Бейлиф объявил о начале слушания в тот момент, когда Кэтрин инструктировала свою клиентку, советуя ей сохранять выдержку и хладнокровие, чтобы там ни говорила другая сторона. Несмотря на многолетний адвокатский опыт, она всякий раз волновалась и даже нервничала. Наконец Кэтрин замолкла и стала ждать выступления судьи.
— Ладно, что у нас там сегодня?
Ричард Ройял встал.
— Доброе утро, ваша честь. К сведению суда предлагается чрезвычайное прошение об изменении характера опеки в отношении двух малолетних детей, которые должны перейти от ответчика к моему клиенту, доктору Марку Уоллесу.
— Мне дали понять, что миссис Адамс находится в отпуске в течение последующих двух недель, — ответил Морхауз. — Это правда, миссис Адамс?
— Да, ваша честь. Кстати, доброе утро. Мне сообщили о прошении всего пару часов назад.
Судья повернулся к Ройялу:
— Может подождать дело до ее возвращения из отпуска, адвокат?
— К сожалению, нет, ваша честь. Из уважения к миссис Адамс я бы предпочел заняться этим после ее возвращения из отпуска. Однако ситуация крайне вопиющая и касается благополучия двух маленьких девочек. Заверяю вас, что дело очень срочное и не терпит отлагательства.
Судья поднял брови, откинулся в кресле и окинул Ройяла пристальным взглядом.
— Хорошо. Давайте послушаем вас, мистер Ройял. Можете вызвать вашего первого свидетеля.
— Ваша честь предпочтет услышать вступительное заявление?
— Думаю, мы можем обойтись без него, адвокат.
— Отлично. Тогда я вызываю к месту свидетеля мистера Говарда Холперна.
После того как Холперн поклялся на Библии и сел, Ройял обратился к нему:
— Мистер Холперн, вы получили повестку о вызове в суд, не так ли?
Холперн подался вперед и заговорил в микрофон:
— Да.
— Вы знакомы с молодой дамой, сидящей вон там? — спросил Ройял, указывая на Шерри Уоллес.
— Да, сэр.
— Прошу вас расскажите суду, в каких отношениях вы находитесь с миссис Уоллес.
— Ну… мы познакомились две недели назад и подружились, — ответил Холперн, улыбаясь Шерри.
Довольно гладко, подумала Кэтрин. Ей хотелось бы знать, связался ли уже Барри Левит со следователем Дейвом Максвеллом.
— Мистер Холперн, будет ли правильным утверждать, что вы и миссис Уоллес больше чем друзья?
— Нет. Как я уже сказал, мы просто друзья.
— Однако вы проводили время в ее обществе, не так ли?
— Да, — ответил Холперн, — тем не менее мы просто друзья.
Ага, как же, подумала Кэтрин.
Ричард Ройял потер лоб и повернулся к судье:
— Ваша честь, я требую позволить мне обращаться с мистером Холперном как с враждебным свидетелем.
— Почему?
— Вчера вечером я воспользовался возможностью побеседовать с ним, и вот сейчас он дает совсем другие показания.
— Есть возражения, адвокат? — обратился судья к Кэтрин.
— Нет, ваша честь.
Изменение тактики Ройяла не удивило ее. Чем дольше Кэтрин слушала сценарий, тем больше приходила к выводу, что он составная часть хорошо продуманного спектакля, разыгрываемого для судьи.
— Очень хорошо. Возражений нет. Можете продолжать, — заявил Морхауз.
Ройял опять повернулся к свидетелю:
— Мистер Холперн, вы понимаете, что поклялись говорить правду и только правду?
— Разумеется.
— Благородно, конечно, защищать честь дамы, однако…
— Протестую, ваша честь, — сказала Кэтрин, вставая. — Мистер Ройял должен задавать вопросы. Если он хочет давать показания, мы можем привести его к присяге и он займет место свидетеля. Его заявления подразумевают факты, которых нет в свидетельских показаниях, что крайне неуместно.
Судья кивнул.
— Давайте придерживаться фактов, мистер Ройял. Протест принят.
— Да, ваша честь, — согласился Ройял и повернулся к Говарду Холперну: — Я не ошибусь, если скажу, что вы и миссис Уоллес более чем друзья, не так ли?
— Ну… думаю, да.
— Будет также правдой то, что вы находитесь в интимных отношениях?
Холперн ответил не сразу. Он посмотрел на Шерри Уоллес и поднял вверх ладони.
— Пожалуйста, ответьте на вопрос, — вмешался Морхауз.
Холперн подождал еще несколько секунд, а потом утвердительно кивнул. После этого судья предупредил его, что он должен произнести вслух «да» или «нет», так чтобы стенограф мог записать показания.
— Да, ваша честь, — ответил Холперн.
— Ваш ответ на последний вопрос мистера Ройяла также утвердительный?
— Да.
Морхауз взмахом руки разрешил Ройялу продолжать.
— Скажите, мистер Холперн, присутствовал ли кто-либо во время вашей интимной связи с миссис Уоллес?
— Что? Нет, конечно. Какой абсурд.
— Я не имею в виду, что кто-то находился вместе с вами в одной комнате. Я спрашиваю, сэр, не было ли кого-нибудь еще в доме в момент вашей связи.
— Дочери Шерри находились дома. Только мы ведь не бегали по комнатам голыми. Дверь спальни была закрыта.
— Разумеется. А покончив со своим делом, вы остались на ночь и покинули дом утром, не правда ли, мистер Холперн?
— Да, но мы не делали ничего непристойного в присутствии детей.
Пока Холперн отвечал на вопросы, Кэтрин наклонилась к Шерри и прошептала:
— Кажется, вы говорили мне, что девочек дома не было.
— Именно так, — едва слышно ответила Шерри.
Кэтрин кивнула.
— Вы сказали, что одна из них находилась в университете — Дженнифер, если я не ошибаюсь, — а Лиза гостила у подруги.
— Все правильно.
— Тогда о чем он говорит, черт возьми?
— Не знаю, — тем же страстным шепотом отвечала Шерри.
Дело худо. Кэтрин знала, что Ройял готовит какой-то неприятный сюрприз, однако не думала, что он заявит напрямую о том, что Шерри и Холперн занимались сексом в тот момент, когда дочери находились дома. Создалось такое ощущение, будто ее ударили под дых. Часы над местом присяжных заседателей показывали 11.15. Судя по ее разговору с «Дельтой», Холперн, очевидно, врал относительно своей работы. Многие мужчины поступают так, чтобы придать себе больше весу. Теперь она рассуждала о том, почему он придумал историю про девочек, якобы оставшихся дома.
— Шерри, у кого гостила Лиза? — прошептала Кэтрин.
— У Дебби Финчер. Она живет неподалеку.
— У вас есть ее номер телефона?
Шерри кивнула и стала вынимать сотовый из сумочки.
— Здесь нельзя пользоваться телефонами, — предупредила ее Кэтрин. — Я скажу судье, чтобы он выпустил вас. Постарайтесь связаться с ней и попросите немедленно прибыть сюда.
— Миссис Адамс, — раздался голос судьи, — адвокат закончил допрос свидетеля. У вас есть к нему вопросы?
Кэтрин потребовалось несколько секунд, чтобы собраться.
— Я хочу задать несколько вопросов мистеру Холперну, ваша честь, однако, если можно, отложу перекрестный опрос на более позднее время.
Судья взглянул на Ричарда Ройяла.
— Я не против, — пожал плечами Ричард. — Я могу перейти к следующему свидетелю.
— Ваша честь, — обратилась Кэтрин к Морхаузу, — не могла бы моя клиентка выйти на несколько минут?
— Полагаю, она может это сделать, — ответил судья. — Только возвращайтесь как можно скорее, мэм.
Шерри Уоллес встала и вышла из зала суда.
Следующим свидетелем стал муж Шерри, весь вид которого показывал, что он шокирован и крайне опечален услышанным. Он рассказал суду, что ничего не имеет против Шерри и желает ей только хорошего. Однако в данных обстоятельствах полагает, что дочерям лучше ради их же блага оставаться у него. Он заявил, что хочет нанять няню для девочек, дабы кто-то всегда находился дома, когда они возвращаются из школы. Уоллес утверждал, что на расходы ему плевать — прежде всего он думает о счастье своих дочерей. Разумеется, Уоллес не упомянул о том факте, что если статус опекунства изменится, то сэкономит четыре тысячи долларов в месяц, которые ему не придется платить за детей. Адвокат не спросил его об этом.
Говард Холперн говорил очень гладко, однако не шел ни в какое сравнение с Марком Уоллесом, к чьим показаниям вообще нельзя было предъявить никаких претензий. Они отлично отрепетированы и выданы с искренностью актера, играющего в телевизионной «мыльной опере».
Несколько раз во время допроса Кэтрин украдкой бросала взгляды на судью, и ей не нравилось то, что она видела. Морхауз явно купился на этот спектакль. После того как Ройял закончил опрос, дверь кабинета Морхауза открылась. Его секретарша, Вельма Бланшар, высунула голову и что-то прошептала ему.
— Миссис Адамс, вам передали сообщение из вашего офиса, — обратился судья к Кэтрин. — Можете подойти к суду.
Кэтрин взяла листок бумаги из рук Вельмы, прочитала и положила в карман.
Кэтрин начала опрос доктора Уоллеса, как только Шерри вернулась в зал и едва заметно улыбнулась ей, кивнув при этом. В течение последующего часа Кэтрин исполняла то, что она впоследствии назвала продолжительной чечеткой или скучным утомительным допросом. Он закончился, когда дверь зала суда открыла тяжеловесная женщина в синем спортивном костюме. Она пальцем указала на Шерри и села в последнем ряду.
