и с размаху запустил в стену.
– Погода! Ветра! Я не метеоролог! И ты тоже!
– Мы не закроем врата! Выслушай! Он ещё не на пике силы. Он набирает её вместе с расширяющимся каналом. Заклинание просто не подействует и всё будет напрасно!
– Подействует! Он вызвал шторм и схождение селя. Не знаю, что ты делал, пока горел твой дом, но буря дошла до самой Читы. Линии поотрывало. Света всю ночь не было. У нас три дома без крыш осталось. Погибли девчонки наши. Которых я под твою ответственность разрешил взять.
Голова всё ещё была не ясная. Страх за свою жизнь, за свою службу, за всех этих людей, за то, что произошло, происходит и будет происходить. Я внимательно слушал ругань Семёныча и Андрея, а мой сердце колотилось с такой силой, что заглушало голоса.
– Аня и Катя? Вы о них говорите? Они не погибли. По крайней мере, я видел их живыми, перед тем как начался оползень.
– Живыми? – Пётр тут же потерял интерес к пререканиям с Андреем и схватил меня за плечи. – Что они с ними сделали?
– Они. Все мы. Были одурманены чем-то. Я не уверен, что происходило, но думаю, они участвовали в каком-то извращённом обряде с зачатием от тех тварей.
– Зачатием? – он почти бросил меня обратно на стул и вернулся к Андрею, что собирал обломки своего телефона по полу. – Ты позволил им изнасиловать их? Лучше скажи мне что они мертвы. Скажи мне, что они не превратились в одних из них? Скажи, что они не носят новое поколение этой мрази?
– Меня опоили и подожгли в собственном доме! Мне было не до защиты чести этих шалав! – крикнул Андрей и Семёныч тут же наградил его такой звонкой пощёчиной, что от звука шлепка задребезжала посуда. Андрей, что пытался драться со мной и убить меня, вдруг превратился в жалкого визжащего сосунка. Он даже не смел дать сдачи, а растянулся на грязном ковре, закрывая голову руками.
Он вёл себя точно так же со своими соседями. Пресмыкался перед этими чудовищами.
Я вскочил с места и оттащил старика, когда тот хотел пнуть Андрея ногой.
– Отставить! – речь вернулась ко мне. Мой голос больше не дрожал и не срывался. – Вы что, малолетки за школой? Ваша драка последнее, что сейчас нужно!
Андрей снова ощетинился.
– Не лезь!
А вот старик, наоборот. Немного успокоился, отошёл к столу потирая кулак.
– Вот! Вот как нужно себя вести. А не ныть, как баба, что трусы последние сгорели. Женя, иди с моими в ДК. Собирайте молодежь. Только подождите, чтобы хорошенько поднабрались для храбрости.
– Есть. – ответил я.
Не знаю, что подействовало меня. Семёнович со своими праведными речами. То, что всё увиденное мной перестало биться о черепную коробку. Но мне действительно захотелось всё это прекратить не разбираясь. К чёрту бумажки и графики космической погоды. К чёрту КФСки. Взять и выкорчевать этих тварей, как гнилое бревно. И больше некому будет заманивать несчастные семьи и одиноких путников в их тёмные зловонные леса.
Я не знал ни времени, ни числа месяца. Но дело шло к вечеру. Грязно розовые тучи морили закат. Солнце не пробивалось и не грело, от чего на улице было зябко и влажно.
Андрей всё тыкал пальцем по разбитому экрану телефона, плетясь за мной. Семёныч дал мне поллитровку брусничной настойки. Для храбрости. Мы долго шли по размытым улицам, выискивая островки асфальта, чтобы не промочить ноги. Нам встретилось несколько машин и нормального вида людей. Только собаки боязливо облаивали нас и прятались за заборами. Единственное кирпичное здание – дом культуры. Выгоревшая вывеска, ещё советского периода. Разбитое крыльцо, осыпающийся фасад, заколоченные окна и двери. Напротив, Ларёк с такой же потрёпанной вывеской «Магазин Восток. Вино, Водка, Хлеб.» Всё что нужно человеку в одной маленькой жестяной будке. Родня Семёныча уже была там. Между ларьком и ДК. Они ещё с десяток молодых парней и девушек сидели на ступенях, лавочках, корточках, и подстеленных картонках. Они бегали к ларьку, разбивались на маленькие группки. Завидев неместных, парни поднялись со своих насиженных мест и направились к нам.
Самый молодой из Легатовых – Кирилл, засеменил к местным.
– Это моего деда коллеги. Они сегодня нам помогать будут.
Мы обменялись недоверчивыми рукопожатиями. Я дал хлебнуть им настойки. Мне дали полторашку пива с сорванной этикеткой. Пиво было выдохшимся и кислило. Они все были не старше двадцати двух и Андрей, почувствовал своё возрастное превосходство снова начал быковать.
– Говорят, ты видел, как эти чудища Аньку с Катькой оприходовали? – спросил меня Саша. Лысый высокий парнишка, которому я бы и не дал восемнадцати.
– Видел.
– И как?
– Ты бы в штаны наложил.
– Ты откуда такой дерзкий? Из Романовки? Из Читы?
– Я из Екатеринбурга.
– А это где? Под Москвой? Ты москвич?
Я тяжело вздохнул, выменял свою настойку обратно на пиво и выпил. Но точно не для храбрости, а для того, чтобы не начать образовательную потасовку.
– Это Урал.
– А Урал. Я тоже один раз видел. Девка у нас была – Машка. Давалка местная. Пропала она как-то, дня на два, а потом вернулась. Ну, тобишь, ничего необычного для неё. Потом бабки стали поговаривать, что она залетела. А девка она была огонь. Дойки огромные, жопа. На мордашку тоже ничего. А тут вся серая стала. Лопатки их спины как ножи торчали. Вся скукожилась, ноги как у кузнечика. И живот у неё рос, ни как у всех баб. Не девять месяцев, а уже через четыре на лоб лез. Она из дома выходить перестала, а потом Легатовские девки её позвали гадать, каникулы – это зимние были. Порубили её на куски и возле станции бросили. Два года они к нам носа не совали.
– И зачем ты мне всё это рассказал? – спросил я.
– Как зачем? Аньку с Катькой теперь тоже самое ждёт, а они же не виноваты. Ты же с Урала. Умный. Можно же этот процесс как-то развернуть?
Умным для этого паренька, показался бы даже столб. Но его мысль о том, что процесс можно обратить поселилась в моей голове. Если они прибывают по космическим каналам, захватывая человека, значит и обратно по этим каналам могут уйти.
На улице темнело и когда продавщица закрыла ларёк, мы все двинулись к месту сбора.
Я отозвал Андрея из толпы и предложил выпить.
– Спасибо. Я хочу быть в здравом уме. И тебе бы не помешало. Ты разве не понимаешь, в какую мясорубку мы сейчас попадём?
– Вообще-то представляю. Я много общался
