Вывод: при съемке присутствовал не один человек.
Попытаемся установить пол скелета. Череп довольно большой, с квадратной челюстью. Хотя видна только правая часть таза, отчетливо вырисовывается узкая и глубокая седалищная вырезка. Вывод: скорее всего мужчина.
Перейдем к возрасту. Верхние зубы все на месте. Нижние — не все, к тому же кривые. Тазовые кости соприкасаются спереди и выглядят гладкими и ровными. Вывод: молодой человек. Кажется.
Отлично, Бреннан! Взрослый парень с плохими зубами и перемещенными костями. Думаю, именно так.
— Теперь у нас хоть что-то есть, — передразнила я Райана.
Стрелки часов показывали час сорок. Захотелось есть. Сняв халат, я выключила микроскоп и вымыла руки. У двери замешкалась. Вернувшись, забрала фотографию и засунула ее в ящик стола под папку.
К трем часам я вообще запуталась в обломках головы Ферриса. Чем дальше, тем хуже.
Человек может пустить себе пулю в лоб, в висок, в рот, в грудь. У него не получится застрелиться в спину или в затылок. В такой позе слишком сложно спустить курок, поэтому довольно просто отличить убийство от самоубийства.
Пуля, попадая в кость, пробивает отверстие. На входе — скашивая края раны внутрь, а на выходе — наружу. Пуля вошла, пуля вышла, образовалась траектория.
А в чем, собственно, проблема? Нужно выяснить, сам ли Авраам Феррис приставил пушку к своей голове или ему кто-то оказал такую услугу.
Сложность была в том, что части головы убитого выглядели как пазл, высыпанный из коробки. Сначала я должна сложить его, чтобы иметь возможность исследовать края раны.
После долгих стараний мне удалось обнаружить овальное отверстие позади правого уха Ферриса, около соединения теменной, затылочной и височной частей.
Как это он умудрился? Держу пари, парню пришлось потрудиться.
И тут возникла другая проблема. Отверстие оказалось скошено с обеих сторон.
Ладно, это потом. В черепе размещается мозг и совсем небольшое количество жидкости. Собственно, все. Пуля, попадая в голову, влечет за собой ряд взаимосвязанных повреждений. Вначале мягкие ткани, покрывающие череп, разрушаются, появляется отверстие. Дальше пуля проходит через мозг, раздвигая в стороны серое вещество и образовывая пространство там, где его не должно быть. Внутричерепное давление растет, отчего кость начинает трескаться. Одновременно другие трещины расходятся лучами от первоначального отверстия. Если эти траектории пересекаются — бум! — часть черепа отламывается.
Другой сценарий. От отверстия, из которого пуля уже вышла, также расходятся трещины. Как только эти трещины встречаются с теми, которые идут от входа, череп разламывается.
А еще вот как может быть. Пуля, попавшая в мозг, обладает энергией, которая должна куда-то выходить. Естественно, через самые слабые места. В черепе это соединения костей или появившиеся от давления трещины. В итоге череп ломается еще до пересечения трещин, идущих от противоположных отверстий.
Да, здесь есть над чем задуматься. Я собрала кусочки.
Потребуются время и выдержка. И много клея.
Вооружившись миской из нержавеющей стали, подносом и клеем, я один за другим склеивала кусочки. Затем поместила восстановленный фрагмент на поднос, чтобы он не распался и мог правильно высохнуть.
В коридорах тем временем стихло, а за окнами потемнело. Звуковой сигнал возвестил о переходе лаборатории в ночной режим. Я продолжала работать — отбирая, манипулируя, склеивая, взвешивая. Вокруг царила мертвая тишина большого пустого здания.
Когда подняла голову, было уже шесть двадцать. А я ни о чем не забыла?
Райан! Он же будет у меня в семь!.. Подлетев к раковине, я поспешно вымыла руки, сорвала с себя халат, схватила вещи и выскочила вон.
На улице шел дождь. Точнее, сыпалась какая-то ледяная крупа. Господи, только не это! Теперь буду грязная с ног до головы.
Десять минут я отогревала замерзшее лобовое стекло, после чего полчаса ехала до дома, хотя обычно это занимает минут пятнадцать.
Когда добралась, Райан уже подпирал стенку у моей двери. У его ног стояла сумка с продуктами.
По закону подлости, если я случайно встречаю Эндрю Райана, то чаще всего выгляжу ужасно.
А вот он выглядит как суперзвезда. Всегда.
Сегодня Райан вырядился в короткую куртку, полосатый шерстяной шарф и потертые джинсы.
Увидев меня с ноутбуком в одной руке и портфелем в другой, он улыбнулся и отлепился от стены. Мои щеки обветрились, волосы намокли и приклеились к лицу, тушь размазалась.
— Участвовала в боях в грязи?
— Там дождь.
— Ты хотела сказать — грязь.
Райан подошел, взял одной рукой ноутбук, второй поправил мне челку, которая превратилась в слипшийся ком.
— Не поладила с гелем?
— С клеем.
Я вытащила ключи.
Райан хотел было сострить, но не стал этого делать. Он поднял сумку и проследовал за мной в дом.
— Чирик.
— Чарли, мой мальчик, — позвал Райан.
— Чирик, чирик, чирик, чирик!
— Побудьте немного с Чарли наедине, — сказала я. — Мне нужно переодеться.
— Атласные трусики…
— Райан, я даже не вспомнила про них.
За двадцать минут я приняла душ, высушила волосы и нанесла легкий макияж. Потом натянула розовые вельветовые штаны и облегающий топ. Брызнулась духами.
Красных трусиков не оказалось, зато нашлись отличные стринги. Бледно-розовые, но не такие, как носили двадцать лет назад.
Райан обосновался на кухне. По квартире распространялись запахи томата, анчоусов, чеснока и пряностей.
— Готовишь свое фирменное блюдо? — сказала я, потом потянулась, чтобы поцеловать его в щеку.
— Не так быстро.
Райан обнял меня и поцеловал в губы. Потом ловко оттянул пояс моих штанов и заглянул в них.
— Неплохо, хоть и не шортики.
Берди, неодобрительно посмотрев на нас, проследовал к миске.
За ужином я описала сложность работы в случае с Феррисом, а Райан поделился новостями расследования.
— Феррис занимался импортом ритуальной одежды. Кипы, талисы — это молитвенные накидки.
— Откуда только ты все знаешь?
Райан католик, как и я.
— Прочитал в энциклопедии.
— Понятно.
— Еще Феррис торговал ритуальными предметами для дома. Меноры, мезузы, свечи для шаббата, молитвенные чаши, полотенца.
Надо почитать и про это.
Райан пододвинул ко мне тарелку, на которой красовался всего один круассанчик. Я мужественно отказалась, и мой приятель тут же проглотил его.
— Феррис торговал в Квебеке, Онтарио, Маритаймсе. Не «Уолмарт», конечно, но все-таки.
— Ты разговаривал с секретаршей еще раз?
— Да. Как выяснилось, Пурвайенс действительно больше чем простой секретарь. По слухам, она вела отчеты, проводила инвентаризацию, оценивала товар в Израиле и Штатах. Пурвайенс жила в израильской коммуне, переехала в восьмидесятые. Она знает там все входы и выходы. К тому же говорит на английском, французском, арабском и иврите.
— Впечатляет.
— Отец у нее француз, мать — туниска. Короче, Пурвайенс долдонит одно и то же. Дела шли хорошо. Никаких врагов. В последние дни Феррис был очень угрюмый. Я дал ей еще день, чтобы до конца проверить склад, после опять поговорим.
— Ты нашел Кесслера?
Райан подошел к своему пиджаку и вынул из кармана листок бумаги. Вернувшись за стол, протянул его мне:
— Вот люди, допущенные к вскрытию.
Я прочитала имена.
Мордехай Феррис.
Теодор Московиц.
Мирон Ньюлендер.
Давид Розенбаум.
— Никакого Кесслера, — заметил Райан.
— Ты разговаривал с теми, кто мог его знать?
— С семьей разговаривать без толку. У них анинут.
— Анинут?
— Первый этап оплакивания.
— И как долго этот анинут будет продолжаться?
— До погребения.
У меня перед глазами появилась часть черепа, сохнущая в лаборатории.
— Может затянуться.
— Жена Ферриса сказала, что можно приходить, когда они закончат. Это продлится неделю. Думаю, я навещу их раньше.
— Для нее, наверное, это все сплошной кошмар.
— Между прочим, интересный факт. Жизнь Ферриса была застрахована на два миллиона долларов. С двойной выплатой в случае внезапной смерти.
— Все достанется Мириам?
Райан кивнул.
— Детей у них не было.
Я рассказала ему о разговоре с Джейком Драмом.
— Не могу представить, зачем он сюда едет.
— Думаешь, Джейк реально может помочь?
Хотела бы я это знать.
— По-моему, ты сомневаешься, — произнес Райан. — У него что, не все дома?
— Нет, он нормальный, просто немного отличается от других.
— Отличается?
— Джейк — прекрасный археолог. Работал в Кумране.
Райан усмехнулся:
— Свитки Мертвого моря.
— Он знает миллион языков!
— Хоть на каком-нибудь из них сейчас говорят?
