— Я не знаю. Кто-то подбросил их туда.
Дженнифер посмотрела на нее с явным недоверием.
— Давайте не будем сейчас делать преждевременные выводы. Сначала нужно еще доказать, что беседы в чате велись между Пейтон и Гэри Варнсом. Ведь судя по распечаткам, это совершенно невозможно сказать наверняка. Эти «материалы», как я их называю, явно подделаны. Думаю, вы меня быстрее поймете, если я покажу вам все это на деле, — сказал Тони и, придвинув свой стул к компьютеру, вошел в Интернет. — Я вхожу в любой чат, — продолжал он и, несколько раз щелкнув мышкой, вошел в интерактивный режим. — Вот чат, посвященный спорту. Сейчас мы увидим, как все происходит. Прошу вас обратить внимание на две вещи. Первое. Виртуальное имя каждого участника чата отражается в левой колонке. Второе. Все сообщения, которые печатает этот участник, появляются на экране справа от его имени. Таким образом, становится понятно, кто и что написал.
Дженнифер посмотрела на распечатки, лежащие на столе.
— Но на этих распечатках нет никаких имен. Только один сплошной текст.
— Вот именно, — заметил Тони. — А теперь я покажу, что произойдет, если я распечатаю все сообщения этого чата. — Тони нажал на кнопку, находящуюся на принтере, и распечаталась одна страница. Он положил ее на стол рядом с мнимой перепиской Пейтон. — Посмотрите на самую верхнюю строку на этой странице, — предложил им Тони.
— Здесь указаны сегодняшнее число и время, — сказала Пейтон.
— А также название чата, в котором я находился. Ничего этого нет на тех распечатках, которые дал нам Оун.
— И что это значит? — спросил Кевин.
— Кто-то внес изменения в эти распечатки, — объяснил Тони. — Если вы не указали своего виртуального имени, то не сможете войти в Интернет и узнать настоящие имена тех, кто скрывается за вымышленными виртуальными именами. Судебный обвинитель никогда не сможет доказать, кто вел эти беседы в чате.
— Зачем кому-то понадобилось убирать информацию?
— Потому что в этом чате были совершенно другие люди, — догадалась Пейтон. — Человек, подделавший распечатки, и подбросил их в мой сейф. Иначе говоря, это именно тот человек, который украл мой пистолет, хранившийся в сейфе. Он же использовал этот пистолет, чтобы убить Гэри Варнса. Меня подставили! Неужели вы не понимаете?
Она замолчала, чтобы присутствующие имели время обдумать ее версию. Похоже, что только Тони был на ее стороне.
— Существует еще одно возможное объяснение, — сказала Дженнифер. — Оно совпадает с версией обвинителя. Мы можем предположить, что жена хранила эти распечатки в укромном месте. В своем сейфе. Мы прекрасно знаем, что многие именно так и поступают. Хранят где-нибудь письма своих тайных любовников. И эта самая жена убрала виртуальные имена и название чата. В таком случае, даже если муж найдет распечатки, он не сможет узнать имя ее тайного возлюбленного.
— Здесь все было совершенно иначе. У меня никогда не было любовника.
— Мы не замечаем очевидных вещей. — Лицо Кевина исказилось гримасой боли. — Я попытался объективно отнестись к тому, что прочитал. Согласитесь, это непросто, особенно если какой-то парень признается, что его безумно возбуждает тело твоей жены. Но самое важное здесь это не пикантные сексуальные подробности. Самая важная информация содержится в обычных фразах. Эта женщина ничем себя не обнаруживает. Она ни разу не сказала, что ее зовут Пейтон. Хотя этого и не требуется. Ведь она говорит о том, что проходит практику в детской больнице, рассказывает, где конкретно живет, когда поступила на медицинский факультет, и даже упоминает о том, что ее муж юрист. Она говорит о таких вещах, знать которые может только Пейтон.
— Но она высказывает свои мысли совсем не так, как обычно это делаю я, — возразила Пейтон. — Да, один из собеседников упоминает некоторые детали личного характера. Но при желании такого рода информацию можно легко выяснить. Гораздо более важен стиль изложения — то, какие слова выбирает человек, как строит фразы. Здесь все совершенно совпадает с тем стилем, который принят для общения в чатах. Я имею в виду, что все написано строчными буквами, цифры заменяют слова. Я так никогда не пишу. И ты, как мой муж, должен знать об этом.
— Я уже не могу сказать наверняка, что я о тебе знаю, а чего не знаю, — бросил он.
Возникла неприятная пауза.
— Мы не собираемся все это здесь выяснять, — сказал Тони. — Как адвокат Пейтон, я позволю себе высказать кое-какие соображения. Эти письма нельзя использовать в суде в качестве доказательства. Мы уже обсудили с вами причины, почему это невозможно будет сделать. Обвинитель не сумеет найти веские доказательства того, что виртуальную переписку вели именно Пейтон и Гэри Варнс. У нас есть миллион причин, по которым мы сможем заявить протест. И судья нас поддержит.
— Тогда почему Оун сегодня утром размахивал этими распечатками перед судьей? — удивилась Пейтон.
— Он просто решил подогреть внимание прессы и попытаться пошатнуть наше положение. Вы двое ведете себя совершенно так, как ему хочется. Я уже говорил вам об этом, Пейтон. Именно по этой причине он обвинил вас в убийстве второй степени и даже не стал настаивать на внесении залога. Его замысел состоит в том, что вы, находясь вместе, в один прекрасный момент просто перережете друг другу горло. Представив сегодня эти распечатки, он просто-напросто вложил нож вам в руку. К сожалению, на этом ноже уже появилась кровь.
— А как, черт возьми, я должен был реагировать? — возмутился Кевин. — На этих распечатках нет конкретных дат, но в одной из бесед они желают друг другу счастливого Хэллоуина. Как, по-вашему, я должен себя вести, узнав о том, что меня уже почти год водят за нос?
— Никто не водил тебя за нос, — умоляющим голосом произнесла Пейтон. — Я знаю, что это может показаться странным, но кто-то пытается выдать себя за меня. Кто-то меня намеренно подставляет.
— Мне бы очень хотелось поверить тебе. Я действительно хочу верить. Но кому все это может быть нужно? Кто это делает?
Все присутствующие переглянулись. Казалось, что они подумали об одном и том же.
— А над этим вопросом нам еще придется долго ломать голову, — сказал Тони.
Ужин был запланирован на восемь часов. Стол был накрыт на четверых. Для Кевина, Пейтон и ее родителей.
Вэлери и Хенк Шилдс остановились в их квартире, чтобы поддержать свою публично оклеветанную дочь. Мать Пейтон вызвалась приготовить для Кевина и Пейтон великолепный ужин. Честно говоря, она вызвалась приготовить великолепный ужин только для Пейтон. Это отец Пейтон пригласил Кевина за стол. Вэлери никогда не любила Кевина, даже когда они с Пейтон были очень счастливы. Она ни разу открыто не выражала неприязни к своему зятю. Но она постоянно находила способ задеть его за живое и делала это с особым удовольствием.
— Кевин, что ты думаешь обо всем?
Она спросила это таким тоном, что Кевину показалось, будто она просто подошла и ударила его по голове деревянной ложкой, которую держала в руке. Кевин как раз отправил в рот полную ложку салата.
— О чем? — уточнил он, прожевав салат.
— Не стоит так смущаться. Мы все взрослые люди. Я имею в виду весь этот вздор о том, что Пейтон якобы занималась виртуальным сексом в Интернете.
— Мама, пожалуйста, только не это.
— Моя дорогая, я на твоей стороне.
— Давайте просто поужинаем. Ужин действительно великолепный, — промолвил Хенк.
— Мы одна семья, — заявила Вэлери. — Я думаю, что нам важно знать мнение каждого. Могу сказать, что моя дочь никогда не могла бы совершить подобное. Но Кевин, возможно, не настолько доверяет ей. Поэтому я хочу обратить на это ваше внимание.
— В этом нет никакой необходимости, — возразил Кевин.
— Но я просто вынуждена это сделать, — настаивала Вэлери. — Есть одно обстоятельство, о котором эти жалкие репортеришки даже не упомянули: моя дочь — самый занятой человек на земле. Она врач-педиатр и проходит специализацию в ведущей детской клинике мира. С тех пор как она поступила в медицинскую школу, мы с отцом почти не видим ее, хотя живем в одном городе. Она работает по шестнадцать-восемнадцать часов в день, шесть дней в неделю. Неужели кто-нибудь из находящихся за этим столом может допустить мысль о том, что у нашей Пейтон есть время сидеть за компьютером и разговаривать с Гэри Варнсом о размере его пениса?
— Думаю, не стоит сейчас затрагивать эту тему, — заметил Кевин.
— Я просто хочу тебя спросить. Ты когда-нибудь думал об этом? — обратилась Вэлери к зятю. Но, не услышав ответа, посмотрела на дочь. — Неужели же ты не могла объяснить ему это, Пейтон?
Пейтон сделала несколько глотков вина. Ей очень не хотелось что-то говорить, но у нее уже не оставалось выхода.
