Ознакомительная версия.
А через три недели позвонил, поехал и получил паспорт. А мистицизм вот в чем.
Когда я сдавал документы на получение паспорта, а потом получал паспорт – картина была такая.
Я приезжаю, у окошка, где принимают и выдают документы – ни человека. Но пока со мной работают паспортисты и я стою у окошка, за моей спиной быстро образуется очередь. И оба раза, когда я уходил, к окошку стояла уже человек пять-семь.
А мне как по заказу удалось все легко!
И деньги я легко скопил, туда ведь только на проезд в оба конца нужно было больше тридцати тысяч…
А вот одно мероприятие у меня не получилось.
Почти за год до поездки я решил попробовать разыскать друзей.
Но как это сделать?
Мне посоветовали поискать в интернетовской сети. Но я сам компьютер толком не знаю, пользоваться им почти не умею, и я попросил своего друга, профессионала, поискать в сети таких-то и таких-то… дал ему фамилии и имена Алика, Руслана и Курбана.
Всемирная сеть о данных людях сведениями не располагала.
После этого через знакомых я попытался организовать запрос из органов милиции.
Однако Азербайджан – не Россия, это независимое государство, запрос нужно было оформлять через Министерство иностранных дел, а для этого, как мне объяснили в милиции, необходимы серьезные основания…
В общем, и здесь ничего не вышло.
Тогда я пошел другим путем. Я вспомнил, что двое из них – из многодетных семей. И я написал по старым адресам своих друзей – а вдруг откликнуться их родственники!
В своих письмах я писал о том, что разыскиваю таких-то и таких-то, что это мои бывшие друзья, ну и тому подобное.
Письма ушли. Ни ответа, ни возвращенных за отсутствием адресатов писем я не получил. И понял, что Вселенная не хочет, чтобы моя поездка прошла легко. А посему никаких старых друзей!
Вообще-то, поразмыслив, я подумал, что это и к лучшему. Прошло тридцать лет, мы фактически чужие люди. Ну, о чем говорить?
Нет, можно посидеть один раз за столом всем вместе, выпить, расчувствоваться, повспоминать… Но это – один раз!
Вопрос: раз не получилось с р а з у, стоит ли биться в поисках и далее?
Правильно – не стоит! Взрослый мужик может посетить родину и сам, без поводыря.
И я все усилия бросил на накопительство – в моем случае нужно было иметь при себе достаточно серьезную сумму, способную помочь в случаях форс-мажора.
Вот это мне удалось. Как по волшебству вдруг подвернулось пара случаев неплохо подзаработать, не в ушерб основной работе, так что к лету нынешнего года я был готов.
И заранее взял билеты на начало июля – в июне мы в лицее принимаем экзамены. А после них – все расходимся в отпуска.
На два месяца, как в любом учебном заведении.
Итак, в середине июля я уже ехал в поезде. Мне предстояло добираться около трех суток до Москвы и двое с половиной – до Баку.
Я решил сначала посетить Баку. Походить по улицам, которыми бегал в школу первые три года обучения, я начальную школу закончил ведь в Баку. Да просто подышать воздухом столицы Азербайджана.
Кроме того, нужно было купить обратные билеты. Ведь Ялама – городок маленький, скорые поезда вообще там не останавливались. Так что лучше это сделать в Баку, а затем уже съездить в Яламу.
Баку встретил меня жарой, шумом, и пылью.
Я не узнавал когда-то любимый мною город. Да-да, когда-то я очень любил Баку. Вы, наверное, не помните слова из популярнейшей в 60-е годы прошлого века «Песни о Баку»:
«В этом городе
ясных огней,
В этом городе
радостных дней,
Я учился жить
и дружить.
Как же мне Баку
не любить!»
Певец Бюль Бюль-оглы – министр культуры нового, независимого, Азербайджана, конечно, имел в виду прожитую жизнь.
А я… ну, ребенком еще уехал оттуда, однако на всю жизнь сохранил воспоминание о Баку как о чем-то красочном, шумном – и одновременно ласковом и родном.
Знаете, чем отличается наша холодная Сибирь от субтропического Азербайджана?
Если передать ощущения в размерах и оттенках, то наша Сибирь – огромная и блеклая, а Азербайджан – компактный и яркий.
Но тот, прежний Баку, остался, увы, в прошлом. Как, скорее всего, и окруженный акациями перрон с маленькой стройной японкой Милой…
Новый Баку поразил меня обилием постоянно сигналящих блестевших лаком огромных автомобилей. Их было столь много, что двигались они медленно, стараясь не задеть друг друга – и поэтому постоянно сигналили.
На улицах можно было встретить на каждом шагу женщин в национальных одеждах, причем к каким народам они принадлежат – я понять не мог. Одни были в белоснежных бурнусах, другие, наоборот – в черных.
На головах у одних были черной же ткани повязки, у других – какие-то сложные, вышитые бисером или золотой тесьмой белые тюрбаны.
В прежнем, советском, Баку я не помнил такого.
Вообще на улицах, не смотря на будний день, народу было множество.
Шум стоял – несусветный! И еще – пыль в воздухе.
Баку перестраивался. Повсеместно сносились пятиэтажные «хрущевки», на их местах возводились современные многоэтажные здания.
Поэтому к обычному шуму добавлялись глухие удары забиваемых в землю свай.
Нет, к русским отношение нормальное. Да, русского языка дети и молодежь не знают. Но на все мои вопросы, обращенные к людям среднего возраста, я получал вежливые ответы на русском, и, если необходимо – помощь. Хотя…
В прежнем Баку одной из достопримечательностей был огромный. сверкающий никелевым блеском памятник С. М. Кирову, который стоял на горе с фуникулером, южнее города.
Памятник был виден отовсюду, и на восходе и закате сверкал, как я уже упоминал, белым ярким светом.
Теперь его не было. Очевидно, снесли.
В новом Азербайджане этот памятник, наверное, воспринимался как символ засилья русских.
Не знаю, почему, но это расстроило меня. И я передумал заселяться в гостиницу, как планировал ранее.
Я долго стоял на привокзальной площади, наблюдая новый Баку.
Потом вернулся внутрь вокзала, посмотрел расписание движения поездов, электропоездов и купил себе обратный билет от Яламы на поезд до Махачкалы. Отправлением через несколько дней.
Я собирался назад домой лететь из Махачкалы самолетом.
Потом я приступил к расспросам. Меня интересовал поселок имени Крупской, именно там мы жили, а я ходил три года в школу.
Чтобы было понятно, вспомните поселок Южный на горе, в Барнауле. Вот примерно таким пригородом по отношению к Баку был поселок Крупской. Он стоял на каменистом откосе, возвышаясь над городом. А слева, невдалеке, было видно море.
Итак, после расспросов я вскоре уже выходил из машины в пос. Крупской.
Но не было уже поселка – одноэтажные дома сменили многоэтажные, целые улицы коттеджей. Школа, правда, сохранилась, но что из того? Я не помнил даже, где находится мой класс, в котором когда-то я проучился три года.
А искать кого-то из учителей вообще было бесполезно. Более сорока лет прошло.
Так что не было ни знакомого дома, ни магазинчика, в который меня посылали родители за продуктами, ни улиц, по которым я ходил. Родной город остался, прежних родных мест не было…
Я поел в кафе, вернулся в город к вокзалу автобусом, и, дождавшись электрички на Яламу, купил билет и вскоре ехал по знакомым – да нет, как оказалось, вовсе не знакомым мне местам!
Дело в том, что выезжая из Баку, железная дорога идет по песчаный нефтяным полям, а потом раньше начинались лиановые леса.
И тянулись они до реки Самур, то есть – до границы с Дагестаном.
Но лесов не было. Кое-где остались небольшие островки деревьев, лесные заросли сменили теперь какие-то кустарники, а чаще – вообще голая каменистая почва.
Признаться, я так расстроился, что в Яламе даже не пошел в этот день искать дом моих дедов. Спросил, где гостиница, заселился и, поужинав в шашлычной рядом, вскоре лег спать.
И перед тем, как заснуть, вспомнились мне слова из песни (не помню, чьей):
К несчастью (или к счастью),
истина – проста.
Никогда не возвращайся
в прежние места.
Даже если пепелище
выглядит вполне,
Не найти того, что ищем
ни тебе, ни – мне.
Воистину, так!
Спал я плохо – ворочался почти до утра, но под утро крепко уснул.
Встал я поздно, поэтому голова у меня болела, вообще я чувствовал себя не только разочарованным, но и разбитым.
Поэтому не огорчился, когда увидел, что ни дома моих дедов, ни их сада уже нет. На этом месте стоял совсем другой дом!
Эта часть Яламы, когда-то представлявшая собой сугубо деревенский анклав: окруженные чапаром участки, дома из глиняных саманных кирпичей с камышовыми крышами, ныне преобразилась.
Теперь вместо чапаров были высокие бетонные либо силикатного кирпича ограждения с металлическими воротами.
Ознакомительная версия.
