— А когда дело все же дойдет до суда, последствия будут самыми трагичными для вас. Предупреждаю вас, в Мексике очень жестко поступают с иностранцами, которые нападают на уважаемых членов общества.
Секретарша открыла дверь и сообщила:
— Полицейские уже едут.
— Благодарю вас. Теперь — сеньору Малоуну решать, хочет ли он иметь дело с полицейскими, — проговорил Ривера, посмотрев в глаза своему противнику.
— Уважаемый член общества. — Малоуну хотелось плюнуть ему в физиономию. Испытывая непреодолимое отвращение, он опустил кулак. — Да, видно, предложение и впрямь было чертовски выгодным!
— Вам следует разбираться с тем человеком, который сделал мне его. Кстати, он вас знает и настойчиво просил меня передать вам привет.
— Привет? Не понимаю… Как его зовут?
— Александр Поттер.
— Поттер?
— И еще он просил передать, что его наниматель тоже передает вам привет.
Площадка для машин перед «Коралловым рифом» была пуста. С нее как раз выезжало такси, причем на лицах его пассажиров было написано явное разочарование. Малоун вышел из джипа, прошел по песку ко входу в ресторан и обнаружил на двери табличку с надписью «ЗАКРЫТО». Все жалюзи были опущены.
Он нахмурился. На фоне царящей внутри заведения тишины шум прибоя звучал громче обычного. Малоуну подумалось, что Ят настолько одержим своей работой, что мог без предупреждения закрыть ресторан лишь в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Неужели что-то случилось с ним или с членами его семьи?
Малоун подергал дверь. Она оказалась запертой. Затем постучал. Никто не ответил. Широкими торопливыми шагами он обошел постройку и приблизился к двери заднего входа, которая вела на кухню. Малоун толкнул ее, и она открылась, после чего он оказался в царстве, где обычно правила бал жена Ята. После вчерашней готовки тут еще витали аппетитные запахи, однако теперь плиты были холодными, и Малоун не обнаружил никаких признаков готовящейся еды.
За дверями, которые вели в зал для посетителей, послышался встревоженный голос:
— Кто там?
— Ят?
— Кто это? — повторился вопрос.
— Это я, Чейз.
— Ох, — раздался выдох облегчения, после чего одна из дверей на шарнирах распахнулась, и в образовавшемся отверстии появилось широкое и печальное лицо Ята. — А я уж подумал, что это еще один посетитель.
Малоуну стало приятно при мысли о том, что он для этого доброго человека значит больше, чем обычный посетитель.
— В чем дело? Что случилось?
— Ох, — снова вздохнул индеец, — чего только не случилось!
За его спиной кто-то постучал в запертую дверь главного входа. После короткой паузы послышался еще один, более громкий стук, а затем раздались разочарованные голоса и шум отъезжающего автомобиля.
— Сначала я объяснял всем приезжающим, что мы закрылись, но потом их стало чересчур много. Слишком много!
Ят усталым жестом пригласил Малоуна пройти с ним в зал ресторана. С правой стороны, на стойке бара, американец заметил початую бутылку текилы, а рядом — наполненный до половины стакан.
— Да что тут стряслось? Расскажи, наконец.
Ят направился к входной двери, рассказывая на ходу:
— Все приставали ко мне с расспросами о том, когда ресторан откроется снова, и я замучился повторять, что мне это неизвестно. А под конец я просто перестал отвечать на стук, уселся и стал слушать, как эти люди колотят в дверь.
— Ты мне расскажешь, в конце концов, что случилось?
— Сегодня утром ко мне пришел мужчина и предложил продать «Коралловый риф». Он предложил за него такие деньги, какие мне не заработать и за всю жизнь.
У Малоуна засосало под ложечкой.
— Я обсудил это предложение со своей женой и детьми. Ведь они вкалывают тут как проклятые. Мы все вкалываем… — Ят угнетенно покачал головой. — Но предложенная нам сумма была настолько велика, что мы не могли противостоять соблазну.
— Поттер, — проговорил Малоун.
— Да, Александр Поттер, тот самый мужчина, который был здесь вчера вечером. И еще он просил передать тебе привет от него.
— От него и от человека по имени Дерек Белласар?
— Да. «Коралловый риф» будет оставаться закрытым в течение неопределенного времени — до тех пор, пока сеньор Белласар не решит, что делать с недвижимостью. — Ят поглядел на свой стакан, взял его и сделал солидный глоток. — Мне нужно было бы получше обдумать его предложение и не торопиться подписывать документы. Теперь-то я понимаю, что деньги ничего не значат, если я не знаю, чем заняться. До сегодняшнего дня я не осознавал, насколько важно было для меня приходить сюда каждое утро…
То, что Ят то и дело использовал прошедшее время, действовало на Малоуна так угнетающе, что он налил себе текилы.
— Я знаю, насколько важно это было для меня.
Малоун осушил стакан, и на глазах его выступили слезы, но не только от обжигающе крепкой жидкости. Ему вдруг показалось, что кто-то умер. «Ну, Белласар, ну, сволочь, тебе это с рук не сойдет! — подумал он. — Я доберусь до тебя!»
— Кстати, — снова заговорил Ят, — чуть не забыл. Тебе звонили.
— Кто? — удивленно вздернул бровь Малоун.
— Мужчина из галереи в Нью-Йорке, который торгует твоими картинами. Он сказал, что у него для тебя есть какое-то важное сообщение.
С еще более тошнотворным чувством в груди Малоун потянулся к телефонной трубке.
— Ты продал галерею? — растерянно переспросил Малоун.
— Слушай, я и сам удивлен не меньше твоего! — Телефонная связь была скверной, и голос Дугласа Феннермана звучал еле слышно. — Честное слово, старик, у меня до вчерашнего дня и мысли такой в голове не было. И вдруг, как снег на голову, такое сказочное предложение…
— От имени человека по имени Александр Поттер, который представляет интересы некоего Дерека Белласара.
— Как забавно, Чейз, Поттер сказал, что ты догадаешься, кто купил галерею, даже прежде, чем услышишь имя покупателя. Но на тот случай, если ты не догадаешься, он просил, чтобы…
— Ты передал мне привет.
— Ты что, ясновидящий?
— И еще — привет от Белласара.
— Потрясающе! Значит, ты хорошо с ними знаком?
— Нет, но поверь мне, я обязательно с ними познакомлюсь!
— Значит, все будет тип-топ, вы сработаетесь. Мы с тобой так долго сотрудничали, и ты был первым, кому я позвонил, чтобы сообщить об этой фантастической сделке. Я хочу сказать тебе, Чейз: я горжусь тем, что мне выпала честь представлять твои интересы в мире искусства.
У Малоуна защипало в глазах.
— Если бы не ты, Дуг, я бы никогда не добился таких успехов.
— Брось, старина, все дело в твоем таланте, а я всего лишь доносил его до людей. Но, послушай, ведь окончание нашего совместного бизнеса не означает, что мы перестанем быть друзьями, а?
— Конечно, — только и сумел выдавить из себя Малоун.
— И время от времени мы будем встречаться?
— Обязательно.
— Да уж… — В голосе Дуга зазвучали грустные нотки, но он сразу же попытался вернуть своему голосу прежний энтузиазм: — По крайней мере, ты будешь вести бизнес не с чужими людьми. Если ты, Поттер и Белласар знакомы друг с другом, это уже основа для успешного общего бизнеса. А когда вы вместе поработаете, то, может статься, и подружитесь.
— Вот в этом я сомневаюсь, — мрачно откликнулся Малоун.
— Ну, не зарекайся. Никогда не знаешь…
— Я знаю! — чуть ли не по слогам отчеканил Малоун, сжав челюсти.
— Ладно, ладно, — миролюбиво затараторил Дуг. — Так или иначе, ваш совместный бизнес начнется еще довольно не скоро.
— Не понял!
— Белласар задумал обновить и модернизировать галерею, и все твои картины будут помещены в запасники до завершения работ, — пояснил Дуг.
— Что? — выдохнул Малоун.
— Тебе придется временно уйти с рынка. Это, кстати, довольно умный ход. Я полагаю, что, когда галерея снова откроется, твои картины поднимутся в цене — хотя бы потому, что на протяжении какого-то времени они были недоступны.
Малоун что было сил сжал трубку телефона.
— А я полагаю, Белласар сделает так, что мои картины будут недоступны в течение очень долгого времени.
— О чем это ты?
— О том, что Поттер и Белласар еще пожалеют, что когда-то услышали обо мне.
— Подожди, Чейз, не пори горячку! Я, наверное, неправильно выразился. У тебя нет никаких оснований чего-либо опасаться. Если тебя что-то тревожит или тебе нужны какие-то гарантии, только скажи мне! Я встречаюсь с ними в среду утром на аукционе «Сотби». Я могу передать им твое сообщение.
«Сотби»? Малоун стал подсчитывать в уме: в среду утром… Значит, до этого момента осталось тридцать шесть часов. Казалось, что крепче сжать трубку невозможно, но ему это удалось.
