Ознакомительная версия.
Отец Джона Гордона Эл был одним из столпов клуба, и эти двое начали зондировать возможность членства для Сигела. Данная перспектива была встречена откровенно прохладно. Слово «еврей» не произносилось ни разу, однако для Гордонов было абсолютно очевидно, что проблема состоит в национальности Сигела и усугубляется известностью, которую тот приобрел как специалист по M&A. «Разве он не один из этих M&A-махинаторов?» – презрительно спросил один член клуба. Другой сказал, что, насколько он понимает, Сигел – «искусный толкач». Джон Гордон, что называется, дал задний ход, опасаясь, что чересчур рьяная попытка «внедрения» Сигела может повредить его собственной репутации. Ранее другого члена клуба раскритиковали в пух и прах за то, что он предложил кандидатуру корпоративного рейдера Рональда Перельмана, которая была отклонена без обсуждения. Теперь Гордон сам начинал разделять сомнения других. После ситуации с SCA он время от времени уверял Сигела, что добивается его принятия, но его усилия были в лучшем случае нерешительными.
В конечном итоге Сигел все-таки вступил в клуб, хотя и гораздо менее престижный, – «Юнион лиг клаб» на Парк-авеню. Его членство продлилось недолго. Он нашел, что это невыносимо скучно. Когда члены клуба, вопреки нажиму со стороны генерального прокурора штата Нью-Йорк, проголосовали за сохранение запрета на принятие женщин, Джейн Дей была возмущена до глубины души. Сигел же был только рад выйти из клуба в знак протеста. Попытка Денунцио привести Сигела в соответствие с имиджем старой доброй Kidder, Peabody потерпела провал.
В начале 1985 года Сигел был поглощен мыслями о близнецах, мальчике и девочке, которые родились в марте и вскоре заняли свободные комнаты в квартире на Грейси-сквер. Его деятельность в сфере M&A процветала, а темп сделок, вопреки всем прогнозам, продолжал ускоряться. Он надеялся, что Уигтон и Тейбор сумеют добиться успехов на базе арбитражных удач прошлого года при минимальном руководстве с его стороны, но его надежды вскоре были разбиты.
Уигтону и Тейбору разрешалось самостоятельно инвестировать суммы не более 1 млн. долларов. Если объявление о сделке по поглощению было уже сделано, что уменьшало риск (и потенциальную прибыль), они могли вложить до 5 млн. Но даже в таких случаях они теряли деньги. Они постоянно говорили Сигелу, что им нужно иметь некое «преимущество». Он отдавал себе полный отчет в том, что это преимущество они ожидают получить от него.
К весне Сигел начал приходить в отчаяние. Денунцио по-прежнему изводил его разговорами о финансовых неурядицах. Сигел чувствовал настоятельную необходимость обеспечения Уигтона и Тейбора информацией, но воздерживался от этого. Он не мог заставить себя вновь упрашивать Фримена.
Сигел и Фримен продолжали почти ежедневно созваниваться, внося таким образом свою лепту в информационную сеть, объединившую таких профессионалов с Уолл-стрит, как Боски, Малхирн, Сэнди Льюис (арбитражер, познакомивший Малхирна с Боски) и другие. К концу марта Фримен упомянул об инвестиционной фирме под названием Coniston Partners, созданной бывшим инвестиционным банкиром в White, Weld Кейтом Голластом и двумя другими людьми.
Фримен был знаком с Голластом через одного из своих лучших друзей, Джеймса Ригана, который возглавлял целую сеть инвестиционных товариществ, включая Princeton-Newport Partners со штаб-квартирой в Принстоне, штат Нью-Джерси. На Уолл-стрит всегда было великое множество частных инвестиционных товариществ, но редко когда этот бизнес процветал так, как в 1980-е годы. Организовать такое товарищество мог практически кто угодно, мобилизовав капитал от богатых инвесторов примерно так, как это сделал Боски, и вкладывать его, получая вознаграждение за управление и проценты от прибыли.
Сигел никогда прежде не слышал о Coniston, которая начинала с инвестирования во взаимные фонды закрытого типа с недооцененными активами. Coniston начала оказывать давление на управляющих фондами, что привело к борьбе за управленческие полномочия и угрозам поглощений в более широких и намного более прибыльных масштабах. В то время, когда Фримен упомянул о Coniston в разговоре с Сигелом, фирма была малоизвестной и почти не имела шансов стать корпоративным рейдером. Фримен, однако, поручился за них и сказал, что это сила, за которой стоит понаблюдать.
Фримен сообщил Сигелу, что Coniston, несмотря на все свои проблемы, накапливает большую позицию в Storer Communications – концерне, специализирующемся на кабельном телевидении и радиовещании, – в расчете на возможное тендерное предложение. Фримен накапливал пакет акций Storer как на счете Goldman, так и на своих личных счетах, и на тот момент его суммарная доля составляла около 3 % акций компании. «Они настроены серьезно», – сказал Фримен о намерениях Coniston ускорить какую-то чрезвычайно важную сделку.
Сигел считал это обычной беседой с Фрименом. Фримен, как он себе это представлял, сидел, подобно медведю, охотящемуся на лосося, возле стремительного потока информации и выуживал то, что ему нужно. И все же Сигел задавал себе вопрос: насколько Фримен посвящен в секретную информацию о планах Coniston относительно Storer? Наконец Сигел спросил его об этом. «Я очень хорошо знаю тех, кто покупает акции для Coniston», – ответил Фримен. Он не упомянул ни о Princeton-Newport, ни о своем друге и бывшем однокласснике по Дартмуту Джеймсе Ригане. Риган совершал покупки акций для Coniston и «ездил верхом» на Coniston, покупая на счет Princeton-Newport. Все рассчитывали получить от возможной продажи Storer огромные прибыли.
Сигелу даже не пришло в голову предложить Уигтону и Тейбору также купить долю в Storer, хотя Фримен, возможно, на это надеялся. Вполне вероятно, что Фримен хотел создать покупательное давление, чтобы сделать Storer более сговорчивой в отношении предложения о поглощении. Вместо этого Сигел сразу увидел возможность для Kidder, Peabody сыграть в этом деле более важную роль. С тех пор как Сигел представлял Kohlberg Kravis Roberts в борьбе за поглощение Gulf, он часто разговаривал с Генри Крейвисом из KKR. Он знал, что Крейвис ищет вариант для поглощения. Чем больше Сигел слышал о Storer и просматривал собственные исследования Kidder, Peabody по этой компании, тем сильнее он утверждался в мысли о ее уязвимости по отношению к хорошо профинансированному предложению о поглощении.
В конце концов Сигел позвонил Крейвису, и тот сказал: «Прекрасно, мы можем созвать совещание?» Сигел срочно позвонил в Dillon, Read – бессменным инвестиционным банкирам Storer, – и они собрались вместе для предварительного обсуждения того, как может выглядеть сделка с KKR. Когда Сигел снова говорил с Фрименом, он с удивлением узнал, что тот, оказывается, уже знает все детали встречи.
15 апреля Сигел позвонил Фримену и сказал, что намерен показать KKR некоторые данные по Storer; ему было любопытно, будут ли у Фримена возражения на сей счет. Таковых не оказалось.
Вооруженный этой предположительно секретной информацией, Фримен предпринял покупательную атаку на Storer, добавив 17 апреля свыше 74 000 акций к и без того огромному пакету Goldman. Помощник Фримена в отделе Фрэнк Брозенс последовал его примеру и отхватил 2000 акций для себя (вложение стоимостью почти в три четверти миллиона долларов).
Сигел сообщил Фримену, что он теперь представляет KKR, и обсудил с ним планируемую стратегию сделки. Storer пока не подавала признаков того, что она будет приветствовать дружественное тендерное предложение, а KKR еще не предпринимала никаких недружественных рейдов. И Сигел, и Фримен надеялись, что KKR это сделает, и размышляли, что можно предпринять, чтобы форсировать тендерное предложение. Они обсуждали возможность письма по схеме «медвежьи объятия», в котором KKR предложила бы дружественное слияние и одновременно пригрозила бы сделать враждебное тендерное предложение в том случае, если дружественное предложение будет отклонено. Это был обычный диалог между инвестиционным банкиром и арбитражером – один из тех, что давали ключ к тому, что могло случиться, не раскрывая при этом никаких секретных планов.
Как Сигел и уверял Фримена, 19 апреля KKR сделала тендерное предложение. На следующий день, к некоторому разочарованию Сигела, Storer ответила отказом и выпустила обращение к держателям акций, в котором настоятельно убеждала их отклонять любое предложение KKR. Вскоре после этого Фримен позвонил Сигелу. «Не волнуйся, – успокоил он Сигела. – Мы бросим в бой совет директоров, Coniston, [Гордона] Кроуфорда и меня. Еще не все потеряно. (Фримен и его союзники, однако, никогда не представляли в КЦББ никаких документов о том, что они действуют как группа.)
После этого, в следующий уик-энд, Фримен позвонил Сигелу домой в Коннектикут. Судя по голосу, он был в крайнем возбуждении. Он сказал, что что больше не может выносить неопределенности. Он хотел знать, собирается ли KKR прибегать к «медвежьим объятиям». Накануне Крейвис согласился последовать совету Сигела, который предложил прибегнуть к тому, что назвал «похлопыванием от плюшевого медвежонка», – очень мягкой форме «медвежьих объятий», в которой угроза была намеренно туманной. Сигел знал, что, если он ответит на вопрос Фримена и тот начнет скупать акции, они снова пересекут рубеж законности, чего он в свое время поклялся не делать. Однако, помимо того, он понимал, что удовлетворение любопытства Фримена сыграет на руку его клиенту. Фримен был одним из крупнейших держателей акций Storer и мог помочь вынудить Storer пойти навстречу KKR. Сигел ответил: «Да, KKR отправит письмо».
Ознакомительная версия.
