глубь гаража:
– Видите тот шкаф у задней стены?
Джейн посмотрела на металлический шкаф. Криминалист собирал и описывал какие-то предметы на промаркированных полках.
– Рядом с ним – огромная морозильная камера, где Кинг, видимо, хранил фрагменты тел. А в этом шкафу – сувениры на память. Вот, например. – Скот тряхнул пакетом, демонстрируя находящуюся внутри дамскую сумку кремового цвета. – В ней мало что нашлось, но все же кое-что… Скажем, водительские права, выданные в Орегоне на имя некоей Элеоноры Паттерсон.
Стили тихо присвистнула.
– Что еще в сумке? – спросила Джейн.
– Как я уже сказал, мало что. – Скотт взглянул на нее. – Пустая монетница, пустой бумажник, пудреница, губная помада и, гм… гигиенические прокладки, – торопливо добавил он. – Похоже, на полках есть вещи и других жертв.
Скотт направился к дому, но Джейн окликнула его:
– Постой.
Он остановился и взглянул на нее.
Джейн задумалась о содержимом сумки, вспомнила руки Паттерсон в Главном Зверином Логове и мысленно увидела веснушки.
– Ты говорил, Паттерсон опознали по пластине в руке. Сколько, они сказали, ей было лет?
– Пятьдесят один год на момент пропажи. А что?
Джейн оставила вопрос без ответа и протянула руку.
– Можно посмотреть сумку?
Агент Хьюстон заколебался.
Она повернула руку и щелкнула пальцами по ладони.
– Я знаю, это вещдок, но пакет еще не опечатан. И я в перчатках.
Он протянул пакет.
Джейн сунула руку внутрь и потянула сумку вверх – так, чтобы ее открытый верх оказался вровень с верхним краем пакета. Заглянув внутрь, она увидела губную помаду, пудреницу и два кошелька, а потом оттопырила внутренний карман и обнаружила упаковку прокладок – не начатую, но не заклеенную с краю. Затем вернула пакет Скотту.
– Наверняка тебе захочется заглянуть внутрь прокладки.
– Что?
– Распотроши ее – только осторожно.
Помедлив секунду, Скотт жестом позвал Джейн и Стили за собой и окликнул криминалиста, работавшего в глубине гаража:
– Тейт!
Дальше он надел хирургические перчатки, вытащил из пакета с вещдоками бумажник и положил на стол перед молодым человеком.
– Сфотографируй внутри и снаружи.
Криминалист положил рядом ярлычок и выполнил просьбу. Когда он закончил, Скотт вытащил из кармана пачку прокладок и тоже выложил на стол.
– А теперь вот это.
Тейт окинул Скотта таким взглядом, словно собеседник шутит.
– Ну же.
Тейт тут же взял себя в руки:
– Да, сэр.
Он взял камеру, положил ярлычок и сфотографировал. Затем подцепил пинцетом тонкую полиэтиленовую упаковку и вытащил и развернул втрое сложенную прокладку, ожидая дальнейших указаний.
Скотт повернулся к Джейн.
– Ты сказала, надо разрезать?
Она кивнула.
Хьюстон оглянулся на Тейта, который скальпелем начал делать надрез сбоку прокладки. Вдруг криминалист остановился и взял лупу.
– Здесь уже разрезано, сэр.
Скотт наклонился.
– Ладно, тогда открой.
Тейт осторожно раздвинул слои и извлек предмет, явно не предназначенный для впитывания влаги: маленький, во много раз сложенный листок бумаги. Сверху по нему как будто прошлись утюгом.
Криминалист сфотографировал его, положив рядом линейку с ярлычком для вещдоков, и развернул с помощью пинцета. И отступил, чтобы остальные тоже могли прочесть еле заметную карандашную надпись:
793 Кобб / Агапантус [69]
– Ты сказал, что приюты присваивают женщинам кодовые имена. Возможно, это имя Паттерсон, – предположила Джейн.
Не успела она договорить, как Скотт вытащил мобильник, не отрывая взгляда от листка. Уже уходя, Джейн и Стили услышали, как он спрашивает:
– Эрик, приют по адресу семь девять три, Кобб есть в вашем списке? Вы сейчас там? Хорошо, тогда проверьте, кто такая Агапантус – возможно, это кодовое имя Паттерсон.
Агент догнал Джейн уже на выходе из гаража.
– Как ты догадалась про прокладку, черт побери?
– Ты сказал, что Паттерсон пятьдесят один год. Скорее всего, у нее уже климакс и прокладки ей не нужны. То есть такое возможно, но маловероятно.
28
Эрик закончил разговор со Скоттом и внимательно посмотрел на Авиву Голдсмит. Они стояли в приемной «Убежища».
– У нас есть основания полагать, что вы знали Элеонору Паттерсон под именем Агапантус.
Вместо того чтобы снова взглянуть на фотографию, Авива не отрывала взгляда от Эрика. Он заметил, как задергалось ее левое веко. Она прижала его пальцем.
– Пожалуйста, посмотрите еще раз, – тихо попросил Эрик.
– Незачем. Агапантус так и не доехала до нас.
Услышав прошедшее время, Эрик встрепенулся:
– В смысле – «не доехала»? Значит, вы ее ждали? Как она должна была добраться до вас?
Он почувствовал ладонь Энджи на своей руке и перестал засыпать вопросами Авиву Голдсмит, которая пыталась вставить слово.
– Дайте объяснить, – сказала она. – Правила такие: когда с нами связываются женщины, нуждающиеся в убежище, мы не задаем никаких вопросов. Просто даем адрес и инструкции, как добраться. Мы не знаем ни их имен, ни откуда они приедут. Единственное, что нам известно, – из другого ли они штата и приедут ли с детьми… Ну и в какой день их ждать. Эта информация нужна, чтобы понять, есть ли для них место. Если они едут из другого штата, как Агапантус… – Она помолчала и снова взглянула на фотографию в руке Энджи. – Тогда мы объясняем, что от аэропорта до ближайшей к нам остановки у Военно-морского колледжа ходит автобус. Сообщаем его номер и как потом добраться до приюта. Их мучителям сложнее их выследить, потому что женщины меньше общаются с посторонними и не берут такси, как будто они местные. Мы предупреждаем, что не нужно брать с собой много вещей, чтобы не привлекать внимание. И в автобусе безопаснее, потому что там другие пассажиры.
Эрик и Энджи переглянулись. Видимо, Авива Голдсмит заметила это, потому что спросила:
– Это важная информация?
– Вы инструктируете, как доехать автобусом из аэропорта Атланты? – уточнила Энджи.
– Да-а. – Авива посмотрела на них вопросительно.
– Боюсь, эти инструкции привели Элеонору Паттерсон прямо в лапы хищника, – ответила Энджи.
Эрик заметил, что Авива расстроилась, и решил узнать у нее как можно больше, пока она не ушла в себя.
– Скажите, в какой день Элеонора Паттерсон должна была прилететь в Атланту? И были ли у вас другие женщины, которые так и не приехали?
Авива уставилась куда-то вдаль.
– С вами все в порядке?
– Нет, не все. – Она сморгнула слезинки и сосредоточилась на собеседнике. – Я чертовски зла.
Затем повернулась на каблуках, подошла к внутренней двери
