Яэль пододвинула стул поближе к столу:
— Что вы нашли?
— Я кое-что выяснил по поводу имен, которые ты нашла у Бонневиля.
Камель вынул из кармана листочек со схемой и положил его перед ними.
«Яэль должна знать. Она должна понимать истину. Петерсен расскажет ей. Пусть она найдет эти чертежи на запотевшем зеркале в ванной».
Камель указал на имя Петерсена:
— Это важный человек. Бывший генерал американской армии. И, дорогая моя Яэль, с учетом намеков Теней на Кеннеди, это вряд ли случайность! Карл Петерсен был генералом как раз при Кеннеди, он занимал один из важнейших постов, если ты понимаешь, к чему я клоню.
Яэль кивнула. Она хорошо помнила рассказ Камеля об убийцах президента.
— Сейчас он в отставке, ему почти девяносто лет! Он живет в пригороде Филадельфии. Держи, тут его координаты.
Он пододвинул Яэль записи.
— Спасибо!
— За это ты должна благодарить моего отца. Мне не удалось найти Петерсена через Интернет. Он был близок к власти, знал многих, очень многих людей, приближенных к Белому дому. Я не нашел явных связей между ним и Гофердом, от которого на схеме спускаются стрелки. Зато я узнал, что генерал Карл Петерсен и наш банкир, Анри Бонневиль, были старыми друзьями. Они знали друг друга с…
— Университета, — закончила Яэль, предположив, что их связывало общество «Череп и Кости».
— Но ведь Бонневиль гораздо моложе. Нет, они знакомы с тех пор, когда швейцарский банкир предложил ему стать консультантом в одной из своих консалтинговых фирм. И все время, пока она существовала, Петерсен получал большие деньги в обмен на стратегические советы.
— Бонневиль предложил ему хорошую пенсию? — подытожил Томас.
— Точно. Без всякого сомнения, в обмен на реальные услуги. Пост консультанта был не более чем прикрытием для перевода денег. Однако, увы, я не знаю, что это были за услуги.
Яэль склонилась к столу:
— Ладно, по крайней мере ясно, как они были связаны: Бонневиль, видимо, покровительствовал Петерсену и попросил его что-то рассказать мне, как сообщает ремарка внизу страницы. А этот Джеймс Р. Гоферд?.. У тебя есть что-нибудь о нем?
Камель, не заглядывая в записи, рассказал все, что смог найти:
— Джеймс Родос Гоферд, родился в 1944 году в состоятельной семье в Новой Англии. Учился в Йельском университете… (связь с «Черепом и Костями» весьма вероятна…), взял бразды правления семейной финансовой империей, специализирующейся в военной и нефтяной сфере, мастерски справляется со своими обязанностями. Женат на Марте Гоферд, у них есть дочь Франс. Владеет недвижимостью по всему миру, в том числе и в нашей замечательной стране, но сам живет в Нью-Йорке. А если хотите услышать цифры, то знайте, что в списке самых состоятельных людей мира этот тип на одиннадцатом месте.
— На одиннадцатом? — удивился Томас. — Любопытно, я никогда о нем не слышал.
— Если ты взглянешь на имена тридцати первых, ты еще больше удивишься. Они все, скажем так, довольно скромны. Гоферд тоже старался не светиться.
— Он с Тенями, — объявила Яэль. — Я уверена в этом. Тут замешан Йель, гнездо «Черепа и Костей», питающих Тени, а он миллиардер, влиятельный и тайный.
— И еще он фигурирует в списке, найденном у Бонневиля, — заметил Томас.
Камель налил еще чаю. Запахло мятой.
— Я должна разобраться в связях между этими людьми и моей семьей, — вздохнула Яэль. — И понять, что означает эта схема.
— Позвони Петерсену! — сказал Камель. — Тут ведь написано, что он тебе расскажет. Я нашел его номер телефона.
Яэль пожала плечами. Она с трудом сдерживалась, чтобы не кинуться к аппарату. С самого начала этой истории она постоянно слышала о технологиях, которые взламывают, следят, искажают. Яэль не могла представить себе, что Петерсен, бывший генерал эпохи Кеннеди, все расскажет ей по телефону.
— Я съезжу к нему, — сообщила она без энтузиазма.
— Они с Гофердом наша последняя зацепка, — напомнил Томас. — Больше у нас ничего нет.
Камель осмелился предложить более радикальную альтернативу:
— Может быть, вам лучше обратиться в полицию… Несмотря на все, что я о них думаю, никогда не знаешь наверняка. Может быть, власти могли бы вам помочь.
Яэль остановила его:
— Я приняла решение. Я не буду рисковать ни своей жизнью, ни жизнью моего отца, пока не буду знать наверняка, кто есть кто в этой истории. Вы можете со мной не ехать.
Томас и Камель молча переглянулись….
— Ты знаешь мою точку зрения, — произнес наконец Томас.
— Я имел в виду… — оправдывался Камель, — что это крайнее средство…
Яэль взяла листок С координатами бывшего генерала.
— Я попробую позвонить Карлу Петерсену, — сказала она.
Она повернулась и направилась к выходу. Мужчины хотели пойти с ней, но она попросила этого не делать. Ей нужно было подышать свежим воздухом, все обдумать по дороге к телефонной будке. Яэль понимала, что это не понравится Томасу, который так волновался за ее безопасность.
Ее не было около четверти часа.
Когда она вернулась, то по ее хмурому лицу мужчины сразу догадались о том, что результаты были неважными.
— Не дозвонилась? — бросился к ней в нетерпении Камель.
— Нет, я говорила с ним.
— И что? — спросил Томас.
— Я представилась, но он ничего не сказал. Я настаивала, но он бросил трубку.
Томас подошел к Яэль и положил руку ей на плечо:
— Нам стоит все обдумать. Ты знаешь, что остается делать…
Она думала об этом с тех самых пор, как увидела на злосчастном листке два незнакомых имени.
Ехать.
Найти средство пересечь Атлантику, минуя паспортный контроль, и встретиться с Карлом Петерсеном.
Как было написано.
Он должен ей все рассказать.
Часть третья
Империя хаоса
Томас встал рано, ему нужно было уйти на целый день.
Ночью они долго обсуждали необходимость ехать в Соединенные Штаты. Это было долгое и рискованное путешествие, и никто не мог сказать, что из этого получится. Однако с самого начала слишком многое было связано со страной Дяди Сэма И как заметил Камель, США стоят во главе мировой экономики, политики и стратегии. Именно оттуда можно было влиять, точнее, управлять миром Поэтому именно там должны были находиться Карл Петерсен и Джеймс Родос Гоферд.
У Томаса был план, как пересечь океан и границы, не проходя таможню и паспортный контроль. Нужно было кое-что уточнить и организовать отъезд.
Камель вышел из ванной, его волосы, обычно непокорные, сейчас были приглажены. От него приятно пахло одеколоном.
— Сегодня я возьму тебя с собой, хочу тебе кое-что показать! — сказал он Яэль.
Яэль кивнула и пошла к раковине, чтобы вымыть чашку.
— Ты давно увлекаешься всеми этими вещами?
— Ты хочешь сказать, шпионажем, теорией заговора и прочим? — Его взгляд остановился. — Со времен учебы в Высшей школе политических наук. Это болезнь, Яэль. Едва ты ее подхватишь, она будет постоянно терзать тебя, потому что повсюду обман. Я больше не могу смотреть новости и не обращать внимания на оговорки, которые полностью изменяют смысл сказанного, не замечать манипуляций и откровенной лжи. Сегодня журналистика стала интернациональной, везде мы слышим одни и те же новости, полученные из одних и тех же источниках. Новости печатают, желая получить быстрый результат, не давая себе труда проверять факты и сомневаться, иначе можно опоздать. Редакторам новостей некогда копаться в деталях. У них нет ни времени, ни средств проводить расследования. Современный журналист должен иметь короткую память, интересоваться только сегодняшним, сиюминутным. Могу привести тебе пример: журналист, который рассказывал о войне в Персидском заливе, объяснял, что это была гораздо более правильная война, чем все предыдущие, потому что раненые там умирали гораздо реже, чем во время других конфликтов. Да, это правда, что во время, скажем, войны во Вьетнаме умирал один из четырех раненых, в то время как сегодня статистика дает одного на восемь или десять. Но вот что следовало бы знать нашему журналисту: последние двадцать лет производители оружия стараются делать оружие, которое оставляет больше раненых и меньше убитых. А знаешь почему? Потому что мертвец ничего не стоит врагу, в то время как раненый стоит много денег, людей и сил и подрывает боевое настроение. Когда узнаешь об этом, думаешь, что не стоило бы превозносить войну, которая «делает» больше раненых, и рассматривать цифры под другим углом. Все можно толковать по-разному.
— Я не думаю, что это вина журналистов, — вступилась Яэль.
— Конечно! Я их не обвиняю, они делают то, что им говорят, вот и все. Ответственность лежит на руководстве каналов — это они требуют результатов, свежих образов каждый день, пытаются осветить все, что происходит в мире, силами как можно меньшего количества репортеров. И когда я говорю о руководстве каналов, то не могу не упомянуть хозяев-миллиардеров, владеющих империями массовой информации.
