Она вручила ему конверт.
— Что это?
— Фотографии места, где держат твоих жену и дочь, — мягко ответила она. — Мне кажется, что, если мы собираемся совершить налет на этот лес, стоит вначале повидаться с Дарреном Уотерсом. Мы можем показать ему фотографии и видео. Возможно, он сумеет рассказать, где все это находится.
— Он ничего нам не сможет рассказать. Ты забыла, что у него нет языка?
— Нет, не забыла. Я предположила, что его научили читать и писать…
— После лоботомии мозг у него сильно поврежден. Он немного владеет языком глухонемых и может составить несколько простых слов. Вот и все.
В голосе Кейси не было никаких эмоций. В нем вообще ничего не было. Дарби вдруг поняла, что это говорит отнюдь не о неспособности абстрагироваться от происходящего. Просто у этого человека вообще ничего не осталось. Если он не найдет жену и дочь, он найдет смерть.
— Куда вы его перевезли? — спросила она.
— На этот самолет. Это единственное безопасное место, которое пришло нам в голову.
— Я бы хотела с ним поговорить.
Кейси несколько секунд молчал, обдумывая ее слова.
— Это не поможет.
— Тогда предложи что-нибудь другое. Что еще я могу сделать?
Кейси подал ей фотографии.
— Он в хвостовой части.
— Какие-нибудь меры предосторожности?
— Да. Не включай свет.
Два парамедика, которых Дарби увидела, едва войдя в самолет, уже не спали. Они сидели у двери с окошком. В окошке было темно, а парамедики играли в карты — судя по всему, в покер, — не обращая внимания на доносящиеся изнутри звуки ударов.
— Вы с очередным досмотром?
Это интересовало низенького и толстенького человечка с козлиной бородкой и сиськами, способными заполнить чашки бюстгальтера второго размера. «РОЙ» — прочитала Дарби на пластиковой табличке у него на груди.
— Я хотела бы поговорить с Дарреном Уотерсом, — сообщила она.
— Он не может разговаривать.
— Я знаю. Но мне сказали, что он умеет писать простые слова.
— Что это? — спросил он, кивая на конверт.
— Фотографии.
Она взяла с собой только снимки с изображениями арки из черепов и стены из костей.
Снова глухой стук из каюты. Напарник Роя, чернокожий парень в очках с толстыми линзами и короткими седыми волосами, взял из колоды червового короля.
— Что он там делает? — спросила Дарби.
— Исследует каюту, — ответил Рой. — Он впервые в самолете, и это его перевозбудило. — Сложив карты, он сунул их в нагрудный карман и обернулся к напарнику: — Подожди нас, Авис. Я вернусь и продолжу тебя обыгрывать.
Дарби удивленно моргнула, увидев в руках толстячка очки ночного видения.
— Даррен не любит свет, — пояснил Рой. — Если вы его включите, с ним случится припадок. И вообще нет никакой гарантии, что он захочет смотреть на ваши фотографии, а заставить его я не смогу. Я надену эти очки, потому что зрение у меня ни к черту.
Его чернокожий товарищ хмыкнул, услышав последнюю фразу.
— Даррен, — продолжал Рой, — немного знает язык глухонемых. Так что, если он решит к нему прибегнуть, очки позволят мне все увидеть и перевести. Не забывайте, что у него мышление трехлетнего ребенка. Пользуйтесь простыми и короткими словами.
Дарби кивнула.
— Его вид может вас расстроить. Ни в коем случае ему этого не показывайте: он это сразу почувствует, а у нас нет ни малейшей возможности его успокоить. У него болезнь Грейвса, а в придачу к этому еще и слабое сердце. Сохраняйте полное спокойствие, и он может быть душкой.
Рой приоткрыл дверь.
— Привет, Даррен. Это я, твой друг Рой.
Глухие звуки шагов и тихий стон из темноты.
— Не бойся, — продолжал Рой, четко выговаривая каждое слово, — я просто зашел тебя проведать. Со мной друг. Эта милая леди хочет с тобой познакомиться.
Рой надел очки ночного видения и первым вошел в полутемную каюту. Дарби последовала за ним. В каюте был иллюминатор, и темноту немного рассеивали огни, мигающие на крыле. Мебели здесь не было. На ковре лежали карандаши, бумага и какая-то одежда. Дарби удалось разглядеть больничные халаты, грязные носки и мягкие белые мокасины на липучках.
Слева был дверной проем, ведущий в маленькую комнатку. В темноте виднелись очертания рук и ног пытающегося спрятаться от них человека.
Рой сжал ее локоть, давая понять, что идти дальше пока не следует.
— Даррен, — мягким, ласковым голосом заговорил он, — иди сюда и поздоровайся с моим другом.
Узел конечностей в темноте начал распутываться, и Даррен Уотерс, пятясь, вышел из комнаты. Он был абсолютно голый, и его тело было изуродовано остеопорозом. Да и вообще он скорее походил на чудовище Франкенштейна, чем на человека. Бугры кривого позвоночника выпирали над мертвенно-бледной кожей, покрытой рядами круглых шрамов. Они покрывали его спину, ягодицы и бедра и заставили Дарби вспомнить о колотых ранах на теле Марка Риццо.
Даррен Уотерс продолжал смотреть в дальний угол, пряча от них свое лицо.
— Ты стесняешься? — спросил Рой.
Даррен задергал головой вверх-вниз, вверх-вниз. Все его тело начало раскачиваться.
— Давай мы все вместе сядем и пораскрашиваем картинки, — предложил Рой. — Как ты на это смотришь?
— Аг-га, — выдавил из себя Уотерс и наконец обернулся к ним.
Дарби увидела кривой шрам от кастрации толщиной с велосипедную покрышку. У него также не было правого уха. Его либо откусили, либо оторвали.
Уотерс зашлепал к карандашам. Но тут он заметил Дарби и решил подойти ближе и рассмотреть ее.
— Это мой друг, — сказал Рой. Его пальцы впились ей в локоть. — Ее зовут Дарби.
— Привет, Даррен.
Покрытое шрамами лицо было напрочь лишено бровей. Одни шрамы были кривыми и толстыми, другие тонкими и аккуратными, явно оставленными скальпелем. Огромный зоб покрывал его шею и часть левой щеки. Его нос был сломан бессчетное количество раз, а то, что от него осталось, представляло собой бесформенную массу. Он попытался улыбнуться. Изуродованные губы, дернувшись, обнажили беззубые десны — такие же, как и у молочно-белого существа, которое Дарби привязала к дереву.
Он выхватил из ее руки конверт и заковылял в угол, издавая гнусавые, но явно радостные звуки. Потом принялся разрывать конверт, как обертку рождественского подарка.
Фотографии выпали ему на колени. Он поднял одну из них, посмотрел на нее, отшвырнул в сторону и потянулся за второй. Он проделал это раз шесть. Потом его голова дернулась вверх, и он замахал Рою одним из снимков.
— Это картинка, — произнес Рой.
Уотерс что-то сказал ему на языке глухонемых и поднес к лицу один из рассыпанных вокруг снимков.
— Для этого нужно включить свет, — ответил Рой.
Уотерс затряс головой.
Рой выпустил локоть Дарби, сунул руку в карман брюк и извлек небольшой фонарик. Подойдя к Уотерсу, он положил фонарь на пол, а сам сел рядом.
— Даррен, ты не хочешь включить фонарь? — спросил Рой, похлопывая ладонью по полу рядом с фонарем.
Уотерс склонил голову набок, сделал какие-то знаки и схватил фонарь.
— Смелее, — подбодрил его Рой. — Можно, Дарби сядет рядом с тобой?
— Аг-га.
Она села на пол рядом с Роем. Уотерс включил фонарь, и у Дарби все внутри перевернулось. Но не от страха при виде его дьявольской внешности и изуродованного шрамами и буграми лица, а от гнева и пронзительной жалости. Эти люди похитили Даррена в четырехлетнем возрасте, много лет били и пытали его, превратив в некое подобие человеческого существа. «Почему они сделали с тобой это?» — хотелось воскликнуть ей.
— Даррен, — позвала она.
Он поднял голову от снимков.
— Ты знаешь Марка Риццо?
Никакой реакции.
— Ты можешь мне что-нибудь об этом рассказать? — кивнула она на фотографию в его руке.
На фотографии была видна арка из человеческих черепов.
Никакой реакции.
— Ты знаешь это место?
Даррен взял синий карандаш и начал раскрашивать один из черепов.
— Слишком много слов, — заметил Рой. — Даррен столько не знает.
— Даррен, — ласково повторила Дарби.
Он поднял голову и склонил ее на бок.
— Вот это. — Она постучала по фотографии. — Где это? — Она показала вниз. — Под землей?
Он ее не понимал.
— Даррен, можно я возьму карандаши и бумагу?
Он не понял и взглянул на Роя, который перевел слова Дарби на язык жестов. Даррен кивнул и подал ей лист бумаги и коробку с карандашами.
Она нарисовала примитивную картинку: деревья и цветы. Ниже она изобразила тоннель с аркой из черепов внутри. Положив рисунок на пол, она показала на снимок с аркой, которую он раскрашивал, а потом на свой рисунок.
Уотерс сложил руки, поцеловал ладони и начал делать движения, изображающие взвивающиеся вверх языки пламени.
