло.
– Всем жаль. Входи же! Садись.
– Мне на работу пора, но я хотела сперва повидаться с тобой и сказать, что, если вы с Дерриком решите отменить свои «Музыкальные пятницы», я пойму.
– А с чего бы нам их отменять?
– Думаю, мы все рассчитывали на несколько иной резонанс.
– То, что случилось, не имеет никакого отношения ни к нам, ни к тебе, ни к заведению. Деррик только вчера общался один на один с шерифом. Они считают это убийством из мести. Грехи прежней жизни, которые она притащила сюда с собой.
– Но я – часть этой прежней жизни.
– Я так не думаю. Это, – Тэнси охнула и опустилась на табурет, – никак не избавлюсь от этой тошноты и головокружения по утрам.
– А тут еще я тебе докучаю! Давай принесу тебе мокрое полотенце.
– Лучше уж имбирный эль.
Шелби быстро прошла за стойку бара, наполовину наполнила стакан льдом и налила эля.
– По глоточку! – приказала она, потом нашла чистую тканевую салфетку, намочила холодной водой и отжала.
Вернувшись, она подняла Тэнси волосы на затылке и положила на шею мокрую салфетку. Та облегченно вздохнула.
– И впрямь лучше!
– Мне помогало, когда я Кэлли носила.
– По утрам почти каждый день накатывает, но обычно проходит довольно быстро. И очень редко бывает, что тянется и тянется. А то еще так: вроде прошло – и опять возвращается. Противно.
– Да уж. Мне кажется, это вообще неправильно, что такой чудесный период в жизни женщины должен омрачаться какой-то тошнотой, но ради итогового подарка помучиться можно.
– Каждое утро именно тем и утешаюсь, когда унитаз обнимаю. – Шелби перевернула салфетку и приложила Тэнси к затылку прохладной стороной. Та снова выдохнула.
– Проходит. Надо будет этот фокус взять на вооружение. – Тэнси потянулась назад и погладила Шелби по руке. – Спасибо!
– Не хочешь пару крекеров? Могу принести с кухни.
– Нет, правда уже лучше. Ты садись вот здесь, теперь я тебя буду лечить.
Тэнси развернула Шелби к себе лицом и посмотрела в глаза.
– Эта дама по фамилии Уоррен – она была ужасным человеком, и, насколько мне рассказали, ей было наплевать на весь мир, кроме себя. Конечно, смерти за это она не заслужила, но человеком она была мерзким. Тот, кто ее убил, тоже страшный человек. Но ты-то, Шелби, их ведь даже не знала!
– Зато я знала Ричарда. Точнее, думала, что знаю.
Тэнси уже пришла в себя и лишь присвистнула в ответ на эти слова.
– А у Деррика в Мемфисе есть двоюродный брат, который живет торговлей наркотиками. И что? Это же не делает нас соучастниками! Ты что, настолько расстроилась, что в эту пятницу петь не сможешь? Если так, я пойму. Одна официантка от нас уже уволилась.
– Черт! Мне жаль.
– Не стоит. С ее мамашей случилась истерика. Она заявила, что с таким же успехом можно работать в баре у Шейди, раз уж тут людей стреляют. Можно подумать, это у нас происходит что ни день. Да ладно, она вечно всем была недовольна, жалеть не о чем, – добавила Тэнси, отмахнувшись рукой. – Лорна тоже по ней горевать не будет, а я – тем более.
– Я не расстроена. Во всяком случае – не до такой степени. Если вам с Дерриком я тут нужна – я буду работать. Я уже начала составлять плей-лист на эту неделю.
– Значит, сегодня начнем раздавать новые флаеры. В пятницу мы побили рекорд.
– Правда?
– Собрали больше, чем было, когда у нас выступали «Крутые ковбои» из Нэшвилла. На пятьдесят три доллара и шесть центов. Когда закончишь с репертуаром, скинь мне на имейл, я распоряжусь насчет минусовки. А как твоя мама и остальные?
– Держатся. Ладно. Пойду на работу, а то бабуля мне жалованье урежет.
Шелби явилась в салон как раз вовремя и сразу приступила к работе. Подмела внутренний дворик, полила цветы в контейнерах, открыла зонтики, чтобы клиентки при желании могли сидеть в тенечке.
Вернувшись в дом, она стала складывать полотенца, слушая сплетни из уст первых посетительниц. Пройдя в зал, увидела, что бабуля уже тут и в кресле у нее есть клиентка. Кристал мыла кому-то волосы и бойко сыпала новостями.
А в педикюрных креслах, опустив ножки в ванночки с пузырьками, восседали Мелоди Банкер и Джолин Ньютон.
С Джолин она с момента возвращения не виделась еще ни разу, а с Мелоди общалась только в тот злополучный день в «Искусстве Риджа». И продолжать общение не стремилась. Но поскольку ее учили соблюдать приличия, она остановилась в педикюрной зоне, когда шла проверить обстановку в косметологических кабинетах.
– Привет, Джолин. Как поживаешь?
– Ой, Шелби, ты! – Девушка отложила свой глянцевый журнал и тряхнула головой, так что затрясся ее длинный конский хвост. – Нисколько не изменилась, ни капельки, и это несмотря на все, что тебе пришлось пережить! Тоже ногти делать пришла?
