Смит тотчас наметил жертву — безвестного полицейского, который когда-то воевал во Вьетнаме и ныне подходил для такой работы по всем статьям.
И убил его.
Разумеется, в деле об убийстве полицейского Римо Уильямса, последнего казненного в штате Нью-Джерси человека, никаких отпечатков пальцев его убийцы, Харолда В. Смита, не фигурировало. Шеф КЮРЕ обтяпал все, названивая по телефону и раздавая распоряжения. Грязную работу за него исполняли другие.
Сперва пропал полицейский значок. Потом в узком темном переулке на окраине Ньюарка бейсбольной битой до смерти забили какого-то несчастного. А на рассвете на месте преступления нашли полицейский значок, принадлежавший Римо Уильямсу. Детективы из Ньюарка арестовали парня. Он предстал перед судом и был признан виновным по статье «предумышленное убийство».
И все дружно поверили, ибо и дураку было ясно, что в штате Нью-Джерси никогда бы не казнили офицера полиции без самых веских на то оснований. Двенадцать присяжных единогласно признали вину Римо Уильямса, не подозревая о том, что являются участниками тайного заговора, нити которого ведут в Овальный кабинет.
Римо понятия не имел, кто и зачем его подставил, и мужественно прошел через всю коррумпированную судебную систему. Вплоть до того самого момента, когда на голову ему надели специальный кожаный шлем, а руки и ноги пристегнули ремнями к электрическому стулу.
Он потерял сознание в спецпомещении тюрьмы «Трентон Стейт», а очнулся в санатории «Фолкрофт», где наконец-то все прояснилось.
Электрический стул был не настоящим. Судебный процесс — тоже. Свидетели и судьи — подкуплены. Отпечатки пальцев и прочие приметы Римо Уильямса изъяты из всех досье и файлов.
— Не получится, — заметил Римо, когда единственный оперативник КЮРЕ, однорукий Конрад МакКлири, открыл ему тайну.
— Но мы действовали крайне тщательно и осторожно, — заверил его МакКлири. — Семьи у вас нет. Друзья? Но какие друзья у легавого? Разве что такие же, как и он сам, тоже легавые. И особой любви к вам они никогда не питали. Слишком уж вы честный и принципиальный. А честный легавый — это как белая ворона.
— Все равно не получится, — упрямо повторил Римо Уильямс, чувствуя, как натянулись на лице бинты. «Очевидно, мне сделали пластическую операцию, изменили внешность», — подумал он.
— Почему? — удивился мужчина с крюком вместо руки.
— Я вырос в сиротском приюте. Настоящей семьи у меня, может, и не было, зато есть миллион братьев.
— Приют «Святой Терезы» сгорел две недели тому назад. Небрежное обращение с огнем, простая случайность, но она пришлась как нельзя кстати. В пожаре винят какую-то монахиню. Имела привычку вдыхать ароматические вещества. Насколько я понимаю, вы с ней знакомы. Сестра Мария, или как ее там?..
— Подонок, вот ты кто!
— Таким образом, в этом мире вы один-одинешенек, Римо. А под могильной плитой с вашим именем покоится некий безвестный бродяга. Но попробуйте только заикнуться — тут же отправим прямиком к нему. И ни одна живая душа о том не узнает.
Вот и пришлось Римо Уильямсу смириться со своей новой жизнью. Его направили в обучение к последнему из потомственных мастеров Синанджу и путем долгих тренировок, изнурительных упражнений и жесточайшей диеты превратили в того, кем он стал. Теперь он тоже мастер Синанджу и в совершенстве владеет искусством рукопашного боя — столь древним, что, говорят, оно положило начало всем остальным видам борьбы.
В течение долгих лет, нимало при этом не старея, он исправно и тайно служил Америке. Человек, которого и на свете-то не существовало, работал на организацию, тоже как бы не существующую. И все недруги США вмиг сникали при виде этого молчаливого и непобедимого мужчины.
Теперь вот он хочет уйти. Навсегда.
Но прежде Римо должен отдать старый должок человеку, который отнял у него прошлую жизнь и навязал новую.
Дело в том, что Харолд В. Смит слишком уж тщательно выполнил свои обязанности, уничтожив все следы существования Римо Уильямса. Он просто стер его с лица земли, стер как личность. И теперь, двадцать лет спустя, не осталось ни единой зацепки.
Сиротский приют со всеми его документами и записями сгорел дотла. Сам Смит изучал бумаги Римо давным-давно и мало что помнил. В книге регистрации говорилось о том, что на пороге приюта «Святой Терезы» нашли подкидыша в корзине, младенца мужского пола, нескольких недель от роду. В пеленках была записка с именем: «Римо Уильямс». Вот и все. Никаких объяснений. Никаких слов.
Даже компьютерный файл с данными Римо был уничтожен, как и остальная компрометирующая информация, перед нашествием в КЮРЕ инспекторов из налоговой полиции.
Таким образом, Смит зашел в тупик. Возможно, никакого Римо Уильямса и не существовало вовсе, чего он, директор «Фолкрофта», собственно, и добивался в свое время.
Только теперь им владела навязчивая идея — разыскать родителей Римо. В ближайшие месяцы предстояло продлить контракт между КЮРЕ и Домом Синанджу. И без Римо контору вполне могли закрыть.
Зазвонил голубой телефон. Смит схватил трубку.
— Да?
— Приветствую тебя, о, император знаний и просвещения! Жажду, чтоб твой ясный ум направил меня на путь истинный! — пропищал старческий голос.
— Чем могу помочь, мастер Чиун?
— Римо себя так странно ведет...
— Не так, как обычно?
— Он получил ваш пакет.
— Сделал все, что смог. В распечатке содержится список всех существующих в США мужчин по фамилии Уильямс, даты рождения которых в общем-то соответствуют предполагаемому возрасту отца Римо.
— А он выбросил бумаги, даже не читая.
— Почему?
— Не знаю. — Чиун, похоже, был слегка раздосадован. — Вот я и решил вам позвонить. Интересно, почему Римо перестал интересоваться тайной своего рождения?
— Понятия не имею. На прошлой неделе он, судя по всему, обрадовался, когда я обмолвился о списке.
— А теперь и слышать ничего не желает. Похоже, отвергает даже саму идею поисков, которой жил долгие годы.
— По правде говоря, мастер Чиун, надо рассчитывать только на чудо. Вряд ли его родителей вообще можно найти.
— Вот и хорошо.
— Вы и раньше так говорили.
— А теперь повторяю.
— Но раньше вы по крайней мере намекали на кое-какие сведения из прошлого своего ученика. Правда, никогда не уточняли.
— Да, так оно и было. Я знаю, что Римо — кореец.
— Маловероятно.
— Отец Римо — кореец. Возможно, и мать тоже.
— С чего вы взяли?
О, это же очень просто! Да, Римо белокожий, но ни один самый чистокровный кореец из нашей деревни не способен столь глубоко проникнуться духом Синанджу. А потому белым он быть никак не может. Чисто белым. А если он кореец, то, стало быть, и отец у него кореец. Ведь всем известно, что у истинного корейца и отец кореец.
— Понимаю... — рассеянно протянул Харолд В. Смит и решил сменить тему. — И что же, по-вашему, теперь делать? Продление контракта под угрозой. Мало того, что Римо вдруг забастовал. Без контракта он способен выкинуть что-нибудь еще похлеще.
— Ему надо запретить искать отца, — произнес Чиун.
— Почему?
— Да потому, — несколько странным голосом отозвался старик, — что если он продолжит поиски сам, то никогда не простит мне одной вещи.
— Как это? — удивился Смит.
Но мастер Синанджу уже повесил трубку.
Харолд В. Смит тоже нажал на рычаг и снова повернулся лицом к окну. Сложил пальцы домиком, и на его грубоватом лице с резкими чертами возникло кислое выражение.
Всю свою жизнь он торговал информацией. Твердой валютой у него были проверенные факты. Опираясь на них, Смит принял множество важнейших решений, от которых зависела жизнь и смерть. В глубине души глава КЮРЕ надеялся, что данные о происхождении Римо не могли бесследно исчезнуть. Просто затерялись где-то вдали, в Галактике. И что, если удастся запустить щупальца в это бесконечное пространство, поймать нужные радиосигналы, ну, типа тех, 50-летней давности передач «Тень», «Зеленый шмель» или «Я обожаю тайны», которые он слушал в детстве, тогда, возможно, ответ найдется.
Существовал же где-то документ, бумажка, вырезка из газеты, наконец, человек, которому была ведома тайна происхождения Римо Уильямса!
Весь вопрос в том, как найти и опознать его.
Римо Уильямс шагал по пляжу в Уолластоне и удивлялся тому, что он все время жил рядом с водой. Ньюарк, «Фолкрофт», Синанджу. И вот теперь — Квинси, штат Массачусетс.
С бухты Квинси дул сильный порывистый ветер. Белые чайки зависли в воздухе, точно запущенные кем-то воздушные змеи — лапки вниз, шеи изогнуты, глаза неустанно высматривают добычу. Время от времени какая-нибудь резко падала вниз и выхватывала из воды рыбку или некий съедобный корешок, прибитый волнами к песчаному берегу.
Римо шел на север, туда, где песок превращался в камни, а затем — в солевые болота. За ними открывался вид на Хаммок — гору, поросшую деревьями и кустарником. Иногда ее называли Эрроухедхилл. Некогда там до прихода белых обитали индейцы племени мосветусет — по утверждениям знатоков, носители удивительно богатой и интересной, скорее, даже изысканной культуры. Именно это племя дало название штату Массачусетс, теперь же о его существовании напоминал лишь лесистый и порядком замусоренный холм. Вдали, за Хаммоком, виднелись голубые небоскребы Бостона, не самого большого в стране, но тем не менее знаменитого города. Небоскребы поблескивали стеклом и металлом, словно торжествуя победу цивилизации над маленьким безвестным племенем мосветусетов.
