— Ну да, — сказал я. — Конечно.
Я повернулся и увидел Беки — она стояла в зале и глядела на меня.
Я никогда не учился на столяра, но здравый смысл и хороший глаз позволяют проделать большую часть работы. Мой отец был докой в таких вещах, а я мальчишкой часто глазел на него за работой. Мы с Тедом измерили разбитые панели, он выслушал мои инструкции и уехал закупаться в строительный в Астории. Беки тем временем отправилась за новым денежным ящиком в Портленд — нашла поставщика по Интернету.
Тед отсутствовал около часа. Я сидел на террасе и попивал диетическую колу. Я чувствовал, как у меня покалывает в затылке, но не хотел поддаваться. Правда, я знал, что если бы был сейчас дома (как мне и полагалось в это время дня), то уже поддался бы. Еще я знал, что это глупо и что у меня в голове есть такая коробочка, в которую я не хочу заглядывать. Если тебя тянет на дурацкие поступки, лучше сдержаться в самый первый раз. Иначе ты будешь повторять то же самое снова и снова.
Тем не менее десять минут спустя я оказался перед компьютером. Браузер, которым пользовалась Беки, все еще был открыт. Я вышел на сайт моего интернет-провайдера и быстренько (чтобы не передумать) проверил почтовый ящик. Там ничего не было.
Очень хорошо. Больше проверять не стану.
Наконец Тед вернулся с материалами, и я приступил к работе. Наружная дверь была довольно прочной, поэтому, выбивая ее, грабители сильно повредили панель вокруг замка. Под бдительным взором Теда я монтировкой выломал поврежденную часть.
— Ну, ты сам знаешь, что делать.
— Типа того, — сказал я. — По крайней мере, лучше, чем вы.
— Понял, — ответил он и ушел.
Работал я медленно, но тщательно — наилучший способ, когда имеешь дело со своенравной породой неодушевленных предметов. У Теда был полный набор инструментов, что здорово помогло мне в работе, как и размышления над заменой москитной сетки в доме Гэри несколькими месяцами ранее. Требования безопасности и здравый смысл говорили, что дверь стоит заменить чем-нибудь более надежным, но Тед уперся: дверь должна выглядеть так, как раньше, — традиции прежде всего. Я сказал, чтобы он купил хотя бы сверхпрочное стекло, а еще металлические полоски, которыми я собирался укрепить дверь.
Пока я трудился, вернулась Беки. Я уже притомился орудовать молотком и ножовкой и хотел передохнуть, а потому помог ей принести ящик — он был не из легких. В конечном счете она вверила его мне, но осталась меня морально поддерживать, а потом, пока я прилаживал ящик на место, решила принести мне в качестве вознаграждения лимонад.
Ее что-то отвлекло на кухне, и я уже вернулся к двери, когда она появилась с охлажденным «Доктором Пеппером».
Беки постояла немного рядом, молча глядя, как я работаю.
— Ты это правильно сделал, — сказала она минут пять спустя.
— Что «это»?
— Сам знаешь. Дал понять поварам, что не считаешь их причастными.
— Так они и не причастны.
Я размышлял, как получше вставить стекло, прежде чем прикручивать для надежности металлические полосы. Когда я повернулся, Беки все еще смотрела на меня, чуть приподняв бровь.
Я улыбнулся:
— Что?
— Ты ведь не всегда был официантом?
— Не всегда, — ответил я. — Но теперь я официант.
Она кивнула через секунду-другую и пошла внутрь.
В середине дня один из поваров принес мне тарелку с едой. Я ничего такого не ждал и не просил. Еда оказалась классная — такие латиноамериканские пирожки с начинкой из острых креветок и рыбы.
— Здорово, — сказал я, когда он вернулся за тарелкой. — Нужно убедить Теда, чтобы он включил это в меню.
Повар улыбнулся, пожал плечами, и я, кажется, понял, что он имеет в виду. Я протянул руку.
— Джон, — представился я.
— Эдуардо. — Повар пожал мне руку.
— Ну что, тесто подготовили для молодого маэстро?
Он рассмеялся и отправился на кухню.
У меня ушло шесть часов, но в конечном счете все было сделано. К четырем часам я заменил обе дверные коробки и устранил все повреждения. Беки установила блок бесперебойного питания и подключила кассовый аппарат, удивив меня своими способностями. В этот день она проявила себя с такой стороны, что я стал смотреть на нее другими глазами. Я и подумать не мог, какая она умелая и деловая. Повара тем временем вернули кухню в прежнее безупречное состояние.
Заявился Тед с инспекцией, сообщил, что доволен, прихватил пива, сколько уместилось в руках, и вынес на террасу. Мы расселись: Тед, Беки, я и ребята с кухни (и Мейзи, припорхавшая к нам из своего цветочного царства) — и принялись неторопливо потягивать пивко на нежарком солнышке. Скоро Тед узнал, что, хотя нескольких поваров зовут Эдуардо, ни одного Рауля среди них нет.
Немного спустя Беки принесла еще пива, раздала банки, одну протянула мне. Я посмотрел на часы и увидел, что стрелка приближается к пяти. Полдня я проработал на солнце, и рубашка прилипла к спине.
— Мне нужно вернуться домой и переодеться, — признался я. — Вообще-то давно пора.
— Я тебя подвезу, — сказала она, когда я встал.
— Очень мило с твоей стороны, — заметил я, когда мы шли к машине.
Беки ничего не ответила.
Она ждала на террасе, пока я принимал душ. Когда я вернулся, она сидела, попивая пиво, которое взяла у меня из холодильника, и глядела на море. Я сел на стул рядом с ней.
— Пора назад, — сказал я.
Она кивнула, глядя на свои руки. Я предложил ей сигарету — она взяла, мы закурили и несколько минут сидели молча, пуская дым.
— Он что — так сильно вляпался? — спросил я наконец.
Она подняла на меня взгляд. В широко открытых глазах стояло удивление.
— Откуда ты знаешь?
— Украсть старую соковыжималку и не тронуть компьютер? И с погромом на кухне грабитель явно переусердствовал. А денежный ящик — он выглядел так, словно его пытался взломать шимпанзе. Никто там не искал деньги. Так где оно было? В гардеробной?
Она кивнула.
— Травка или кокаин?
— Да уж не травка.
— И сколько?
— На десять тысяч долларов. — Голос ее звучал совершенно спокойно.
— Господи, Беки, как можно было так сглупить и спрятать кучу кокаина в отцовском ресторане?
— Я не знала, что он там, — сердито буркнула она. — Это Кайловы заморочки.
— Кайловы? Откуда у него столько денег? Только не говори, что ты ему дала.
— Он взял в долг. У… знакомых ребят.
Я еле сдержался, чтобы не расхохотаться:
— Очень умно. Теперь он в полной жопе. Ему нужно отдать не только за украденную наркоту, которую уже не продашь, но и долги. Отлично.
— Можно что-то придумать. — Она тяжело вздохнула и одним глотком допила пиво. — А если ты собираешься читать мне лекции, то я не хочу их слушать.
— Да нет, наркота — это классно, — сказал я. — Моральные уроды зарабатывают состояния на том, что губят жизни других людей. Но они-то остаются в тени, а по мозгам получают идиоты вроде твоего бойфренда.
— Нам пора возвращаться. Вечер будет трудным.
— Значит, меня поставят на пиццу?
Она мимолетно улыбнулась — улыбка получилась кривой и печальной. Тут я понял, как она мне нравится, и еще — что она в шаге от пропасти, куда может покатиться ее жизнь.
— Я даже понятия не имею, где он.
Мы встали.
— А ты не можешь просто забить на это?
— Я его люблю, — сказала она так, как умеют говорить только двадцатилетние.
Она отвезла меня к ресторану и высадила у подъездной дорожки.
— Найди его, — посоветовал я. — Выясни, кому он говорил, где прячет товар.
Она посмотрел на меня:
— И потом?..
— И потом, — сказал я и два раза хлопнул по капоту ладонью.
Она уехала.
Парадная дверь ресторана была открыта, персонал, работающий в зале, деловито расставлял стулья. Я обогнул дом и вошел через дверь, которую почти весь день приводил в порядок. На ходу вытянул руку и с силой толкнул ее — она производила впечатление надежной.
В ремонте дверей есть кое-что приятное. Возникает ощущение, что ты сделал хорошее дело, что все в жизни можно восстановить, хотя ты и знаешь, что это не так.
Что можно сделать, когда все вокруг начинает рассыпаться в прах? Посмотрим, какие есть варианты…
Конечно, главное — не впадать в панику. Если только поддашься — дальше уже не остановиться. Уже не помогут никакие убеждения, анализ или веские аргументы в виде лекарств. Паника не слушает. У паники нет ушей — только голос. Паника — лесной пожар души, она перепрыгивает через узкие тропинки логики в поисках новых деревьев и кустарника, ветрá тревоги разносят ее во все закоулки разума.
Кэрол даже не знала, когда это началось и почему. Последние два месяца прошли хорошо. Она впервые почувствовала, что обрела почву под ногами. Стала ощущать себя в этой квартире как дома. Нашла работу на неполный день — помощницей библиотекаря. Расставляла стулья, развешивала плакаты, помогала организовывать читательские группы, и все это под руководством грозной мисс Уильяме. Кэрол понимала, что такая работа больше подходит пенсионеру или сопливому подростку, но деньги ей платили, а это главное. Она ходила в библиотеку и обратно пешком, но все же набрала несколько фунтов — к ней вернулось что-то похожее на аппетит. Кэрол заводила знакомства, даже сделала осторожную ставку на возможность дружбы кое с кем из новых знакомых и вообще перестала вести себя так, будто попала в программу защиты свидетелей.
