Он вспомнил недвусмысленную реплику Мэсситера по поводу его жены, и настроение мгновенно испортилось.
– Ну так что? Время уходит, и я не собираюсь ждать вас весь день.
– Неужели? – рассмеялся Лавацци. – Ладно, побудьте здесь. Я только позвоню. Может быть, – он выразительно посмотрел на своего напарника, – идея не такая уж и плохая.
В отсутствие Лавацци Мальпьеро молчал. Очевидно, решил комиссар, он в этой паре был младшим.
– Кому вы постоянно названиваете? Подружкам? Или дружкам? – Удерживать злость становилось все труднее; вот и сейчас она прорвалась совершенно бессмысленными вопросами. – Телефоны у вас служебные, так что счета я проверю обязательно. И обещаю – за постороннюю болтовню вам не поздоровится.
Мальпьеро молча рассматривал свои толстые, загребущие руки, безмятежно насвистывая при этом идиотский мотивчик бесконечно звучащей по радио песенки. Лучшего развлечения он, похоже, придумать не мог.
Внезапно свист оборвался. Мальпьеро хмуро уставился на Рандаццо.
– Вы бы уж решили как-нибудь для себя, кто вы здесь такой. Честный парень или такой же, как мы. А то я что-то никак не пойму.
– Не смей дерзить, наглец! – завопил комиссар.
В окне снова возникло лицо, но теперь уже недоброжелательное, а укоризненное.
– Господа, – обратился к ним монах, – если вы не будете вести себя достойно, мне придется попросить вас уйти. Мы пошли вам навстречу, но вправе ожидать уважения.
– Ладно, ладно, – проворчал, махнув рукой, Мальпьеро. – Иди. Скройся. Прочитай молитву. Будем уходить, бросим мелочи в ящик.
Монах исчез, послав в адрес гостей далеко не благочестивый эпитет.
– Как вам, должно быть, везде рады и благодарны, – заметил комиссар.
Мальпьеро предпочел не отвечать. Через минуту вернулся Лавацци. В руке у него был пластиковый пакет.
– Радуйтесь. Нас отпускают на два часа. Надеюсь, комиссар, денег у вас хватит?
– Не беспокойтесь, – пробормотал Рандаццо, с любопытством глядя на пакет.
– Ах да! – Л акации озорно, по-мальчишески ухмыльнулся. – Есть одно условие. Вам придется вроде как замаскироваться. – Он раскрыл пакет и достал коричневую монашескую сутану с поясом. – При вашей лысине вас никто от настоящего и не отличит.
Еще одна шуточка обнаглевшей парочки? Или кто-то в квестуре действительно считает, что ему не помешает осторожность? Впрочем, какая разница? Так или иначе, Рандаццо уже предвкушал возможность выбраться в другой мир, выпить настоящего вина, а не той ослиной мочи, что подавали в монастыре, отведать настоящей пищи и посидеть в тишине за отдельным столиком. И пусть Лавацци с Мальпьеро попотеют под солнцем, на тротуаре.
Комиссар взял сутану.
– Отвернитесь. Мне надо переодеться.
– Ну вот, опять вы за свое, – покачал головой Мальпьеро. – Требуете, чтобы мы нарушили приказ. Не беспокойтесь. Смущать вас никто не собирается. Мы просто постоим и посмотрим.
Тереза Лупо и Сильвио ди Капуа жевали холодную пиццу. На столе перед ними лежали присланные по электронной почте предварительные отчеты из двух лабораторий, одна из которых проводила химический анализ, другая – патологический. Были здесь и результаты более ранних исследований материалов, отосланных в Рим через Альберто Този. Часы показывали половину первого. Время, отведенное Ником Костой на поиски улик, которые карабинеры могли бы предъявить англичанину, быстро истекало. Ничего существенного найти пока не удалось.
Наиболее перспективным направлением должно было стать изучение файлов из компьютера Мэсситера. Информацию такого рода детективы предпочитают любой другой прежде всего потому, что ее можно распечатать и раздать всем заинтересованным сторонам, которые сами, без дополнительных разъяснений, в состоянии оценить степень важности представленных материалов. Само УВЗ Тереза передала детективам в штатском, явившимся сразу же после ее звонка. Прежде, однако, она скопировала содержимое устройства для собственного пользования.
Сильвио, разбиравшийся в компьютерах намного лучше Терезы, попытался открыть файлы всеми известными способами, но ему удалось лишь вывести на экран непонятные тексты и неясные таблицы. Файлы были не просто защищены паролем, но и зашифрованы. Устав слушать бесконечные проклятия и поношения, содержащие в себе некие туманные акронимы, Тереза в конце концов спросила напрямик, может ли он взломать защиту, и получила ответ, из которого поняла, что речь идет о месяцах упорной работы и каких-то таинственных мипсах [iii]. В переводе на человеческий язык это означало, что расшифровать файлы можно, но это займет кучу времени и потребует применения компьютеров, о существовании которых олухи, подобные Альберто Този, даже не догадываются. Так что если дело против Мэсситера будет все же возбуждено, то через несколько недель в распоряжении следователей, возможно, окажется что-то ценное. Пока же польза от добытых Эмили файлов равнялась нулю, и это отбрасывало их к самому началу, вынуждая переключиться на вещественные улики.
Тереза снова обратилась к отчетам по фартуку Уриэля и образцам дерева. И чем больше она на них смотрела, тем сильнее хотелось выть от отчаяния.
– Ты же химик, Сильвио. – Тереза отхлебнула минеральной воды из бутылки, обнаруженной в холодильнике Ника. – Кетон. Что еще за кетон, черт возьми? Напомни.
Ее помощник покачал головой, как бы говоря: «Ну, уж это ты Должна и сама знать». В последние дни он потерял пару лишних килограммов и радикально изменил подход к выбору одежды – сейчас на нем были серые вельветовые слаксы и сиреневая рубашка-поло. И первое и второе пошло Сильвио на пользу, и Тереза уже начала подумывать, что если тенденция сохранится, то в недалеком будущем он, пожалуй, обзаведется наконец и подружкой.
– Промышленный растворитель. Постоянно используется в лабораториях. Мы. кстати, им тоже пользуемся.
– Ты же знаешь, химией я не занимаюсь. Он горит?
– Странный вопрос. Можно подумать, ты не читаешь предупредительные надписи на этикетках. А как же техника безопасности?
– Heт y меня времени этикетки читать. Итак, что мы имеем… Фартук побывал в каком-то промышленном растворителе. Это уже кое-что По крайней мере колдовство можно исключить.
Она замолчала, заметив, что Сильвио качает головой.
– Загрязнение.
– Что?
– Те идиоты, что занимают у них должности судмедэкспертов… Материалы ведь хранились у них, верно? Вот и результат. Классический случай лабораторного загрязнения. Ты же сама называла их жалкими любителями.
– Ничего подобного! Я только говорила, что Този немного староват.
– Този староват. Лаборатория тоже. Оборудование не лучше. Методика из позапрошлого века. Он не упоминал, что образцы подверглись воздействию пены?
– Упоминал. Именно так и сказал. Пожарные все залили пеной.
– Ну вот. А ведь этому учат всех лаборантов: никогда не пытайся отчистить одно дерьмо с помощью другого дерьма. Какой-то придурок решил смыть пену и окунул образцы в раствор, уничтожив все, что мы могли бы под ней обнаружить.
– Насовсем? – без всякой надежды спросила Тереза. Невероятно! Как можно быть такими тупицами?!
Сильвио состроил скорбную гримасу:
– Нет. Но повозиться придется. Потеря времени и денег. Конечно, можно отправить материалы в какую-то специализированную лабораторию, но с учетом состояния… Не знаю. В любом случае ждать придется недели.
То есть ты хочешь сказать, что Альберто Този, или его жутковатая внучка, или кто-то из родственников практически уничтожили это вещественное доказательство?
– Наконец-то угадала.
– Прекрасно!
– Я бы не стал исключать вероятность того, что они сделали это умышленно, – попытался приободрить ее Сильвио.
– А, перестань, не смеши меня. Альберто не из тех. кто играет в такие дурацкие игры. Он вообще мог бы просто не отдавать мне образцы.
– Тогда остается второй вариант – твои друзья совершенно некомпетентны. Жаль. Больше у нас ничего нет.
– Замечательно! – рявкнула она. – И где в таком случае отчеты по ДНК из наших частных лабораторий? Час назад они сказали, что все будет готово через час!
– Эй, не надо выплескивать на меня свое раздражение. Не я держал твои драгоценные улики в тазике с растворителем. И кстати, они сказали, что все будет готово через два часа. Перешлют электронной почтой.
– К черту электронную почту! – Тереза схватила телефон, набрала номер лаборатории, потребовала заведующего и весьма убедительно скопировала вставшего не с той ноги Лео Фальконе.
Отчет пришел через несколько минут – с жуткими опечатками и кошмарной грамматикой. Шестнадцать отдельных тестов. В каждом обнаружена одна и та же мужская ДНК.
– Слава Богу. Что бы мы делали без Y-хромосомы, – проворчала она. – Если существование пениса и можно оправдать, то только тем, что из него капает нечто стоящее.
