— А что — они все такие?
— Моя компания должна каждому из них по сто тысяч. Я не знаю, сколько всего было покупателей, но даже если десять — это уже миллион долларов. Не могу же я просто улететь на какой-нибудь пляж и спрятать там голову в песок?
Фрэнки тихо сидел и слушал разговор.
Микки сказал:
— У тебя нет выбора, Стречи. А таких денег — тем более. Останешься здесь — загремишь в тюрьму.
— Что никому не поможет, — вздохнула она. И, обернувшись к Фрэнки: — Правда ведь?
Фрэнки поежился:
— О, я уже все прекрасно понял. Что я хочу сказать — то, что у нас с вами общая цель.
— У всех у нас общая цель.
— У кого это — у всех? Вы имеете в виду остальных? Чем эти придурки могут нам пригодиться? Послушайте, когда мы найдем этого чертова Клайва, я на все сто уверен, что всех денег у него нет. Что у него их полно, это точно. По крайней мере, моя сотня у него есть.
— Вы этого хотите?
Фрэнки злобно покосился на них:
— Я хочу все его деньги. До последнего пенни. И еще я хочу вырвать ему глотку. А ты, Стречи, — какую часть его тела хочешь вырвать ты?
Одна из множества американских добродетелей — уважение к личной гигиене, в том числе ближнего своего. Когда они добрались до «Холидей Инн», Фрэнки счел само собой разумеющимся, что Микки и Стречи пожелают воспользоваться его ванной, чтобы принять душ — по очереди, конечно (настолько понимающим он не был). Он самолично провозгласил себя атаманом шайки, заставив сперва Микки сидеть с ним в вестибюле и ждать, пока вымоется Стречи, а затем сидел с ней в ожидании ее приятеля. Сам же Фрэнки не рискнул оставлять парочку наедине, и от водных процедур ему пришлось отказаться. Он с трудом проникался доверием к людям. Потом все трое направились в кафетерий позавтракать — там они взяли свежих фруктов и термос кофе.
Ко времени, когда в кафе появился Линкольн, разговор иссяк и начали сказываться последствия бессонной ночи. Они помахали Линкольну — на случай, если он решил бы сесть за отдельный столик, но он был не в том настроении, чтобы их избегать. Он рысцой подбежал к ним, сияя свежестью, точно очищенный грейпфрут, — еще один американец, не мыслящий начала дня без душа. Он торжественно пожелал Фрэнки доброго утра, обнадеженно подмигнул Стречи и искоса посмотрел на Микки:
— Разрешите к вам присоединиться?
Она выдвинула ему стул:
— Знакомьтесь: Микки Старр.
— Линкольн Дин. Очень приятно, Микки.
— Мне очень жаль слышать про вашу жену.
Линкольн поднял брови:
— А что — про это уже в газетах написали? — Он нервно усмехнулся: — Глобализация, однако, — мир стал как одна большая деревня: все всё знают.
Вступилась Стречи:
— Микки должен был узнать. Он — мой личный консультант.
Линкольн положил себе мюсли.
— Профессионал?
— Еще какой, — вмешался Фрэнки.
Стречи подалась вперед:
— К сожалению, Фрэнки вынужден нас покинуть.
Для Фрэнки это явно было новостью, но Стречи легонько толкнула его под столом и одарила широкой улыбкой:
— А мы с вами, Линкольн, немного поболтаем.
Фрэнки не спешил уходить, и она добавила:
— Нам надо кое-что сверить.
— Ну да, — неохотно согласился Фрэнки. — Вы идете, мистер Старр?
— Нет. Я ведь ее консультант.
Фрэнки раздраженно засопел и поднялся из-за стола.
— Я подожду в вестибюле.
— Спасибо, что сказали.
Линкольн проводил его взглядом.
— Несчастный человек.
Стречи сочувственно улыбнулась:
— Как вы себя чувствуете, Линкольн, — выспались?
— Хуже, чем выгляжу! — Он коротко хохотнул. — А вы?
— Глаз не сомкнула.
Линкольн покосился на Микки с таким видом, точно именно он был этом повинен.
— Когда вы сюда добрались?
— Часа полтора назад.
Ответ успокоил Линкольна.
— Вы поели?
Они кивнули, и Линкольн вновь принялся за мюсли.
— Вот что. — Прожевал он вместе с мюсли. — Я очень рад видеть вас здесь, Стречи.
— Ну да, все ведь думают, что я сбежала под покровом ночи.
Линкольн пожал плечами:
— А какова ваша роль, Микки?
Пока он раздумывал над ответом, Микки с улыбкой поставил свою чашечку кофе на блюдце:
— Друг и доверенное лицо.
Линкольн с минуту раздумывал, потом рассмеялся.
— А что вы думаете о ди Стефано? Он — честен?
Стречи спросила:
— А кто из нас честен?
Линкольн ответил прямо:
— Я. В этом моя беда — я всю жизнь играл по-честному. Черт бы побрал эту честность! — Он рассмеялся, потом увидел, как она на него смотрит, и снова уткнулся в тарелку с мюсли.
— И Глорию вы никогда не обманывали? — спросила она наудачу.
— Ни разу в жизни.
Она выдержала его взгляд и улыбнулась:
— Она вам не звонила?
Линкольн опустил голову.
— Черт, нет. Наверное, еще в постели, — горько усмехнулся он.
— Думаете, объявится?
Он пожал плечами:
— Кто знает? Такого у нас еще не было.
— Ведь, где бы ни была Глория, с ней может быть и Клайв.
Он едва не подавился мюсли.
— Здорово, — прокашлял он. — Подняли настроение, ничего не скажешь.
— Нам надо быть реалистами. — Она нагнулась к нему. — И помогать друг другу.
— Это каким же образом?
— Если Глория позвонит вам — скажете мне? А еще лучше — попробуйте узнать, где она.
— Можно подумать, она скажет.
Микки предложил:
— А вы установите, откуда звонили.
Линкольн пристально посмотрел на него:
— А потом вы нанесете ей визит — так ведь, Микки? Вас для этого пригласили?
Микки неопределенно пожал плечами.
Вдруг Линкольн скривился и заявил:
— Мама мия. Только этого не хватало.
— Чего? — улыбнулась Стречи.
— Да вон, смотрите, кто пришел. Этот недоумок-проповедник.
Все разом обернулись и узрели Эдгара Деларма — тот влетел в ресторан, как бомба. Склонившись над их столиком, он прогремел:
— С врагом разговариваете?
— Чего? — не понял Линкольн.
— Вы преломляете хлеб с женщиной, лишившей вас состояния?
— Всего-то ста тысяч — ни больше ни меньше, — невозмутимо отозвался Линкольн. — Ну, для вас, возможно, это и есть целое состояние.
— А для вас так — пустячок? — ехидно отпарировал Деларм.
— Я переживу.
На лице Деларма заиграла улыбка.
— А я тут лорда Клайва случайно встретил, — небрежно объявил он.
Он добился желаемого эффекта. Все как по команде повскакали со стульев.
— Где?
— В аэропорту. Его и… Они ждали самолет.
— Время? — спросил Микки.
— Но на самолет они не попали. Там был скандал…
Стречи спросила:
— Клайв ускользнул от вас?
— Вовсе нет. Он, я… — Он оглянулся на Линкольна и закашлялся. — …и еще один человек сидели в зале ожидания, когда мистера Лейна вызвали…
— Вызвали? — отрезал Линкольн. — Он был с моей женой?
— Ну да, она пошла с ним.
— И они не вернулись?
Деларм надул губы:
— Не думаю. Короче, на самолет они не попали.
Линкольн не удержался:
— Господи Иисусе! А куда они делись?
Деларм пропустил богохульство мимо ушей:
— Вам следовало быть в аэропорту.
— Го-го… гори оно все синим пламенем! — выругался Линкольн. — Так вы следили за ними?
— В этом не было нужды.
— Но почему?
— Я уже закончил свои дела с мистером Лейном.
Больше он не сказал ничего — да и не собирался. Точно игрок в покер, которому пришли все четыре туза и который точно знает, что победа за ним. Весь бар стоял на ушах. Ему, Деларму, осталось только вручить лорду Клайву чек. Была, конечно, небольшая вероятность, что кто-нибудь из конкурентов тоже может заплатить всю сумму уже сейчас, но, так как никто из них не знает, где лорд Клайв, это становится неважным. Он слегка улыбнулся собравшимся.
— Мне пора, — заявил он. — Не могу сказать, что получил удовольствие от нашей беседы.
Линкольн поднялся. Деларм вперил взор в Стречи:
— Вы — падшая женщина и обманщица. Не грешите больше.
И ушел прочь.
Микки ухмыльнулся:
— Ну, что я тебе говорил? Умеешь ты выбирать мужчин, нечего сказать.
Стречи не обратила на него внимания. Она сказала:
— Деларм утверждает, что закончил дела с Клайвом. Что бы это могло значить?
— И почему он называл Клайва «мистер» — мистер Лейн. Интересно, а это он к чему?
— Должно быть, для Деларма есть только один лорд — Всевышний, — предположила Стречи. — Но лично я думаю, что там, в аэропорту, они заключили какую-то сделку. И если верить ему, в Америку им улететь не удалось. Клайв и Глория еще где-то здесь. Остается только узнать — где именно?
