— Ну что, голубки, добегались? — первое, что услышал я, придя в себя.
Я открыл глаза, первые лучи солнца уже пробивались в окно. Меня подташнивало, лицо говорившего я отчетливо не видел, потому что он сидел на полу спиной к окну, к тому же мне трудно было сфокусировать взгляд. Полголовы гудело от удара, щека и ухо будто онемели. Лица его не видел, но голос узнал сразу. Это был голос человека, который мне всегда был неприятен, который у меня вызывал внутренне отторжение все годы, которые я был с ним знаком. Андрей Сапрунов.
Ноги и руки у меня были связаны. Я покрутил головой и увидел Селену. Она, бедняжка, сидела привязанная к креслу. Рот был заклеен.
— Терпеть не могу бабий визг, — сказал Сапрунов, проследив за моим взглядом.
— Сапрунов, что тебе надо? — спокойно спросил я.
У меня сейчас не было паники, и я понимал, что главная задача — освободить Селену.
— Мне надо, чтобы все вы исчезли из моей жизни, — устало изрек Сапрунов.
Я только сейчас увидел в его руке пистолет. Это совсем другая история, что называется. Я лихорадочно пытался сообразить, каким образом мне спасти Селену. Моя жизнь мне сейчас была неинтересна. Я пытался влезть в прошлое, разбередил болото с темными силами, а вот она приехала сюда с вполне мирными намерениями — посетить место захоронения матери, навестить бабушку. И будет слишком несправедливо ей погибнуть здесь.
— Не знаю, в чем я провинился перед тобой, но мы хотя бы давно знаем друг друга, и у тебя, возможно, есть претензии ко мне. Но я точно знаю, что девушка здесь ни при чем. Отпусти ее.
— Слушай, Соболев, не надо со мной разговаривать, как с дебилом. И не убаюкивай меня сладким голосом — я не маньяк и не псих! — заорал Сапрунов.
Черт! Я и сам вижу, что он не маньяк. Чересчур он был откровенно неприятным и угрюмым в жизни. Маньяка не так просто раскусить, а этот весь на виду.
— Нет, конечно, ты не маньяк. Мне и в голову такое не пришло бы…
— Где Соловьев? — оборвал он меня. — Мне нужен этот идиот. И все!
— Да я-то откуда знаю? Что тебе дался этот Соловьев? Найдется. Бородичу позвони, может, он с ним уже связывался.
Сапрунов поднялся с пола, подошел ко мне и помахал пистолетом у меня перед носом.
— Чтоб он сдох, твой Бородич! Ты понял?!
Как раз наоборот — я все меньше и меньше что-либо понимал. Виталий Иванович вроде как всегда благоволил ему, и тут такая немилость. Мне нечего было ему ответить, я молчал. Затем осторожно спросил:
— Андрей, может, тебе деньги нужны? Я ведь ничего не знаю о твоих проблемах. Деньги я тебе достану. Отпусти девушку…
— Слушай ты, благодетель, — он пнул меня ногой и вернулся на свою позицию к окну. — Пока не увижу Соловьева, ты со своей сукой будешь сидеть здесь. Ясно?
— Как же я тебе найду Соловьева, сидя здесь? Для этого мне как минимум нужен телефон.
Сапрунов кивнул:
— Ага. Умный очень. И кому, интересно, ты собрался звонить?
В эту же минуту раздался звонок на мой телефон.
— Кто звонит, знаешь?
Я пожал плечами.
— Нет. У меня все звонки на одну мелодию.
Он подошел ко мне, вытащил из кармана телефон, посмотрел на дисплей.
— Подмазов Н.Р. - произнес он вслух. — это кто у нас такой?
— Это с работы, — ответил я, внутренне весь напрягшись.
— Интересно.
Сапрунов провел пальцем и глухо сказал:
— Да.
Потом усмехнулся и бросил телефон на стол.
— Какие у тебя чуткие сотрудники. Не захотели говорить со мной.
Звонок раздался еще раз. Кто звонил на этот раз, Сапрунов не сказал, просто отключил телефон.
— Надоели…
Подмазов, — мысленно призывал я, — не будь тупицей, догадайся, что нам нужна помощь.
— А вдруг Соловьев позвонит? — спросил я, пытаясь как-то тянуть время разговорами.
— Все-таки должен позвонить? — зловеще оскалился захватчик.
Я искоса глянул на Селену, она мне ответила красноречивым взглядом, который я, увы, прочесть был не в состоянии.
— Ничего он мне не должен, — огрызнулся я неожиданно, хотя понимал, что злить Сапрунова сейчас — не лучший вариант. — Ты же ищешь его зачем-то, вот и говорю, что вдруг.
Сапрунов никак не отреагировал на мои слова, вытер рукавом вспотевшее лицо и сбросил с себя футболку с капюшоном. Затем он подошел к окну и некоторое время что-то высматривал на улице. Я попробовал использовать этот момент, чтобы как-то расслабить шнур на руках. Мои усилия почти не дали результата, только кожа на запястьях заболела. Зачем ему дался Соловьев? Он сам привез его в дом к Бородичу, и никаких вопросов вроде бы не возникало. И вдруг после исчезновения такая истерика случилась. Очень странно, очень.
— Сапрунов, — позвал я.
Тот отошел от окна и угрюмо глянул на меня.
— Что тебе надо?
— Я не знаю, что у тебя за дела с Соловьевым, но он был в твоих руках. Так ведь? У меня с Соловьевым практически никаких контактов. А ты с ним видишься почти каждый день. Так от меня ты что хочешь сейчас?
Сапрунов поморщился. Я заметил, что лицо у него стало очень бледным, на лбу блестели капельки пота. Видно сразу, что человек нездоров.
— Моли бога, чтобы этот выродок сюда приехал.
— Чего ему сюда ехать?
— Пусть лучше приедет, — Сапрунов мерзко растянул губы. — Надеюсь, что ваша полоумная бабка посоветует ему тоже затихариться в этой явочной халупе. Или он где-то здесь, а? — Бандит впился в меня глазами безумца.
Мария Егоровна! Это она назвала адрес Сапрунову. Бедная женщина, этот проходимец просто обвел ее вокруг пальца. Я не знал, что делать дальше, в каком «жанре» вести переговоры с Сапруновым. У меня раскалывалась голова, периодически двоилось в глазах, но если бы он только склонился надо мной, я нашел бы в себе силы, вцепился бы ему зубами в горло и не выпускал до тех пор, пока бы у него не прекратились предсмертные судороги.
Соловьева я не мог ему преподнести на блюдечке, так что выбраться живыми отсюда шансов у нас практически не было. Что касается Подмазова, то сейчас я проклинал тот день, когда поверил, что он стоящий сыщик. Я изо всех сил напряг руки и почувствовал, что провод еще немного потянулся.
Сапрунов между тем ушел из комнаты. Непонятно, что с ним происходило, но ему было плохо. Если это связано с наркотиками, то дальнейший сценарий мне представлялся только в мрачных тонах.
— Ты как там? — тихо спросил я у Селены.
Она показала глазами на дверь комнаты и что-то промычала. Я обернулся, но Сапрунова там не было. Селена повернула голову к спинке кресла, изо всех сил потерлась щекой. Край липучей ленты отошел, и она смогла произнести:
— Это он.
— Кто?
— Горин. Я по голосу узнала.
— Что-то такое я и предполагал. Сколько еще имен у этого мерзавца, никому не известно.
Сапрунов тяжело топал по дому, хлопал дверьми, выходил на улицу, возвращался… Было очень тревожно. Я кое-как все-таки освободил одну руку, содрав кожу.
— Сейчас, моя девочка, сейчас. Потерпи немного.
Из коридора вдруг потянуло дымом. На пороге возникла фигура Сапрунова. С мокрых волос по лицу стекали ручьи. Похоже, что он поливал голову водой. Я спрятал свободную руку под шнур.
— Ты, наверное, решил нам завтрак приготовить? — ехидно спросил я, провоцируя его подойти ко мне.
— Ошибаешься, — ответил он и прислонился к дверному косяку. — Некогда мне тут вам рестораны устраивать. Еще дел по горло.
— Димку искать что ли?
— Нет. Надоело искать его… — Сапрунов тяжело дышал. — Вы мне все надоели, Соболев. Мажоры хреновы, везде хотите быть первыми, а такие, как я, у вас для того, чтобы вытирать ноги!
— Андрей, отпусти девушку. За себя не прошу. Не бери грех на душу.
К сожалению, он меня не слышал. Стало ясно, что он решил поджечь дом.
— Мне еще с твоим Бородичем разобраться надо успеть, — негромко, самому себе под нос бубнил Сапрунов. — Эта тварь мне за все ответит… Вот немножко разгорится тут, и в путь.
