— Хочешь продиктовать им новый роман и окончательно сбить с толка?
— Для романа материала маловато. Да и навыки потеряны. Нужен постоянный тренинг и муштра. Таковы законы искусства. Любой простой ведет к профнепригодности. Но разобраться в этой истории необходимо. В угрозы верить смешно. Кому я нужен? Надо понять, что им на самом деле от меня надо.
— Если ты хочешь упростить все до банальности, то мне на ум приходит только одна идея. Шайка аферистов прочитала твою книгу и поверила в историю с наследством, полученным тобой от Акишина. А это значит, что в твоих закромах хранится около пяти тысяч золотых монет царской чеканки, бриллианты, уникальные изумруды и даже красный аметист. В машине я тебе напомнила, как ты подарил мне пару монет. Они услышали, что хотели. Теперь возьмут тебя за горло. Ведь ты одинок и беззащитен.
— Стоящая версия. Но для начала надо провести в моем доме обыск. На всякий случай. Убедившись, что золота в доме нет, можно браться за хозяина. Мой дом не обыскивали. Поверь мне на слово. Выйдя на связь со мной, они рискуют собственной шкурой. Что мне мешает пойти в милицию? Я человек известный, могу много шума наделать. Сегодня очень трудно ускользнуть от оперов при передаче выкупа. А меня никто не предупреждал о том, чтобы я держал язык за зубами. И шантажировать меня нечем. Чем меня можно напугать? Спивающийся одинокий писатель, забытый мешок с костями.
— Дурак ты, Павлуша! Твоя бравада плохо звучит. Ты всю жизнь любил только одного человека. Самого себя! Ради минутной славы сметал все на своем пути. Каждая твоя книга об этом говорит. Тебе Акишин гору золота оставил, а ты сделал из него клоуна и ничтожного гея. Звезду балета смешал с дерьмом. Ради его славы? Нет, ради собственной. Ты всегда находил злодеев на стороне, а сам оставался святошей. Убил или довел до самоубийства свою молодую жену. Вернулся к прежней. А та столько с тобой намучилась, что сгорела за год. Но ты гений! А гений и злодейство несовместимы. Но дьявол, сидящий в каждом из нас, тоже гений, и никто придушить его в себе не в силах.
Слепцов захлопал.
— Браво! Превосходная обвинительная речь, Ваша честь! Пора меня ставить к стенке.
— И будь уверен, эти подонки так и сделают.
— Мы забыли еще об одной версии. Ты так много знаешь. Почему бы тебя не заподозрить как организатора аферы?
— Я к тебе не напрашивалась. Ты сам нарисовался. Мог бы и забыть за столь долгий срок.
— Ностальгия замучила. Разбавил одиночество. Весело получилось.
— Весело? Мне не показалось. Долго мы еще будем мерзнуть?
— Тебе виднее.
Слепцов развеселился. Хоть что-то нарушило его муторное однообразное существование.
4
До Москвы из загородного дома не так просто добраться. Слепцов понял эту простую истину, оставшись без машины. Тридцать минут на автобусе до станции, час десять на электричке. Расписание не соблюдалось, на ожидание ушел еще час с лишним.
В Москву он прихватил старенький сотовый телефон. Деньги на счету давно сгорели, и следовало сменить сим-карту. Он не пользовался аппаратом несколько месяцев. Отрезал себя от цивилизации и ни с кем не хотел общаться.
Звонить пришлось из метро по таксофону. В третьем отделе ГИБДД никакого капитана Максимова не оказалось. В чем он не сомневался. Позвонил дежурному по городу и заявил об угоне автомобиля.
Предложили заехать в свое районное отделение и написать заявление, но вдруг послышался мужской голос. Кто-то перехватил трубку у диспетчера с журчащим девичьим голоском.
— Вы Слепцов Павел Михайлович?
— Совершенно верно.
— Серебристый «Лексус» Н 353 МС, так?
— И опять в точку.
— Ваша машина стоит на улице Чаплыгина, дом десять. Если поедете на место прямо сейчас, то до эвакуатора дело не дойдет. Наши сотрудники в данный момент находятся там.
— Хорошо, еду.
Суета, толкотня, духота. Как он устал от городской мясорубки. В Москву ездил редко, успел привыкнуть к дачной тишине.
Возле дома под номером десять толпились несколько милицейских чинов высокого ранга и столько же оперов в штатском. Этим людям не надо предъявлять удостоверение. Все написано на лицах. Возможно, писатель преувеличивал. Когда пишешь книги о людях одной профессии, начинаешь различать их не только по погонам. Его машина стояла на другой стороне улицы в своем первозданном виде.
Один из сотрудников в подполковничьих погонах отделился от компании и направился к писателю. Его лицо показалось Слепцову знакомым.
— Павел Михалыч?
— Собственной персоной.
— Подполковник Марецкий. Мы с вами уже встречались, когда я пытался увидеться с мифической наследницей композитора Акишина.
— С ней до сих пор многие мечтают увидеться. Неужели угон моего автомобиля мог собрать такую представительную делегацию с лампасами?
— Автомобиль свою роль сыграл. Давно его угнали?
— Полагаю, ночью, когда я спал.
— Мы вас не нашли по адресной базе. Вы переехали?
— Теперь живу за городом. Вышел в тираж и не хочу мелькать перед глазами у нынешнего бомонда.
— И где же вы живете?
— Станция Барыбино. Плюс семнадцать километров в сторону. Когда-то там имели участки всякие высокие чины. Теперь только номера на калитках. Квартиру в Москве продал. Дом куплен на имя жены. Ныне покойной.
— Исчезли из числа живущих?
— Прописанных в Москве. Дом перейдет мне по наследству.
— Кому он принадлежал раньше?
— Нам его продал внук генерала Колосова, расстрелянного после ареста Берии как его сообщник. Впоследствии реабилитирован.
— Недалеко от «Зеленой рощи»?
— Совершенно верно. Сейчас это глухое место.
— Если вашу машину перегоняли в Москву, то она не выглядела бы идеально чистой. Дождь начался в восемь вечера и лил всю ночь как из ведра.
— А кто вам сказал, что я ночевал за городом?
— Где же вы ночевали?
— В Москве. У знакомых.
— Адрес?
— Могу я поинтересоваться, к чему вам эти подробности? Машина, слава богу, нашлась, я тоже цел и невредим. В чем проблема?
— Как только высвечивается ваше имя, тут же начинаются проблемы. Вы еще не привыкли к этому?
— Боюсь, не совсем вас понимаю.
— Вы знали Галину Привалову?
— Вы говорите о звезде экрана сороковых-пятидесятых? Кто же ее не знает. Кажется, теперь о ней вновь вспомнили. С ее именем не одно поколение выросло.
— Вы часом не пишете о ней книжку?
— Я ничего не пишу. И лично с Приваловой не знаком.
— Может, о ней пишет книгу очередной Саша Фальк?
— Загадками изволите говорить, господин подполковник.
— Обычная логика без догадок и разгадок. Сначала кого-то начинают раскручивать, доводят до пика славы, потом убивают, и выходит книга воспоминаний, где бывшая легенда предстает совсем не в том свете, мягко говоря, в котором ее помнили поклонники. В доме номер десять этой ночью убита звезда экрана Галина Привалова. Возле дома найдена ваша незапертая машина с ключами в зажигании. Загадка или нет? Учитывая тот жанр литературы, в котором вы прославились.
— Вы же сами себе противоречите. Зачем же убийце оставлять вам прямую улику.
— Убийца бежал через окно второго этажа. Оно выходит во двор. По новым порядкам ворота на ночь запираются. Во дворе реставрационные мастерские Московской церковной епархии. Много ценностей. Во двор можно зайти с Машкова переулка. Но и там ворота.
— Не путайте меня, Степан Яковлевич. Кажется, так вас зовут?
— У вас хорошая память. Так вот. В квартире напротив живет бывший участковый. Ныне пенсионер. Он возвращался с двумя сыновьями с дачи. Картошку выкапывали. Несколько мешков привезли. Шел первый час ночи. Услышали крик и шум, доносящийся из квартиры старушки. Ребята крепкие. После того как на звонок в дверь не ответили, выломали дверь и ворвались в квартиру. Преступник сбежал через окно. Но сквозь запертые ворота выскочить на улицу, где стояла машина, не смог. Догнать его не удалось. Ушел по крышам гаражей и спрыгнул в школьный двор. Там его следы затерялись. Шел ливень.
Участковый вызвал милицию, а сыновья осмотрели машины, стоящие на улице. Все владельцы нашлись, кроме одного.
— И им оказался я. Это же чистая подстава.
— Ну почему же. Ведь убийца не предполагал, что его застукают. Случайность. Он мог покончить с делом, тихо выйти и уехать незамеченным.
— А убийство?
— Старушку нашли на кухне стоящей на коленях. Ее голова находилась в духовке, газовый кран открыт. По мнению экспертов, убийца готовил трюк. Отравил хозяйку квартиры газом и убрал все следы. Это он сделать успел. Дальше, по всей вероятности, перенес бы тело на кровать, закрыл окна, духовой шкаф и оставил бы открытой одну конфорку. Старческий склероз. Уснула и забыла перекрыть газ. Диагноз подтверждает причину смерти. Несчастный случай. Все так и произошло бы, если б не позднее возвращение соседей с дачи.
