«Его звали не Фрэнк Салливан, Куп. На самом деле его звали Бен Мастерс, и он был федеральным агентом, которого внедрили в мафию. Я не думаю, что он умер, хотя и не знаю, как он, Кинг, Алан и двое других федеральных агентов, находившихся на борту катера, инсценировали собственную смерть. Я знаю только, что с каждой минутой все глубже и глубже погружаюсь в это дело, что оно, как водоворот, засасывает меня, и я не знаю, когда достигну дна».
Иезекииль шептал ей на ухо:
«Я позвал вас не для того, чтобы вы помогли мне. Я позвал вас, чтобы предостеречь насчет этих так называемых федеральных агентов. Понятия не имею, работают они еще на ФБРили нет… Вы знаете, что они сделали с вашим отцом. Вы видели, что случилось с Кендрой… Не надейтесь, что сможете вывести этих людей на чистую воду. Вы не можете доверять никому».
Куп переложил племянницу так, что ее головка оказалась у него под подбородком.
— Мистер Салливан отвел меня наверх, в комнату, которая, похоже, принадлежала матери или сестре Кевина: солнечные лучи пробиваются сквозь кружевные занавески, на стенах развешены всякие религиозные картинки с Иисусом, Марией и папой. На кровати сидит отец Хэмфри, воротничок у него снят, и он держит в руке стакан виски. Дверь закрылась у меня за спиной — они предусмотрительно заперли ее снаружи, чтобы я не смог сбежать, — а отец Хэмфри улыбнулся мне и похлопал по постели рядом с собой. Хочешь знать, что он сделал потом?
— Нет, — с трудом выдавила из себя Дарби.
— Очень хорошо, потому что мне не хочется вспоминать омерзительные подробности. И мне неприятно видеть, как ты краснеешь.
— Куп…
— Кстати, я нашел тот пластиковый мешок. Вот почему я так спешил попасть в дом. Я нашел мешок в коробке с костями.
— Что ты с ним сделал?
— Выбросил.
Дарби молча смотрела себе под ноги. Она оцепенела, ничего не чувствовала, и сил пошевелиться у нее не осталось.
— Я был бы очень признателен, если бы ты опустила эту маленькую подробность в разговоре с комиссаром, — сказал он. — Не хочу, чтобы она меня искала. Они уже и так следят за мной.
— Кто? Кто следит за тобой?
— Как кто? Лига Чрезвычайных Мертвых Федеральных Агентов. Чарльстаун кишмя кишит ими.
— Ты знаешь, как их зовут?
— Нет, но я знаю их в лицо. И сейчас они, наверное, тоже наблюдают за моим домом.
— Та девушка, которую ты… встретил в подвале…
— Я не знаю ее имени. И с гордостью заявляю, что, будучи таким вот стойким оловянным солдатиком, никогда не пытался узнать этого. Не стесняйся, воспользуйся своим дипломом по психологии, чтобы сделать собственные выводы. Только не делись ими со мной.
— Иезекииль рассказал мне, что Кендра Шеппард работала с моим отцом над тем, чтобы посадить Салливана.
— Ты сама видишь, что из этого получилось.
— Ты знал об этом?
— Я знал, что Салливан неровно дышит к ней, он все время держал ее при себе. Я узнал об этом после того, как ее арестовали за проституцию.
— А другие останки в подвале?
— Понятия не имею. А теперь я хочу попросить тебя об одолжении.
— Каком?
— Уезжай в отпуск и не возвращайся, пока вся эта история не закончится. Изобрази сердечный приступ. Купи билет па самолет и улетай подальше. Сделай что-нибудь! Тебе нужно оказаться как можно дальше от всего этого.
— Твой совет немного запоздал.
Куп встал и положил спящую племянницу на диван.
— Ты помнишь, как умер мой отец?
— Погкб в ДТП, — ответила Дарби. — Кто-то сбил его и скрылся, когда он вывалился из бара в Линне.
— Я никогда не рассказывал тебе, что мне позвонили после его похорон. Помнишь того федерального агента, который привез меня в дом Рейнольдса, специального агента Кинга? Он позвонил мне домой и посоветовал держать язык за зубами, или в следующий раз я похороню рядом с отцом свою мать. Вот почему мы с Джекки решили остаться в Чарльстауне. Мы не хотели, чтобы мать жила одна. Слава богу, в начале года она переехала во Флориду.
— Кендра Шеппард записывала разговоры этих…
— Нет, не говори мне об этом, я ничего не хочу знать. Не желаю забивать себе голову еще и этим. К тому же от этого ровным счетом ничего не изменится. Тебе не удастся вывести этих парней на чистую воду. Они — вампиры. Они появились здесь лет двадцать назад и превратили Чарльстаун в фильм ужасов «Участь Салема». И вот теперь они вернулись, и если ты думаешь, что можешь убить их, то ошибаешься. Убьешь одного, но вместо него встанет новый. Они…
Дарби услышала визг шин.
Куп подхватил с дивана «глок» и бросился к передней двери.
Дарби вскочила на ноги, и рука ее метнулась к пистолету. Куп, прижавшись к стене у подножия лестницы, осторожно выглянул в окно, выходящее на улицу перед домом. Потом он расслабился и шумно выдохнул.
— Это Джекки.
Сунув девятимиллиметровый «глок» за пояс джинсов, он прикрыл его майкой и отодвинул засов на двери.
Подбежав к двери, он подхватил племянницу на руки.
— Оставайся здесь.
Замерев, Дарби смотрела, как. Куп выскочил под дождь, барабанящий по тротуарам и припаркованным автомобилям. Он подбежал к машине сестры, распахнул заднюю дверцу и бережно усадил племянницу в детское кресло.
Джекки опустила стекло со своей стороны. Даже отсюда было видно, что она плачет.
Пока Куп успокаивал сестру, Дарби внимательно оглядывала улицу. Множество припаркованных автомобилей. Но за их стеклами она никого не заметила.
Куп вбежал обратно в дом. Он не стал запирать дверь, и Джекки не уехала. Лицо женщины было бледным и испуганным.
— Сестра хочет, чтобы я поехал с ней, — сообщил он, всовывая босые ноги в кроссовки. Вода каплями стекала по его лицу. — Ей показалось, что за домом следят.
— Я вызову подмогу, поставлю людей охранять ее дом, пока…
— Пока что? Только не говори, что думаешь, будто эта история когда-нибудь закончится.
— По приказу комиссара полиции дело принял к расследованию начальник Отдела по борьбе с коррупцией. Его зовут Уорнер. Он может…
— Никакой полиции. Я не хочу, чтобы они вмешивались. Мне вообще никто не нужен. Типы вроде Кинга не работают и вакууме, Дарби. У них всегда есть помощники.
— Уорнер знает, что я поехала к тебе, чтобы поговорить.
— Скажи ему, что не застала меня дома.
— Он будет искать тебя.
— Пусть ищет. А еще лучше, дай мне немного времени. Скажи ему, что я звонил тебе и пообещал встретиться позже, где-нибудь в районе восьми часов. К тому времени я уже буду в аэропорту.
— А что, если они найдут тебя там?
— Что ж, тогда я придумаю что-нибудь еще.
— Останься, Куп. Вдвоем мы сумеем…
— Я не останусь здесь. Я должен уехать. Я не могу допустить, чтобы с Джекки или матерью что-нибудь случилось.
— Твоя мать во Флориде.
— Ненадолго, — буркнул он, выпрямился и взял ее за плечи. — Пожалуйста, позволь мне поступить по-своему, о'кей?
— Чем я могу помочь тебе?
— Запри дверь, когда будешь уходить.
— Хорошо, если ты не станешь отключать свой мобильник и возьмешь трубку, когда я позвоню.
— Обещаю. Надеюсь, ты сделаешь то же самое. Я перезвоню тебе, когда устрою Джекки.
Он вышел под дождь. Дарби страшно хотелось побежать вслед за ним, но ноги ее будто приросли к полу.
Куп повернулся и бросился к ней. Бережно взял ее лицо в ладони, наклонился и крепко поцеловал в губы. Она ответила на его поцелуй. Ей не хотелось отпускать его от себя.
Он разжал руки и отступил на шаг, глотая слезы.
— Я бы остался, если бы от этого был хоть какой-нибудь толк. Клянусь Богом, я бы остался, Дарби! Но это скользкие ребята. Они никогда не сядут в тюрьму. У них всегда есть помощь изнутри. Как иначе, черт возьми, им удалось заложить бомбы в доме и в «эксплорере»?
— Я должна довести это дело до конца, Куп. Я не могу отойти в сторону.
Он на мгновение зажмурился, потом тряхнул головой.
— Береги себя, Дарб. Будь осторожна.
— Ты тоже.
Дарби смотрела, как он буквально упал на пассажирское сиденье.
«Вылезай оттуда! — хотелось крикнуть ей. — Возвращайся ко мне!»
«Хонда» рванула вниз по улице и исчезла. Дарби закрыла дверь и вернулась в пустой дом. По лицу и спине у нее стекали капли дождя.
Боно закончил петь. Она обвела взглядом коробки, картины и фотографии, по-прежнему висящие на стенах, и тарелки, все так же громоздящиеся в раковине в кухне. Она стояла и молча глядела на комнату. Ей хотелось навсегда сохранить ее в памяти.
Она прекрасно сознавала, что все кончено. Куп уезжает. И больше не вернется.
Дарби заперла входную дверь и проверила все окна первого этажа. Потом поднялась по лестнице на второй этаж, напомнив себе, что должна еще спуститься в подвал и посмотреть, заперты ли ведущие в него двойные двери.
