Дедушкин топор. Он помнил, что сунул его под куртку, — но не помнил зачем. Хенрик напряг память. Братья Серелиус. Ноги сами понесли его вперед.
Перед ним возникли две серые башни, у подножия которых клокотала черная вода, покрытая белой пеной. Ведущая к маякам дамба превратилась в ледяной айсберг. Хенрик был на месте. Он остановился. Что делать дальше? Нужно попасть на хутор. Где хутор? Кажется, слева. Он повернул влево и, подгоняемый ветром в спину, пошел вперед. Идти теперь было легче. Снег под ногами превратился в твердый наст. Спиной Хенрик ощущал ледяное дыхание шторма. Через сотню метров перед ним вырисовывались очертания домов. Путь преградил забор, за которым, как корабли в море, поднимались постройки Олуддена. Хенрик нащупал в заборе щель и протиснулся во двор.
На месте. Двор принял его в свои объятия. Он в безопасности. Ветер на хуторе был легким бризом по сравнению с тем, что творилось на берегу. Но весь двор был засыпан снегом. Сугробы были Хенрику почти по пояс, и ветер то и дело сметал с крыш белую пудру и швырял ему в лицо. Завидев стеклянную веранду, Хенрик пошел к крыльцу. Напрягая последние силы, он поднялся по ступенькам, сделал вдох и посмотрел вверх. Дверь была взломана. На месте замка зияла черная дыра. Братья Серелиус успели раньше него.
Хенрик забыл об осторожности. Он дернул дверь, ввалился в прихожую и упал на ковер. Дверь с грохотом захлопнулась за его спиной.
Тепло. В доме было тепло. В тишине он слышал свое дыхание.
Выпустив топор из рук, Хенрик начал осторожно растирать пальцы, холодные как лед. Постепенно тепло начало возвращаться в его тело, отзываясь болью в окоченевших пальцах рук и ног. Рана в животе тоже начала пульсировать. Хенрик был весь мокрый, но он знал, что нужно вставать.
Медленно поднявшись, он пошел вперед. В доме было темно, но на подоконниках горели свечи и кое-где были включены лампы. Он заметил, что обои на стенах новые, потолок побелен и оконные рамы окрашены. Много изменилось здесь с лета.
Повернув вправо, Хенрик оказался в кухне, где он летом клал пол.
Серый кот сидел на подоконнике. В воздухе ощущался запах фрикаделек. Заметив кран, Хенрик рванулся к нему. Холодная вода обожгла окоченевшие руки. Стиснув зубы, Хенрик терпел боль и ждал, пока чувствительность вернется к пальцам. Кот не обращал на него никакого внимания, его больше занимал шторм за окном.
На стойке стояла подставка с кухонными ножами из нержавеющей стали. Хенрик выбрал самый большой нож и вышел из кухни. Он оказался в длинном коридоре. Сбоку от Хенрика была комната. Детская. В кровати сидела маленькая девочка лет пяти-шести, сжимавшая в руках игрушку и красную вязаную кофту. На полу перед ней стоял выключенный переносной телевизор. Хенрик открыл рот, но не издал ни звука.
— Привет, — выговорил он наконец.
Голос его был хриплым и дрожащим.
Девочка молчала.
— Ты кого-нибудь здесь видела? — спросил он. — Других дядей?
Девочка покачала головой:
— Я их слышала… Они разбудили меня топотом, но я побоялась выходить.
— Правильно, — кивнул Хенрик. — Оставайся здесь. Где твои мама и папа?
— Папа пошел к маме.
— Где мама?
— В коровнике.
Хенрик не успел обдумать ответ. Девочка показала на нож и спросила:
— Зачем вам нож?
Хенрик опустил глаза. Только сейчас он понял, как угрожающе выглядит с огромным ножом для разделки мяса в руке.
— Не знаю, — проговорил он.
— Вы хотите нарезать хлеба?
Хенрик закрыл глаза. Пальцы его ног, к которым возвращалась чувствительность, горели.
— Что вы будете делать? — спросила девочка.
— Не знаю… Но ты должна сидеть здесь.
— Я могу пойти к Габриэлю?
— Кто это?
— Мой брат.
Хенрик устало кивнул:
— Конечно.
Девочка съерзнула с постели и, не выпуская из рук кофту и игрушку, прошмыгнула мимо него.
Собрав последние силы, Хенрик повернулся. Он услышал, как закрылась соседняя дверь, и пошел в другую сторону. Искать братьев Серелиус. Он шел вниз по коридору, стараясь вспомнить расположение комнат и прислушиваясь к звукам в доме. Ему показалось, что он слышит какой-то ритмичный звук наверху, как будто окно хлопало на ветру.
В углу коридора лежал плоский темный предмет. Хенрик подошел ближе. Он увидел на полу спиритическую планшетку. Кто-то швырнул ее на пол, отчего она треснула прямо посередине. Рядом валялся стакан. Хенрик вернулся на веранду. Через налипший на окна снег он увидел какое-то движение во дворе. Нагнувшись, он поднял с пола дедушкин топор.
Две тени приближались к дому, и в руке одной из них было что-то темное. Оружие? Он не знал, кто это, но все равно занес топор и, когда дверь открылась, опустил его на голову вошедшего.
Тильда упрямо шла вперед, увязая в сугробах.
Мартин шел рядом. Они молчали. В шторм невозможно говорить.
Они шли по полю, но куда шли, Тильда не знала. Каждый раз, когда она пыталась открыть глаза, в них словно вонзались тысячи ледяных иголок. Фуражку ее давно унесло ветром. Уши окоченели, Тильда их почти не чувствовала. Вдруг нос ее уловил знакомый запах. Пахло горящими в печке или камине дровами. Очевидно, запах шел из Олуддена. Значит, она и Мартин идут правильно.
Прямо перед ней внезапно возник похожий на вал сугроб. Тильда поняла, что под снегом скрывается каменная изгородь. Молодая женщина перебралась через невысокую изгородь, затем это сделал Мартин. За изгородью снега было меньше, словно они ступали по дороге. Внезапно Тильда услышала какой-то звук: казалось, что-то врезалось в стену. Еще через минуту она увидела две машины, полностью засыпанные снегом. Проведя рукой по одной из них, Тильда стряхнула снег и увидела знакомую надпись: «Кальмар. Сварочные работы». Тот самый фургон.
Рядом Тильда увидела прицеп с перевернутой ветром лодкой. Брезент, когда-то ее укрывавший, сорвало ветром, и по снегу были разбросаны самые разнообразные предметы: акустические колонки, бензопилы, настенные часы, керосиновые лампы…
«Украденные вещи», — догадалась Тильда.
Мартин что-то крикнул, однако она не расслышала его слов. Собрав последние силы, Тильда подергала ручки фургона. Со стороны водителя было заперто, но дверь со стороны пассажира ей удалось открыть. Забравшись на сиденье, Тильда откинулась на спинку и сделала глубокий вдох. Мартин сунул голову в дверь. Лицо и волосы у него были облеплены снегом.
— Как ты? — спросил Мартин.
Растирая уши, Тильда слабо кивнула:
— Все в порядке.
В машине было тепло, и можно было нормально дышать. Оглядевшись, она заметила, что вся машина завалена украденными вещами: шкатулками с драгоценностями, блоками сигарет и бутылками со спиртным. Повернувшись к Мартину, Тильда увидела, что одна из панелей на двери отходит и из-под нее торчит белый пакет.
— Тайник, — сказала Тильда. Мартин проследил за ее взглядом. Взявшись за кончик пакета, он потянул его вниз, и тогда вся панель отвалилась и упала в снег, так что взору открылось множество белых пакетиков. Взяв один из них, Мартин проткнул его ногтем, поднес белый порошок на кончике пальца ко рту и лизнул.
— Это метамфетамин, — констатировал он.
Тильда знала, что Мартин прав. Именно он рассказывал ученикам в полицейской школе о разных наркотиках. Тильда сунула пакетик в карман, сказав:
— Улика.
Мартин что-то хотел спросить, но она жестом велела ему молчать. Ей было не до разговоров. Вместо этого она достала пистолет из кобуры.
— Он нам понадобится, — сказала молодая женщина, вылезая из машины. Тильда прошла мимо Мартина, обошла фургон и прицеп с лодкой и пошла дальше. Теперь она видела свет маяка, пробивавшийся через снежную пелену. Они были почти рядом. Вскоре Тильда увидела жилой дом, некоторые окна в котором были тускло освещены.
«Свечи», — догадалась Тильда. Во дворе стояла машина Йоакима Вестина, засыпанная снегом. Значит, вся семья дома. В худшем случае их держат в доме как заложников, но Тильде не хотелось думать о самом худшем. Перед ней оказался коровник, обогнув который Тильда наконец оказалась защищенной от ветра. Облегченно вздохнув, она вытерла снег с лица рукавом. Теперь нужно было выяснить, сколько людей на хуторе и что они делают. Расстегнув куртку, Тильда достала из внутреннего кармана фонарик. С пистолетом в одной руке и фонарем в другой, она медленно заглянула за угол коровника.
Снег, видно было только снег. Снегом завалило стены до самых окон. Снежные наросты свешивались с крыши, и по двору гулял ветер. Мартин подошел к ней сзади и заглянул через плечо.
— Это сюда мы направлялись? — крикнул он.
Тильда кивнула:
— Олудден.
Жилой дом был в десяти метрах от коровника. В окнах горел свет, но не видно было ни одной живой души. Тильда начала медленно пробираться к дому. Снег доходил ей до пояса, но Тильда не сдавалась, крепко сжимая в руках пистолет.
