— Думаешь? А там, наверху? — она показала на лестницу.
— Давай поднимемся.
Лестница упиралась в узкую, запертую дверь.
— Ключ, наверное, там, внизу, на связке, — сказал я. — Ну заперта и заперта. Что нам, места мало?
— Ну да, скоро светать будет. Не жить же нам здесь.
— Нет, конечно. Днем свяжусь с детективом, а там и решим, что дальше делать. Так тебя действительно встретили там, на вокзале?
Селена не сразу поняла, о чем я говорю, она все еще прислушивалась к тишине в доме.
— Что? А, вокзал… да, меня встретила молоденькая девушка, отвезла на машине к дому и, передав ключи от квартиры и документы с ключами от машины, ушла.
— Что за девушка, как ее зовут, не спросила?
— Она была очень неразговорчива. Сказала, что ее попросили встретить меня и что со мной потом свяжутся. Приставать с разговорами к незнакомым людям я не люблю. У меня был адрес больницы, а также я знала, как добраться на кладбище, где стоит урна моей покойной мамы. А больше мне ничего не надо было.
Мы вернулись в комнату. Темнота за окном начала понемногу рассеиваться, поднялся ветер, в окно негромко стучали ветки разросшихся деревьев.
— Нехорошее время, — поежилась Селена.
— Ты, наверное, в детстве много смотрела ужастиков, — в шутку сказал я.
— Вот и нет. Зато Гоголя читала.
— Это круто, как сказали бы подростки.
Мы сели на диван, я обхватил Селену за плечи, прижал к себе. Знал бы мой отец, что я сейчас сижу с дочерью его любимой женщины.
— Знаешь, слабо верится, что кто-то печется о нашем благополучии. Почему ты поехала к офису в тот день?
Селена тяжело вздохнула:
— Нет, Алексей, не печется. Наоборот, кому-то позарез нужна была моя жгучая ненависть к тебе. Очень странная логика. Я сразу почувствовала неладное, когда мне позвонил кто-то по имени Леонид и предложил посмотреть на отпрыска, как он выразился, убийцы моей матери. Леонид Горин — так он представился. Тебе это имя ничего не говорит?
Я усмехнулся:
— Нет, конечно. Сама понимаешь, что по телефону, да и вообще, назваться можно кем угодно.
— Я отказалась. Мне это ни к чему, сказала я. Но этот Леонид был настойчив. Он сказал, что раз уж я приехала сюда, то в моих интересах знать в лицо человека, которого стоит опасаться.
— Меня опасаться?! Ну, это уже слишком…
Я поднялся с дивана и начал расхаживать по комнате, пытаясь как-то успокоиться.
— Я сказала то же самое. Но он стал настаивать, говорил, что ты крайне опасный человек, что ты связан с криминалом и так далее. Даже не хочется всего рассказывать.
— Какой бред…
— Я не хотела вступать в споры с этим невидимкой, потому что мне реально стало страшно. Уже тогда я поняла, что меня зачем-то хотят напугать. И самое главное, я просто сердцем почувствовала, что «отпрыск» тут вряд ли при чем.
— Стоп! — я плюхнулся в кресло и выставил палец в ее сторону. — У тебя есть номер этого Леонида в мобильнике?
— Если бы. Номер засекречен. Это обстоятельство еще больше убедило меня, что я попала в нехорошую историю. Честно говоря, у меня было желание поскорее уехать назад, в Прагу. Останавливало только одно — моя бедная бабушка, с которой мы в последние ее дни нашли контакт и так хорошо разговаривали. Я даже думала начать оформлять документы на ее вывоз из страны. И тут ее внезапная смерть…
— Очень печально. Я бы хотел познакомиться с твоей бабушкой. Для меня это, поверь, тоже очень важно. И все же, как мы встретились?
— Мне назвали время и день, когда я должна была подъехать к офису, в котором будешь ты, и дождаться, когда выйдешь оттуда. Еще меня предупредили, чтобы я не вступала в контакт с тобой, а просто запомнила лицо, чтобы опасаться. Какая глупость! Не знаю, не могу понять, зачем нужен был этот спектакль. Но то, что в этом был какой-то тайный смысл, это однозначно. Как ты считаешь?
— Никогда не связывал твое появление с моими неприятностями. Более того, никак не связывал эти события с той трагедией, что случилась с нашими родителями. Если бы ты знала, сколько раз я пытался выяснить, что произошло на самом деле.
Селена сидела в углу дивана, поджав ноги и обхватив себя за плечи. Ситуация после признаний Селены нисколько не прояснилась. Вывод из всего можно было сделать только один — несчастье, случившееся с нашими родителями, имеет свое продолжение, так сказать — второй сезон, если выражаться языком современного кинематографа. Теперь мишенью являемся мы с Селеной. Нас не убивают, а ведут игру в кошки-мышки, где мы уже до полусмерти замученные мышки. А невидимые кошки упиваются своей изворотливостью и властью над нами. И если у нас получится вдруг увидеть кошек, то вопрос жизни и смерти будет решаться очень быстро.
— Почему ты поверила, что мой отец невиновен, что я не монстр криминальный? Ведь слова твоей бабушки принять на веру можно лишь весьма условно, все-таки прошло столько лет.
Глаза Селены блеснули в полумраке комнаты, она негромко засмеялась.
— Леша, слова бабушки лишь добавили уверенности моим выводам. Знаешь, я почему-то сразу поняла тебя, почувствовала что ли. Интуитивно. Когда взорвали твою машину, реакция у тебя была… — она задумалась, подбирая слова.
— Дурацкая, — подсказал я. — Нормальный человек вызвал бы полицию, кричал, наверное.
— Сейчас уже можно об этом говорить с юмором. Но тогда я увидела, что ты был в таком шоке, когда отключается страх. Криминальный тип, каким мне тебя хотели преподнести, сразу бы схватился за телефон, вызвал бы дружков, начал что-то выяснять. А у тебя в глазах было удивление, очень такое детское. Я сразу почувствовала, что взорвали твою машину за то, что ты подошел ко мне. Понимаешь? И еще твой вид, когда ты спускался по ступенькам, говорил о том, что ты здесь был по чьей-то воле. Правда, это я поняла уже потом, бесконечно прокручивая в голове ситуацию с нашей встречей. Ты был растерян и озадачен одновременно. И еще было видно, что ты здесь не частый гость.
— Девочка моя, — крайне удивленный, спросил я, — ты случайно не психолог по специальности?
— Нет, я простой бизнес-аналитик, — скромно ответила Селена.
— Вот как, — озадаченно протянул я. — Честно говоря, для меня звучит не так просто. Сейчас, наверное, это модно — иметь своего бизнес-аналитика.
— Вряд ли здесь сыграла роль моя профессия…
— Наверное, сыграла. Меня действительно заманил к себе по надуманному поводу мой однокурсник. Я вышел от него в полном недоумении.
— И что он говорит, зачем сделал это? Его кто-то заставил?
— К сожалению, Селена, он уже ничего не говорит. Его убили.
— Какой ужас, — прошептала она.
Я полез в карман, чтобы достать мобильник, но в этот самый момент раздался громкий металлический лязг и погас свет. В комнате со стороны того окна, где я открыл ставни, сквозь густые ветви деревьев просачивался слабый свет утренней зари, однако остальное помещение погрузилось в размытую темноту с неясными очертаниями.
— Леш, ты где? — испуганно прошептала Селена.
— Здесь, не бойся, — сказал я, подойдя к ней. — Наверное, сработала защита. Пойду посмотрю щиток.
— Какая защита? У нас горела всего одна лампочка! Не ходи туда. Я же говорила, что слышала что-то. А ты — мыши, крысы.
— Дом без присмотра столько лет, старая проводка, все может быть.
Из коридора раздались шаги, и в проеме двери появился дрожащий свет фонаря. Шаги приближались. Волна страха сдавила мне горло. Я схватил стоящий рядом с диваном торшер, дернул за него, освобождая вилку из розетки, и двинулся к двери.
— Осторожно! — крикнула Селена.
Как только я замахнулся торшером, в глаза мне ударил яркий свет фонаря, на мгновение ослепив меня, и я стукнул со всей силы в невидимого мне противника, но промазал. Свет фонаря скользнул на пол, в этот момент я успел различить черный силуэт. Я попытался схватить его за руки, но зацепился ногой за торшер и упал. Едва я попытался подняться, как тут же получил удар ногой и отключился.
