12
Ко времени появления Хантера вечеринка была уже в самом разгаре. Тут были все — от шефа полиции до рассыльного из отдела расследования грабежей и убийств. Предполагалось, что заглянет даже мэр. В этом не было ничего удивительного, учитывая, что Вильям Болтер был капитаном отдела последние восемнадцать лет. Большинство детективов отдела никогда не служили под началом другого капитана. Все раз-другой были чем-то обязаны капитану Болтеру — все, включая Роберта Хантера.
«Редвуд — бар и гриль» кишел офицерами полиции. У тех, кто заглянул в рабочее время, биперы были надежно закреплены на поясных ремнях. У свободных от службы коллег в руках были бутылки с пивом и стаканы виски. Хантер и Гарсия провели весь день в церкви Семи Святых и по соседству с ней. Но хождение из дома в дом ничего не дало, кроме знакомства с перепуганными и подавленными людьми. Хантер был переполнен вопросами, и он знал, что ответы потребуют времени.
— Веришь или нет, но у них за баром есть бутылка «Маккалена» десятилетней выдержки, — сказал Гарсия, подходя к Хантеру с двумя почти полными бокалами виски.
Односолодовый виски был самой большой страстью Хантера. Но в пример многим, он знал, как получать от него удовольствие, а не просто надираться.
— За капитана Болтера, — поднял он свой стакан. Гарсия сделал то же самое. — А где Анна? — оглядываясь, спросил Хантер.
Анна Престон была любимой женщиной Гарсии еще со школы, и они поженились сразу же после окончания.
— Она в баре болтает с другими женщинами, — пояснил Гарсия. — Мы не надолго.
— Я тоже, — поддержал его Хантер.
— Ты возвращаешься в церковь?
— Роббер-р-рт! — вмешался детектив Кайл Бирн, схватив Хантера за руку и держа бутылку «Будвайзера». — Тос-с-ст за капитана Болтер-р-ра!
Хантер улыбнулся и коснулся своим стаканом бутылки Кайла.
— Куда ты идешь? — спросил тот, когда Хантер направился к бару. — Д-вай выпьем с нами, — пробормотал он, показывая на столик, где за выпивкой сидела компания детективов. Все они были уже в изрядном подпитии.
Хантер раскланялся со всеми, кто сидел за столиком.
— Я через минуту вернусь, Кайл. Я должен поздороваться кое с кем, но Карлос какое-то время побудет с вами.
Он потрепал Карлоса по спине в ответ на его умоляющий взгляд: «На кого же ты меня бросаешь?»
— Карлос! Иди и выпей. — Кайл потащил Гарсию к столу.
Твердая рука взяла Хантера за плечо, не успел он добраться до бара.
— Значит, ты наконец решил показаться.
Капитан Болтер производил внушительное впечатление. Высокий и сложенный как носорог. Хотя ему уже минуло шестьдесят, у него все еще была копна густых седых волос. Последние двадцать лет он оставался верен своей фирменной примете — пушистым усам. Его грозная фигура вызывала уважение.
— Капитан, — с вежливой улыбкой ответил Хантер. — Неужели вы серьезно думали, что я способен не прийти?
Капитан Болтер правой рукой обнял Хантера за плечи.
— Давай выйдем отсюда. Я не состоянии поднимать очередной бокал за мое здоровье.
13
Под чистым небом ночь казалась еще холоднее. Хантер застегнул на «молнию» кожаную куртку, а капитан Болтер вытащил из нагрудного кармана сигару «Фелипе Пауэр».
— Хочешь? — предложил он.
— Нет, спасибо.
— Брось, одну ты должен попробовать.
— Я занят скотчем, — поднял он стакан. — От таких штук у меня кружится голова.
— Ты говоришь, как большая девочка.
Хантер засмеялся.
— Девочка, которая надрала тебе задницу в тире.
Капитан Болтер тоже рассмеялся.
— Ты же знаешь, что в пятницу я дал тебе выиграть.
— Конечно, дал.
— А я бы взял одну.
Хантер и капитан повернулись к человеку, стоявшему у них за спиной. Доктору Джонатану Уинстону, главному судмедэксперту Лос-Анджелеса, недавно перевалило на шестой десяток, он был облачен в темный дорогой костюм итальянского производства, белую рубашку с консервативным синим галстуком.
— Джонатан! — воскликнул капитан Болтер, тут же извлек другую сигару и протянул ее доктору.
— У тебя такой вид, словно ты только что из церкви, док, — с улыбкой сказал Хантер.
Доктор Уинстон раскурил сигару, с силой затянулся и медленно выдохнул дым.
— Насколько я слышал, из церкви вернулся ты.
Улыбка Хантера быстро увяла.
— Я слышал об этом еще утром, — мрачно сказал капитан. — По выражению твоего лица я вижу, что ты не считаешь это случайным убийством.
Роберт отрицательно покачал головой.
— Религиозная ненависть?
— Мы еще не знаем, капитан. Там есть несколько намеков, которые указывают на религиозный мотив или на религиозную психопатию, но пока слишком рано утверждать.
— Что у тебя есть?
— В данный момент единственная вещь, в которой мы не сомневаемся, — убийца был исключительно жесток… может, он соблюдал ритуал.
Секундная запинка Хантера тут же обратила на себя внимание капитана Болтера.
— Брось, Роберт, я тебя знаю. Тебя беспокоит что-то еще.
Хантер сделал глоток своего скотча и резко выдохнул.
— Они разговаривали.
— Кто разговаривал? Священник и убийца?
Хантер кивнул.
— Откуда ты это знаешь? — спросил доктор.
— Тело было найдено в нескольких футах от исповедальни. Обе дверцы были открыты, как и маленькое окошко в перегородке между двумя небольшими ячейками. — Он сделал секундную паузу. — В католической церкви, когда исповедующийся признается в своих грехах и получает отпущение, священник всегда закрывает окошко в перегородке. Как бы символизирует, что за этими грехами закрыта дверь и лицо получило отпущение.
— Ты католик? — спросил доктор.
— Нет, просто я много читал на эту тему.
Капитан Болтер передвинул сигару в правый угол рта.
— То есть ты считаешь, что киллер исповедался перед… — Он покачал головой, дав Хантеру возможность продолжить.
— Вытащил священника из кабинки и обезглавил его.
Капитан закрыл глаза, запрокинул голову и испустил медленный сокрушенный выдох:
— Прости мне, отче, что лишил тебя головы.
— Что-то вроде.
— Мы все знаем, что это значит, — сказал доктор, выпуская очередной клуб дыма.
— Что это только начало, — сказал капитан Болтер. — И если мы как можно скорее не поймаем этого убийцу, он найдет себе другую жертву.
14
Ветер усилился. Доктор Уинстон плотнее прижал к шее воротник своего блейзера, после чего вопросительно поднял брови, адресуясь к капитану:
— Мы?
— Он прав, капитан, — улыбнулся Хантер. — С сегодняшней полуночи вы отставник. Вам больше не о чем беспокоиться.
— Твоя работа здесь завершена, — сказал доктор низким голосом Дарта Вейдера. [1]
— И я должен хорошо себя чувствовать? — Капитан смущенно улыбнулся Хантеру. — Наверно, сила привычки. Я отдал сорок лет жизни правоохранительным органам в этом городе. И за один вечер их не отбросишь.
Хантер в упор посмотрел в храброе лицо капитана. Видно было, что ему грустно уходить в отставку.
— И что вы собираетесь делать теперь, когда не надо больше беспокоиться о поимке преступников? — спросил доктор Уинстон.
— Бет хочет уезжать.
— Правда? И куда же?
— Куда-нибудь подальше отсюда. С нее хватит этого города, и я не могу осуждать ее. В Лос-Анджелесе стало слишком много насилия.
— Могу подтвердить, — согласился доктор Уинстон. — С каждым годом мы видим в моргах все больше ужасных жертв садистов. Словно к жизни потеряно всякое уважение. И число это растет. Мы с трудом справляемся с нашими ежедневными обязанностями.
Хантер быстро понял, что надо менять тему разговора.
— Может, вы и не будете скучать по Лос-Анджелесу. — Он повернулся к капитану Болтеру. — Но я знаю, что вам будет не хватать нас.
— Как дырки в голове, — ответил капитан, пыхтя сигарой.
