— По оперативной информации вышли на Ската — он как раз в то время мимо проезжал… Вот я стал искать, откуда он ехал, и нашел…
— Следствие буксует, ни одного подозреваемого в деле нет! — перебил жесткий голос. — Что ты нам сказки рассказываешь?! Как вышел на Ската?!
— Кроме официального следствия, делом занимается служба безопасности «Комплекса». Начальник службы Карнаухов по своим каналам на него и вышел! — без запинки ответил Громобой.
Он действительно считался хорошим опером. Хотя может ли быть хорошим оперативный сотрудник, работающий на преступников, — это большой вопрос. Но рассчитал он правильно: переведя все стрелки на Карнауха, он выводил из игры Круглого, а значит, выводил из-под удара агента и рвал ниточку, идущую к нему самому. Но Громобой не знал двух вещей: Круглый соврал, что не был у Карнаухова, следовательно, ниточка не рвалась, а по-прежнему вела прямо к нему. Больше того, ручка, которую крутил в руках жесткий голос, привязывала его к этой истории уже не ниточкой, а толстым корабельным канатом, если не железной якорной цепью! Ибо начальник СБ «Комплекса» слышал каждое его слово!
Но все кончилось благополучно. Через полчаса Громобой ехал в город. Ему повезло — отпустили целым и невредимым, забесплатно и без последствий! Если бы он при подобных обстоятельствах поймал сам себя, то хрен бы так легко отпустил! А тут отделался предупреждением забыть про Ската и объект в запретной зоне и вообще не совать нос в чужие дела. Ему даже за просто так отдали удостоверение и пистолет, который нуждался в хорошей чистке, но это не имело значения, зато он вновь ощутил в себе силу должностного и вдобавок еще вооруженного лица. Появилась даже мысль, что насчет «прикопки» его попросту взяли «на пушку», как и сам он многократно делал. Но он был рад, что проверять истинность намерений «призраков» ему не пришлось.
Пережитые чувства отбили у него всякую охоту заниматься «ниндзями». Теперь намерение развести на деньги Ската представлялось совершенно безумным. А то, что Скат забрал у него красивую авторучку, как он сказал: «За моральный ущерб», — казалось вполне естественным. Жалко, конечно, но ничего не поделаешь, недаром есть пословица: «Как пришло, так и ушло!» Можно считать, что он еще легко отделался!
Постепенно настроение улучшалось, он приходил в норму, а тут еще позвонил конфидент из мобильной связи.
— Включилась твоя женщина, — бодро сообщил он. — Вошла в сеть. Та же симка, и телефон тот же.
— И где она? — оживился Громобой. Если проиграл одну партию, то надо срочно выигрывать другую, иначе тебя сочтут неудачником и спишут со всех счетов!
— В фитнес-центре гостиницы «Интурист» на Юго-Западе, — ответил конфидент и отсоединился.
Ну и ладушки! Сейчас он сцапает Барышникову и отвезет Карнауху, пусть «комплексовские» сами разбираются! А он вообще уйдет в сторону от этой истории! В конце концов, это не последнее дело, и другие будут гораздо менее опасными, потому что «ниндзей» в них не будет!
Через полтора часа Громобой прибыл на место. Испытывая неловкость он, как лох, поставил «Ниву» на парковке среди люксовых иномарок и зашел в гостиницу. Через просторный холл прошел к коридору, ведущему в фитнес-центр. Ему показалось, будто что-то здесь не так, как всегда. За стойкой рецепции никого не было, на диванчике у входа в зал сидели несколько девушек, держались они напряженно и при его появлении ушли. Странно! Обычно здесь всегда царит оживление и есть много мужчин, желающих накачать мышцы, или девушек, жаждущих приобрести красивую фигуру. И запахи какие-то странные… Но он не придал этому значения: всяко в жизни бывает…
Громобой распахнул дверь и замер: зал был пуст, в нем шел ремонт, пахло цементом, смолой и опасностью. Что тут может делать Барышникова? Штукатурить стены? Это ловушка!
— Заходи, заходи, потренируемся, — раздался знакомый голос. Перед ним стоял Карнаух. Громобой резко развернулся, но сзади уже подпирали двое, которых он видел с Круглым. Это низшая категория, расходный материал, «мясо». У одного прозвище Мирон, второй ходил с ним в паре, но его кличку Громобой никогда не слышал, да ею и не интересовался. Сильным толчком его втолкнули в зал, бойцы вошли следом и закрыли дверь. Четко щелкнул замок.
— Вы что, бычье! — возмутился он. — Знаете, кто я?!
— Знают, знают! — ответил Карнаух, нехорошо улыбаясь. — Какими судьбами тебя сюда занесло?
— Ищу свидетельницу, — пояснил Громобой и посмотрел на Карнауха. Так смотрит пойманный карманник, успевший выбросить украденный кошелек: ему самому кажется, что честно, а выходит — просто нагло.
— Понятно. — Карнаух вынул из кармана белый «айфон». — Его хозяйка тебе нужна?
— Ну, если это телефон Барышниковой, то да, — сказал Громобой. — А как он у вас оказался?
— Это не важно! Лучше скажи, зачем ты разрабатываешь «Комплекс»? Зачем Круглого ссучил и сам ссучился? Зачем ты, сука, меня сегодня сдал с потрохами? Почему полную раскладку дал этим беспредельщикам, которые тебя схватили и обезоружили? Ты же хвастаешься, что крутой опер?! А на самом деле — сявка позорная, которая под всех ложится!
— Откуда вы знае… — Громобой потупился, но тут же вскинул голову. — Легко говорить, когда ты в стороне, а я в бороне! Если бы на тебя трое спецназовцев налетели, ласты закрутили и сказали, что закопают, что бы ты сделал?
— Да уж не то, что ты, не кололся бы до самой задницы, — криво улыбался Карнаух. — Да и ласты закрутить мне не так просто…
— И что, никогда не было, чтобы ты струсил? А? Ты ведь тоже крутого из себя разыгрываешь! Но я не верю, что у тебя не было таких моментов!
Карнаух помрачнел.
— Не твое дело, что было, а чего не было! Ты по жизни крыса, ты своих сдаешь!
— А ты?! Ты же не из бандосов? Почему тогда к бандосам пришел? Значит, своих сдал! Кто бы они ни были, эти «свои»! Не так, что ли, Валерий Петрович?
Начальник СБ был вне себя от ярости, но сдерживался и говорил спокойно, хотя в душе бушевал вулкан.
— Сейчас не обо мне речь, а о тебе! Какой же ты опер, если за тобой даже гоняться не нужно, нажал кнопочку, и ты сам заявился!
— Бывает. Я сразу понял, что ты спецом меня сюда заманил… Зачем?
— Да чтобы узнать, чего ты стоишь!
— И что, узнал?
— Пока нет. Но сейчас узнаю, — сказал Карнаух. — Оружие тебе же вернули? Правда, вначале в дерьме вываляли, а потом вернули…
— Не в дерьме, а в пыли…
— Неважно! Отобранное личное оружие всегда дерьмом воняет!
— И что? Будешь мне морали читать? Так я и сам все знаю!
— А ты разобрался, почему Рыбак не смог никого застрелить?
— Ну, говорил мне Круглый, что из-за хитрых прихватов спецназовских… Мне до этого дела нет.
— А вот мы сейчас и испытаем друг друга…
— Че мне тебя испытывать? Мне и до тебя дела нет. А тем более не тебе меня испытывать! Не забывай — я представитель власти!
— Ты продажный полицейский, они нигде не ценятся. И закон их не защищает, — презрительно скривился Карнаух и достал из-под пиджака пистолет.
— Вот, глянь, — он чуть оттянул затвор и показал высунувшийся из патронника желтый цилиндрик. — А теперь смотри внимательно: берешь за затвор, удерживаешь его вот так — и стреляешь…
И он действительно выстрелил в стоящее неподалеку ведро. Резкий звук ударил по ушам, ведро качнулось, из аккуратной дырочки посыпался песок.
— Ты что? С ума сошел? — воскликнул Громобой. — Сейчас сюда все сбегутся, полицию вызовут!
— Не бойся, это наш объект, и здесь все будет по-нашему! А теперь смотри, — Карнаух приставил пистолет к виску и нажал на спуск. Раздался щелчок.
— Хочешь, еще раз? — Он повторил то, что выглядело как покушение на самоубийство, и снова раздался безвредный металлический звук.
— Хочешь, третий? — И снова впустую щелкнул курок. — А теперь доставай свой. Проверим, чего ты стоишь!
— Не собираюсь я ничего проверять! Я не умею делать такие штуки, Круглый говорил — этому в спецназе учат. Может, и ты этому там научился? Я всегда считал тебя темной лошадкой. Может, ты из той стаи, в которой Скат обитает?
