— Пока ничего. Мы разослали копии по всем полицейским участкам, во все клиники штата. И еще сегодня утром отправили в центр нашего эксперта, пусть сделает еще один рисунок.
— А что известно о девушке? Кроме этого бреда насчет ее способности общаться с призраками?
— Почти ничего. Брэд предпочитал не распространяться на эту тему.
— Короче, ты хочешь сказать, что его судьбу сейчас решает психопатка?
— Судя по всему, он находил ее довольно неглупой.
— Не может же она быть лучше наших экспертов. — Темпл покачал головой. — Просто не может.
День выдался прекрасный. Деревья выглядели зеленее, чем обычно, птицы щебетали и перелетали с ветки на ветку, словно нашли банку с кофейными зернами и склевали все до последнего, а солнце светило особенно ярко. Яйца были особенно хороши на вкус, давно уж она ничего подобного не пробовала.
Птичка понимала, что ни деревья, ни птицы, ни яйца, ни солнце не изменились. А вот она — да.
Начать с того, что утром она проснулась знаменитой. Может быть, отчасти ей это просто показалось, но в столовой никто не сводил с нее глаз. Невозможно отрицать, что многие, если не большинство, постояльцы знали, что в глазах очень серьезных людей она превратилась в важную персону.
Рауди из кожи вон лез, чтобы подчеркнуть собственную роль в этом деле. В конце концов, именно он настоял, чтобы следствие предоставило улики его команде. А когда настанет срок, он снова понадобится — чтобы связать концы с концами.
— Неужели ты не можешь просто за нее порадоваться? — укоризненно спросила Андреа.
— Могу, конечно. Но убийца на свободе! Что же, тебе всех этих бедных девушек не жалко?
«Нет, он поистине безнадежен», — улыбнулась Птичка.
Райская Птичка изменилась. Она увидела. И ее увидели. С сердца сняли камень, с глаз — пелену. С ней случилось все, о чем пишут в книгах, все разом. В ее сумрачный мир заглянуло солнце.
И только они с Элисон знали, как все произошло. Дело не в том, что Птичка явила миру выдающиеся детективные способности. Все дело в Брэде Рейнзе. Или, точнее, в том, что у них общего. В том, что Брэд рассеял страхи, сковывавшие ее сознание. В том, что она поверила Брэду больше, чем кому бы то ни было, за исключением, быть может, Ангела и Элисон. Но Ангел — ее сестра, а Элисон — вместо матери.
Брэд — мужчина.
Между ними вспыхнула искра. Разумеется, Птичка не стала бы утверждать, что он ее любит, — слишком рано.
И еще она понимала: каковы бы ни были его чувства, ничего не получится. В конце концов, она пребывает здесь, в ЦБР, а он там, в мире, полном демонов.
Но вчера вечером она решила, что и пальцем не пошевелит, чтобы усмирить чувства, которые вспыхнули в ее сердце после отъезда Брэда. Всю ночь ворочалась в постели, и над ней словно порхали бабочки. А проснулась оттого, что увидела словно наяву Брэда, что-то нашептывающего ей на ухо.
«Я не влюблена. Это бы завело слишком далеко. Но если влюбленные чувствуют себя так, как я сейчас, не удивительно, отчего люди рискуют ради любви столь многим…»
Андреа с робкой улыбкой поглядывала на нее.
— Ну?.. — вздохнула Птичка.
— Даже не знаю, что сказать. — Она надкусила бутерброд. — Вы целовались?
— Андреа! — Вспыхнув до мочек ушей, Птичка отложила вилку. — Если ты готова задрать юбку перед первым встречным, это не означает, что все такие.
— Я спросила, целовались ли вы. Ты говорила, что ни с кем еще не целовалась.
— Так и есть. И ничего не изменилось. — Птичка с трудом сдерживала улыбку.
— Ничего, еще нацелуешься.
— Не мели чепуху! И прошу, Андреа, не надо все портить.
— Вижу, ты улыбаешься!
Кто-то сзади похлопал Птичку по плечу.
— Тебя к телефону, — негромко проговорил, наклоняясь к ней, Джонатан. — Я подумал, ты захочешь подойти.
Обычно им просто передавали, что звонит тот-то и тот-то. Но Джонатан как-то странно улыбался, и у Птички перехватило дыхание.
— А кто звонит, мужчина? Я… — Она вскочила со стула. — Переключи на мою комнату. — Птичка метнулась двери, успев на ходу бросить Андреа: — А ты останься.
Она пробежала по коридору, ведущему на женскую половину, взлетела по лестнице и ворвалась к себе в комнату в тот самый момент, когда зазвонил телефон. Птичка захлопнула за собой дверь, повернула ключ в замке и с бьющимся сердцем схватила трубку. Рука у нее дрожала.
— Слушаю.
— Привет, Птичка, — раздался в трубке чей-то смешок.
Она так ожидала услышать голос Брэда, что не сразу поняла, что это кто-то другой.
— Брэд?
— Нет, не Брэд. Брэд рядом, связанный сидит.
«Кто это, его напарник? Странно…»
— Я тот, кто убил Ники, — сказал голос. — И тот, кто связал твоего возлюбленного. Сейчас я заставлю его визжать как поросенка, а потом, если только не сделаешь то, что скажу, выпущу кишки.
Голос замолчал. Птичка застыла на месте. Она даже дышать не могла.
— Ты слушаешь меня, дорогая?
Она попыталась что-то выговорить, но тщетно.
— Не бойся, Птичка. Мне нужно, чтобы ты все хорошо поняла. Ты мне нужна, чтобы спасти Брэда. Сможешь?
— Да. — Голос у нее дрогнул.
— Хорошо. Прежде всего держи язык на замке. Я тебя вижу, за каждым шагом слежу. Знаю все, что происходит у вас в тюрьме. Если скажешь кому-нибудь, в том числе старой монахине, что говорила со мной, я убью мистера Рейнза. Это понятно?
В голове у нее вертелись самые страшные картины: она снова утопает в густом тумане и ее преследует монстр, хватая за пятки; вся земля покрыта телами, она ползет по ним.
— Ясно? — вновь послышался голос.
Все это наяву. Она разговаривает по телефону с человеком, которого видела тогда. Это его голос. Вспомнив прикосновение к мертвой девушке, она узнала его.
— Да.
— Ты внимательно слушаешь? Важно не паниковать. Иначе сделаешь глупость, и тогда я убью его. Дошло?
В голосе его не было ни злобы, ни угрозы. Он спокоен и деловит. Но от этого еще страшнее.
— Дошло?
— Да, — с трудом выдавила она.
— Через тридцать минут садовник сядет в свой красный пикап и, как обычно, надолго отправится пить кофе. Ты заберешься в кузов, под зеленый навес от дождя…
— Я не могу уезжать отсюда!
— …от дождя, — терпеливо выдержав паузу, договорил он. — Никто тебя уезжать не заставляет. Но если не сделаешь, как я говорю, мистера Рейнза найдут мертвым, и виновата в его смерти будешь ты.
— Я… — Птичка задрожала. Комната закружилась у нее перед глазами, и, лишь опершись левой рукой о стену, ей удалось сохранить равновесие. — Я не могу уехать отсюда, — хрипло прошептала она.
— Пикап направится в город, — словно не слыша, продолжал он, — и остановится у кафе «Старбакс». Ты вылезешь из кузова и, не привлекая внимания, пройдешь один квартал на восток до торгового центра. Там есть салон красоты. В конце квартала увидишь большой зеленый мусорный бак. Под ним найдешь конверт с деньгами и мобильник. Все понятно?
— Я не могу… не могу уехать…
— Повтори.
Она замешкалась, потом, запинаясь, повторила инструкции, но думать могла только об одном: если она не поедет, человек на том конце провода убьет Брэда.
— Ну не могу я…
— Послушай, Птичка. — Она услышала, как, оторвавшись от мембраны, он говорит с кем-то еще, требует, чтобы тот взял трубку.
— Птичка, скажи Эли… — знакомый голос Брэда оборвался.
В трубке что-то затрещало, потом снова послышался голос убийцы:
— Ну что, убедилась? Он у меня, и я убью его. Ты слушаешь?
«Это был Брэд, точно. Голос звучит прерывисто, хрипло, но это он!»
— Ты меня слушаешь, Птичка?
— Да… Слушаю.
— Возьмешь конверт с деньгами, пойдешь в салон красоты и скажешь, чтобы тобой занялись. Сделали такой же красивой, как твоя сестра Энджи. Сделаешь мне такое одолжение?
«О чем он просит? Чтобы она пошла в салон красоты? Но какое это имеет отношение к Брэду?»
— Отдай им все. В конверте пятьсот долларов. Если не будет свободных мест, пусть отменят прежние заказы. Когда будешь готова, сфотографируйся и пришли снимок мне, чтобы я убедился, что все сделано как надо. Затем перейди дорогу и жди меня в парке. Я позвоню и скажу, что делать дальше. А теперь повтори все с начала до конца.
Она повиновалась, по-прежнему запинаясь.
— Хорошо. И никому ничего не говори. Ни слова. Как только твое отсутствие обнаружится, тебя начнут искать. Старайся никому не попадаться на глаза. Если тебя найдут, все кончено. Ясно?
Что-то у нее в голове щелкнуло и замкнулось. Надо бы все это обдумать, но она не знала, с чего начать. Это кошмар. А как избавиться от кошмара?
— Ясно?
— Ясно.
— Спасибо, Птичка, — помолчав, произнес он. — Я долго ждал этого момента.
В трубке раздался щелчок — связь оборвалась.
