— Винера не с вами жила последние годы? — спросил я.
— Нет, что вы, — ответила Тамара Ивановна, — она приезжала один раз в неделю, но жила одна, поближе к аэропорту. От Купавны ехать-то ох как далеко, мы ведь на юге, а аэропорт на севере. В одну сторону больше двух часов.
— Она снимала квартиру?
— Да, сначала с подругой. А потом, когда дела пошли получше, стала жить одна.
— Ее повысили на работе?
— Ну конечно, это же Винерочка. У нее все получалось. Все было хорошо. Все как она хотела.
— А молодой человек у нее был? — спросил я.
— А как же! Такая красавица и без парня? Штабелями падали перед ней, да, Вить?
— Да что тем кобелям надо-то!.. — прокомментировал отец Винеры, Виктор Павлович, человек военный и молчаливый. Он уже давно был на пенсии.
— Ой, не будь занудой, — отмахнулась Тамара Ивановна, — хорошие парни были! Двое за Винерой бегали, еще когда она училась. Ох!.. Телефон нам тут обрывали, в гости заявлялись! Да не с пустыми руками, а всегда с цветами для меня и бутылкой коньяку для отца. А отец-то сроду не пил! Мы потом эти коньяки на праздники мужикам передаривали… Все у нашей красавицы хорошо было. Все было…
Тамара Ивановна с грустью смотрела на фотографию дочери. Мне почему-то не удавалось спросить то, ради чего мы приехали. Диана, судя по всему, поняла, что я не рожу свой вопрос, поэтому откашлялась и тихонько начала сама:
— Тамара Ивановна, а что Винера думала насчет своей семьи? Насчет ребенка? Мужа?
— Да некогда ей было, — ответил Виктор Павлович. — Она работала. Строила карьеру.
— И ей совсем-совсем не хотелось семью и ребенка? — настаивала Диана.
— Не то время было, — сказала Тамара Ивановна. — Точнее, было еще не время.
— Винера не была беременна? — спросил я прежде, чем подумал. Родители Винеры замерли и посмотрели на меня как на умалишенного. — Извините, что спрашиваю.
— Нет, — ответила Тамара Ивановна. — Когда Винеру убили, она не была беременна. А почему вы задаете такие странные вопросы?
Спросили меня, но экать и протягивать «нуууу» начала почему-то Диана, хотя спокойно могла перевести взгляд на меня, и все. Момент получился тяжелый. Кажется, это последняя чувствительная зона, которую родители Винеры хотели оставить в тишине и покое. Но и так все было понятно. Я ведь не спрашивал, была ли Винера беременна на момент гибели.
— Тамара Ивановна, Виктор Павлович, вашу дочь убили. Единственная версия, которая была и остается у полиции, — это сделал Павел Отлучный в связи с неудачами на любовном фронте. Эта версия не выдерживает никакой проверки, у Отлучного есть железное алиби и нет мотива. Убийство вашей дочери и еще троих до сих пор не раскрыто, полиции не за что зацепиться.
— Но вы ведь не полиция, — сказал Виктор Павлович.
— Абсолютно. Даже не частные сыщики. Я — профайлер, а Диана — журналист. Нашими усилиями на свободу был отпущен невиновный человек. К сожалению, это снова развязало убийце руки. Убит молодой парень, ему всего тридцать четыре года. Сразу было ясно, что следственная версия ошибочна, и новая жертва это подтвердила. Если мы все правильно понимаем, то у убийцы есть миссия, которая напрямую связана с беременностью жертв. Точнее, с абортами.
С каждым моим словом взгляд Тамары Ивановны тяжелел, а Виктор Павлович совсем не поднимал головы.
— Винера никогда не делала абортов, — сказала Тамара Ивановна.
…О своей беременности Винера рассказала маме в режиме строжайшей тайны, шепотом и наедине. Это было глубокой ночью, на дворе стоял морозный январь. В воинской части, где служили отец с сыном, произошло какое-то ЧП в связи с обледенением проводов линий передач, и безотлагательно потребовалось приехать.
Первой реакцией Тамары Ивановны было, конечно же, счастье. Сын «женился» на военной службе, в сторону настоящего брака даже не смотрел. Винера — поздний ребенок, шансов у Тамары Ивановны увидеть внуков мало, и вот оно!.. Все-таки у нее будет внук или внучка! Все-таки она дождется!
— Мамуль, не радуйся ты так, — сказала Винера. — Не все так безоблачно. Что делать с поступлением на учебу? А там меня на работу ждут. Я не смогу ведь летать, беременным вообще нельзя.
— Пойдешь через год, — ответила Тамара Ивановна. — Что же теперь поделать? Так получилось. Господь дал ребенка. Ты же не умираешь, доченька. Ты станешь мамой! А свадьбу-то будем играть? Костик знает?
Костик — одноклассник Винеры, с которым девушка встречалась еще со старших классов. Тамара Ивановна хорошо знала и самого Костика, и его семью: не все безоблачно, конечно, но и не маргиналы. Родители у парня занимали неплохие должности, а сам он оберегал младшую сестренку, которая то и дело вляпывалась в истории. Родителям-карьеристам было на нее плевать, вот девочка и пыталась привлечь внимание всеми доступными способами. Костик заботился о ней, вытаскивал из передряг, которые почти всегда выходили за пределы обычного шкодства, в дело даже вмешивалась милиция. И несмотря ни на что Костик приходил в дом Винеры с улыбкой на лице и искренне хорошим настроением. Виктор Павлович будущего зятя вниманием не баловал, скупо здоровался и по большей части отмалчивался, а вот Тамаре Ивановне все было интересно. И ответы Костика ее не разочаровывали. В них не было сказочных фантазий и сверхчеловеческих амбиций, но был уверенный взгляд в достойное будущее: летное училище и карьера пилота. Они с Винерой славно смотрелись вместе, и между ними было то самое тепло, которое матери мечтают уловить между своим чадом и его избранником.
Но вместо ответа Винера молчала. Тамара Ивановна ойкнула. Тут не надо быть провидицей или тонким психологом, чтобы понять: отец ребенка ничего не знает и нежелательно, чтобы он узнал. Молчание было яснее любых слов.
— Винерочка, отец не Костик, да?
— Да, мама.
И в этом состояла огромная проблема. Дочь призналась, что отец ребенка — сослуживец Виктора Павловича, военный, полковник, мужчина семейный. Как так получилось, что Винера стала его любовницей, Тамара Ивановна спрашивать не стала — ни к чему это, дело молодое и часто необдуманное, импульсивное. Сообщать ему, конечно, никто не собирался. Идти на подлог и обман, говорить Костику, что будущий ребенок от него, Винера тоже не могла, не позволяла совесть.
— Значит, уедешь в Москву, — сказала Тамара Ивановна, — давно пора. Засиделась ты в Купавне.
— Но я одна не справлюсь. И жить на что?
— Решим, — твердо сказала Тамара Ивановна. И слово свое сдержала.
Винера родила, девочку назвали Милой. А через два месяца ее удочерила семья из Владивостока — хорошие, добрые и обеспеченные люди. Родители Винеры были убиты горем, но выбор дочери в итоге все-таки поддержали.
Год спустя, когда Винера уже работала бортпроводницей, ей позвонили родители удочеренной Милы. Они рассказали, что у девочки диагностирована лейкемия и требуется пересадка костного мозга. Естественно, Винера тут же вылетела во Владивосток, однако донором стать она не смогла. Несовместима. Лучшие доноры — близкие родственники, родные братья и сестры, а родители, бывает, не подходят. У Милы были единокровные брат и сестра — законные дети биологического отца. Ради спасения жизни девочки тайну пришлось раскрыть. Винера обратилась к бывшему любовнику, рассказала ему о беде и попросила о помощи, но тот в страхе оказаться в центре жуткого скандала или по каким-то другим причинам отказал, строго-настрого запретив обращаться к своим детям напрямую. Обещал проблемы Виктору Павловичу и брату Винеры, вплоть до трибунала. На этот запрет и угрозы Винера с поддержкой отца и брата наплевала, связалась с его детьми. Она оба согласились помочь, сдали все анализы и оба подошли. Миле пересадили костный мозг от единокровного брата, и девочка пошла на поправку.
— Секрет удержать не удалось? — спросил я.
— Конечно нет, — ответила Тамара Ивановна, — мы старались, но город маленький, языки длинные…
— А как Константин отреагировал?
