– Мне следует обратиться в суд? Я бы могла поручить это мужниным адвокатам, – точнее сказать, теперь уже моим адвокатам.
– Подождите минуту, пожалуйста, мне надо посмотреть.
Миссис Бэббингтон изучала бумаги, а Кэлли беспокойно ерзала у матери на коленях.
– Мама, а когда будет наше торжественное чаепитие? Ты же обещала! Поехали домой!
– Мы так и сделаем, только сначала закончим здесь свои дела. Мы устроим чаепитие для принцессы. Ты пока подумай, каких кукол ты туда позовешь.
– Что ж, доверенность ваша в порядке, остальные документы тоже. Я провожу вас в ячейку.
– Сейчас?
– Если хотите, можете прийти в другое время.
– Нет, нет, большое вам спасибо. – От волнения Шелби задохнулась и у нее даже закружилась голова. – Я никогда раньше этого не делала. Как это делается, не знаю.
– Я вам объясню. Мне потребуется ваша подпись. Минутку, мне надо кое-что распечатать. Похоже, на твоем чаепитии будет много гостей? – повернулась она к Кэлли, не отрываясь от работы. – У меня внучка твоя ровесница. Она обожает званые чаепития.
– Она тоже может прийти.
– Она бы рада, но только она живет в Вирджинии, в Ричмонде, а это очень далеко отсюда. Подпишите вот здесь, пожалуйста, миссис Фоксворт.
У Шелби в голове мысли путались до такой степени, что она с трудом различала буквы.
С помощью магнитной карты и кодового замка управляющая вошла в депозитарий, по стенам которого размещались пронумерованные ящички. Номер 512.
– Я сейчас выйду, оставлю вас одних. Если понадобится помощь, зовите.
– Спасибо большое. И мне можно забрать то, что там лежит?
– Полное ваше право. Не спешите, – добавила управляющая и закрыла вход в помещение специальной шторкой.
– Ну что ж, была не была. – Шелби положила на стол объемистую сумку со своими и дочкиными вещами, а заодно и кейс Ричарда, после чего, прижимая к себе Кэлли, шагнула к ячейке.
– Мама, мне больно!
– Прости, прости. Боже, как я нервничаю! Может, это просто пачка документов, которые он не хотел держать дома. Может, там вообще ничего нет. Пустая ячейка – и все.
Так открой ее, бога ради! – приказала она себе.
Неверной рукой она вставила ключ в замок и повернула. И чуть отпрянула, когда дверца распахнулась.
– Ну вот. Если пустая – ну и пусть. Главное – я ее нашла. Сама. Я сделала это сама. Зайчик, сейчас я тебя спущу на пол. Ненадолго. Постой чуточку, никуда не уходи.
Она спустила Кэлли на пол, вытянула ящичек и поставила на стол.
– О боже. Черт!
– Черт, мама!
– Не смей так говорить! И мне не надо было. – Шелби пришлось прижать ладонь к столу, чтобы унять дрожь.
Ящичек не был пуст. И первое, на что упал ее взгляд, была стопка банковских пачек. В сотенных купюрах.
– Боже мой, в каждой пачке десять тысяч. Кэлли, да их тут много!
Теперь руки у нее уже не просто дрожали, а ходили ходуном. Шелби пересчитала пачки.
– Двадцать пять. Итого двести пятьдесят тысяч наличными.
Чувствуя себя воровкой, она беспокойно взглянула на закрывающую дверь шторку, после чего запихнула деньги в кейс.
«Надо будет спросить у юристов, что я должна делать.
Ну хорошо, про деньги я посоветуюсь, – подумала она, – а как быть со всем остальным? С тремя экземплярами водительских прав с фотографией Ричарда, но на чужое имя. С соответствующими им паспортами.
И с полуавтоматическим пистолетом тридцать второго калибра».
Шелби протянула к пистолету руку, но отдернула. Надо его оставить где лежит. Она и сама не поняла, почему ей не хочется к нему прикасаться. И все же заставила себя его взять и отсоединить обойму.
Шелби выросла в горах Теннесси, в семье, где были братья, один из которых сейчас служит в полиции. Уж с пистолетом-то она обращаться умеет. Но она не станет таскать с собой заряженное оружие, пока рядом с ней Кэлли.
Она положила пистолет и две запасные обоймы в кейс. Взяла паспорта и водительские права. Обнаружила карты социального страхования на те же фамилии, кредитки «Американ-экспресс» и «Виза», все на тех же лиц.
Интересно, хоть какие-то из этих документов подлинные?
И вообще – что из всего этого настоящее, а что нет?
– Мама! Пошли, пошли! – Кэлли тянула ее за штанину.
– Еще секунду.
– Мама! Пошли! Пошли сейчас же!
– Одну секунду. – Это было произнесено таким строгим и непререкаемым тоном, что у Кэлли задрожали губы, но зато девочка поняла, что не она здесь главная.
А маме пришлось напомнить себе, что трехгодовалый ребенок имеет право устать после того, как его изо дня в день таскают по всему городу.
Шелби нагнулась и поцеловала дочь в макушку.
– Я почти закончила. Надо только положить ящик на место.
Зато Кэлли у меня настоящая, подумала Шелби. И это самое главное. А остальное? С остальным она разберется. Или нет. А Кэлли – настоящая. И теперь эти двести с лишним тысяч долларов позволят купить приличный мини-вэн, погасить часть долгов и, может, даже наскребется на первый взнос за небольшой домик, когда она устроится на постоянную работу.
Наверное, Ричард совсем не имел этого в виду, да она и сама не понимала, что бы это все значило, но в конечном итоге он обеспечил своей дочери безбедное будущее. А ей дал передышку, и теперь она может спокойно все обдумать.
Шелби подняла Кэлли, повесила на плечо сумку и крепко схватила кейс – так, словно от него зависела вся ее жизнь.
– Ну вот, солнышко. Теперь мы закатим званое чаепитие.
Шелби открыла все комнаты, включила везде отопление, даже разожгла камины – все семь штук.
Накупила цветов, напекла печенья.
Она недаром провела столько времени в Интернете в поисках советов, как вернее всего продать дом. Среди рекомендаций, в частности, были и цветы с печеньем. И еще, как посоветовала риелторша, дом надо было обезличить.
Сделать максимально нейтральным.
На ее взгляд, более безликого и «нейтрального» дома вообще найти было трудно. Он никогда ее не привлекал, таким же бездушным казался ей и теперь. Может, будь у них мебель поуютнее, а стены более теплых тонов, он бы еще и мог сойти за родной дом.
Но это были ее собственные ощущения, а они сейчас не имели ровным счетом никакого значения.
Чем скорее она избавится от этого проклятого места, тем быстрее с ее плеч упадет жуткое долговое бремя.
Риелторша прибыла нагруженная цветами и печеньем, из чего Шелби заключила, что можно было не тратить время и деньги. С собой агентша приволокла целую ораву помощников, которых она называла постановочной группой, и они сновали по дому, двигая мебель, расставляя цветы, зажигая свечи.
– Дом в безукоризненном состоянии. – Риелторша одарила Шелби лучезарной улыбкой и ободряюще похлопала по плечу. – Ваши уборщицы проделали фантастическую работу.
Шелби вспомнила, как чистила, драила и полировала, но лишь улыбнулась в ответ.
– Хотелось, чтобы он производил хорошее впечатление.
– Так и есть, можете мне поверить. С продажами без покрытия бывают сложности, некоторых покупателей они даже отпугивают, но я уверена, что предложения у нас будут, и неплохие, причем уже скоро.
– Надеюсь, вы правы. Я хотела сказать, что в понедельник ко мне придут насчет мебели, но если люди, которые будут смотреть дом, чем-то из обстановки заинтересуются – или даже всю захотят купить, – то цену я ломить не стану.
– Отлично! У вас здесь масса превосходных вещей. Я непременно доведу это до сведения потенциальных покупателей.
Шелби в последний раз огляделась вокруг критическим взором, подумала о пистолете, документах и наличных, которые лежали теперь в сейфе в кабинете Ричарда.
Затем подняла на плечо свою объемистую сумку.
– Мы с Кэлли не будем вам тут мешать. У меня много других дел.
Среди которых – покупка мини-вэна, про себя добавила она.
Отец, конечно, не одобрил бы, что она выбрала не американскую машину, а пятилетнюю «Тойоту», которую нашла в Интернете. Эта машина высоко котировалась с точки зрения безопасности и надежности. И цена Шелби тоже устраивала.
Она заставила себя поторговаться – предложила расплатиться наличными, живыми деньгами – и существенно сбила цену.
Когда Шелби начала отсчитывать деньги – половину сейчас, половину завтра, при получении автомобиля, – руки ее задрожали, но она проявила самообладание.
Наверное, надо отъехать на пару кварталов, уткнуться лбом в руль и немного посидеть. Никогда в жизни она еще не платила столько денег разом. И ни разу в жизни не покупала автомобиль.
Вот теперь она позволила себе задрожать, но не от волнения, нет. Теперь это было от восторга и радостного возбуждения.
Шелби-Энн Помрой – ибо, что бы там ни писалось в официальных документах, именно ею она и оставалась, – только что купила мини-вэн «Тойота» 2010 года выпуска насыщенного вишневого цвета. Сама. И на свои деньги.
