– М-м-м, – протянул Найджел.
– Думаю, старикан принимал не более пятидесяти – шестидесяти пациенток в год, хотя поговаривали, что если бы он захотел, его посетило бы куда больше страждущих дам.
– Так что же произошло с лаборантами? – не сдавался Ласситер.
– Один из них был просто домашним слугой – убирал, чистил, приносил, уносил. Вторая, кажется, больше соответствовала своему званию, но мы ее с тех пор не встречали. Разве не так, Найдж?
– Нет, не встречали. Думаю, пожар напугал ее. Кто-то сказал, что она укатила в Милан.
Ласситер немного подумал.
– Но ведь кто-то же наверняка остался? Друзья, знакомые…
Хью посмотрел на Найджела и ответил:
– Не думаю. Хотя… Хотя вы могли бы потолковать со священником.
– Ну конечно! – воскликнул Найджел. – С местным падре.
– Вряд ли они были большими друзьями…
– Но они часто играли в шахматы. Разве не так? Пропускали по стаканчику.
– Да, – согласился Хью. – В первую очередь я назвал бы именно Азетти.
– Как вы могли бы его охарактеризовать? – поинтересовался Ласситер.
– Чужак. Вечно под подозрением. Здешний народ его недолюбливает.
– Считают кем-то вроде большевика, – сказал Найджел, подавляя зевоту. – Думаю, из-за этого он здесь и оказался.
– Тем не менее поговорить с ним стоит, – добавил Хью. – Он знает английский, и очень неплохо.
– Я навещу его утром, – сказал Ласситер. – Где его можно найти?
– В церкви на площади. Я расскажу вам, как туда добраться. Впрочем, вы можете и без всяких объяснений пойти в город и там заблудиться. Но где бы вы ни бродили, так или иначе выйдете на площадь у церкви.
Все трое одновременно встали, и Хью заявил, что закончит уборку сам. Найджел поманил Ласситера за собой и пошел по коридору, задувая по пути свечи. В вестибюле англичанин спросил, не желает ли Ласситер, чтобы его утром разбудили.
– Благодарю, у меня есть будильник.
– Подождите, – сказал Найджел, – я хочу вам кое-что показать.
Открыв лежащую на стойке книгу в кожаном переплете, он перебросил несколько страниц и поднял глаза.
– Это кондуит, в который мы вносим имена всех наших гостей. Записи ведутся с момента открытия заведения – тогда мы обновили всего три гостевых номера. Хью специально заказал книгу в Губбио.
Он закрыл гроссбух, чтобы Ласситер смог оценить прекрасную кожу, корешок с ручным тиснением и сам переплет, украшенный художественно выполненным изображением орла, сжимающего в когтях табличку с надписью: «Акила».
Найджел нежно погладил пальцами переплет и открыл первую страницу.
– Двадцать девятое июня 1987 года, – прочитал он и добавил: – Нашим первым гостем был мистер Вассари. Он провел в «Акиле» два дня.
– Очень красивая книга, – похвалил Ласситер.
– Не правда ли? Но кроме того, здесь вы найдете всех наших гостей. Имя, адрес, номер телефона… даты пребывания. Я поискал в ней вашу сестру и, когда нашел запись, сразу ее вспомнил. Она была очень тихой. Много читала. И выпросила у меня рецепт выпечки ячменных лепешек. – Он печально качнул головой и, открыв страницу ближе к началу книги, продолжил: – Вот здесь. Взгляните.
Ласситер увидел сделанную прекрасным почерком запись:
Кэтлин Ласситер – К.Б.
207 – Кесвик-лейн.
Берк. Виргиния, США.
103—347—2111.
Приб. 21/4—91.
Уб. 23/5—91.
Кэти провела здесь месяц. Ласситер не помнил, чтобы она так долго отсутствовала. Но в то время он был страшно занят. Он всегда так дьявольски занят. Будь прокляты эти дела!
– А что это означает? – спросил он, указывая на отметку «К. Б.».
– Клиника Барези. Чтобы учесть скидки. Кроме этого, у нас есть пометки «Т.Б.» – для туристического бюро в Тоди и «ВАП» – для крупной туристической организации «Всемирное агентство путешествий».
Ласситер равнодушно кивнул. Эти подробности его не интересовали. Найджел изящно пожал плечами.
– Все наши гостьи из клиники – здесь. Если желаете, можете взглянуть.
До Ласситера вдруг дошел смысл его слов…
– Значит, Ханна Рейнер…
– Ханна Рейнер, ваша сестра, одним словом, все до единой.
Ласситер подумал, что можно попытаться найти сведения, связывающие его сестру и остальные жертвы. Не исключено, что время их визитов в Монтекастелло совпадало…
– Это, конечно, унылое занятие, – сказал Найджел, – но вы бы составили полный список пациенток клиники. Я хочу сказать… – И он снова элегантно пожал плечами.
Ласситер подумал, как скучно будет продираться сквозь все эти имена, отыскивая пометки «К.Б.». Одна мысль об этом заставляла его зевать, но иного выбора не было.
Найджел смачно зевнул, полностью выразив степень усталости гостя.
– И еще одно, – попросил Ласситер, – вы знаете, когда открылась клиника?
Найджел немного подумал.
– Не помню точно. В девяностом или девяносто первом году.
С этими словами он сделал Ласситеру ручкой, повернулся и отправился по коридору в свои покои.
Ласситер принялся изучать книгу начиная с записей 1990 года и очень скоро нашел первую пациентку клиники Барези. Ею оказалась Анна Вакаро из Вероны. Она провела в пансионе «Акила» одну неделю.
Через несколько минут Ласситер прошел в свой номер, взял портативный компьютер и вернулся в вестибюль. Положив книгу перед собой, он создал файл «Список гостей» и начал вносить в него имена, адреса и даты. Очень скоро он выявил не одну, а даже несколько закономерностей. Почти все женщины задерживались в Монтекастелло пять или семь дней, но некоторые оставались в пансионате значительно дольше.
Первой такой пациенткой оказалась Ланиэль Жило из Антверпена. Она зарегистрировалась в отеле в конце сентября 1990 года и выехала месяцем позже. Столько же времени здесь гостила Кэти. В книге наверняка значились и другие, подобные им.
Ласситер вносил имя Ланиэль Жило в файл, когда в вестибюле появился Хью с пузатым коньячным бокалом в руке. Он не пытался скрыть удивления до тех пор, пока Ласситер не объяснил свои действия и не поинтересовался, почему одни пациентки оставались в клинике дольше других.
– Разные процедуры, – ответил Хью, опираясь спиной на колонну.
Он был слегка пьян.
– Что это означает?
Хью задумался, посмотрел в потолок, словно пытался найти там ответ, и вновь перевел взгляд на Ласситера, испытывая явные трудности с фокусировкой.
– Разные процедуры, – повторил он. – Оплодотворение «ин витро», или, говоря по-простому, в пробирке, осуществлялось довольно быстро и весьма эффективно. Барези брал одно женское яйцо и… Насколько подробно вы хотите все знать? Леди обожали распространяться на эти темы.
– Пока не могу сказать, – пожал плечами Ласситер.
– Как я уже сказал, оплодотворение «ин витро» не требовало длительного пребывания в клинике. Дамы покидали нас через несколько дней. – Хью смежил веки, скривил физиономию и продолжил: – Кроме того, существуют и другие способы пересадки… Пересадки гаметы… Пересадки зиготы. Забавный лексикон процесса производства детишек. – Он ухмыльнулся и сделал паузу: – «Интрафаллолиевая пересадка гамет»! Интересно, что такое эта проклятая гамета? Наверное, это знает каждый цивилизованный… – Он поболтал коньяк в бокале.
– А как насчет Ханны Рейнер? – спросил Ласситер. – Я ее пока не нашел. К какой группе принадлежала она?
– К другой, – сказал Хью, потирая веки, – к той, что с ооцитами. Требовался месяц. Ведь ваша сестра тоже гостила у нас целый месяц, не так ли?
– Да, она оставалась здесь довольно долго. Вы не знаете, почему это требовало столько времени?
Хью начал уже пожимать плечами, но остановился и, явно потрясенный своей осведомленностью, произнес:
– Вообще-то знаю, Ханна мне все объяснила. Во-первых, длительного пребывания требовал старик Барези. В другой клинике, где побывала Ханна, пациентки наносили врачу единственный визит для пересадки, а после начинали глотать таблетки и получать инъекции дома.
– Инъекции и таблетки?
– Для того, чтобы синхронизировать функционирование своего организма с организмом донора.
– Какого еще донора?
– Донора, давшего яйцо, этот самый ооцит.
Ласситер тупо смотрел на него.
– Иногда, – со вздохом начал Хью, – некоторые женщины, как Ханна, например, не могут забеременеть, потому что их яйцеклетки очень стары.
– Как это понять?
– Хм-м… они их получают – я имею в виду женщин – при рождении. Вам это, конечно, известно.
– Разумеется.
– Так вот, они с самого начала запасаются яйцеклетками на всю жизнь. И клетки, старея вместе с женщинами, иногда начинают портиться. Что-то случается с хромосомами, возникают генетические сдвиги, или яйцо вовсе не оплодотворяется. Для решения этих проблем разработана специальная технология. В результате ее применения женщины, подобные Ханне, могут иметь ребенка. Кто-то вроде Барези извлекает яйцеклетку у более молодой женщины-донора, оплодотворяет ее… скажем, спермой супруга Ханны и внедряет в более пожилую даму. – Совершенно обессиленный своим научным докладом, Хью отпил из бокала коньяк и пополоскал им рот.
